Сюгоро Ямамото - Красная Борода

Короче говоря, учитель и ученик проводили время в праздном безделье, пили, когда появлялись деньги.

Долго такое продолжаться не может. И Яда понял это, когда в третий раз отправился добывать деньги. Оказалось, что три журналиста из трех газет, на которых с самого начала учитель возлагал надежды, никогда с учителем не истрепались и даже не знали о его существовании. Два раза они дали деньги не думая — то ли потому, что пребывали в благодушном настроении, то ли крупный гонорар получи­ли. На этот раз они, по-видимому, начисто забыли, что два­жды оказали помощь какой-то Школе патриотического слу­жения родине.

Все это Яда выложил учителю без прикрас. Тот воспри­нял сообщение спокойно, не выказывая смущения и не пытаясь оправдываться.

—  Так-так, — пробормотал он себе под нос и, недо­вольно глядя на Яду, спросил: — Ты с ними встречался?

—  Нет, — ответил Яда. — Мне сообщил об этом рас­сыльный. Но и раньше они передавали деньги через рас­сыльного, — поспешно добавил он. — Сами, должно быть, очень заняты.

—  А мою визитную карточку ты показывал?

Яда молча развел руками, будто хотел сказать: а как же могло быть иначе!

—  Ничего не поделаешь, такое часто бывает, — сказал учитель, стараясь успокоить Яду. — У этих журналистов иногда ломаного гроша не найдется. В этом вся прелесть их существования. Чтобы добыть информацию, подчас тра­тятся сотни тысяч, а у самих в кармане пусто. Именно поэтому великий Бисмарк говорил...

—  Как быть с ужином? — перебил его Яда. — У нас не осталось ни горстки риса.

Учитель сразу забыл про то, что говорил Бисмарк, ибо, когда дело касалось еды или питья, он становился большим реалистом, чем Яда. В тот самый момент, когда Яда сооб­щил ему, что риса нет, в желудке учителя угрожающе заурчало и он ощутил такой голод, словно в течение по меньшей мере трех дней у него не было во рту ни крошки.

—  Почему ты своевременно не предупредил меня об этом?

—  Я думал, сегодня все же удастся раздобыть денег у журналистов.

—  Ничего не поделаешь, — повторил учитель, поглажи­вая бороду. — В таком случае тебе придется сходить к ста­рику Тамбэ. Скажи, что учитель Кандо просит дать взаймы риса. Завтра я сам попробую раздобыть деньги. Тебе же сегодняшний опыт, которым не следует пренебрегать, поможет лучше понять человеческую натуру.

Юный Яда поспешил выйти из дома прежде, чем учитель заговорит о Бисмарке и его изречениях.

По-видимому, у учителя имелись про запас другие, неиз­вестные Яде источники добывания денег, так как на следу­ющий день он куда-то ушел, а к вечеру вернулся в дымину пьяный.

—  Юноша, ты думаешь, я пьян? — заплетающимся язы­ком бормотал учитель. — Нет, это не простое опьянение в обывательском смысле слова. Это, понимаешь, это...

—  Через заднюю дверь, через заднюю дверь... — шепо­том сказал кому-то Яда.

—  Что ты там бормочешь? — глядя на Яду налитыми кровью глазами и покачиваясь, спросил учитель. — Ты перебиваешь меня, это неприлично... При чем тут задняя дверь?

—  Это все кошка, — ответил Яда, вытирая губы тыль­ной стороной ладони. — Чья-то кошка забрела на кухню. Ужин готовить?

—  С какой стати ты собираешься готовить для кошки ужин?

—  Не для кошки, а для вас, учитель, — возразил Яда, кому-то усиленно подавая знаки за спиной.

Дверь в кухне отворилась и со стуком захлопнулась в тот самый момент, когда Яда поспешно закашлялся.

—  При чем тут ужин? Разве тебе не известно, что нужно принципиальному борцу? Выпивка!

Учитель сел на циновку,  скрестив ноги,  подтянул у колен полосатые брюки, расправил складки и сказал:

—  Теперь будем пить по-настоящему. Сбегай за самого­ном. Я угощаю.

—  Деньги, — сказал Яда, протягивая руку.

—  День-ги, день-ги, день-ги, — нараспев произнес учи­тель, вытащил из кармана пиджака бумажник, неожиданно ловким движением извлек из него ассигнацию и, передавая ее Яде, сказал: — Забочусь о будущем отчизны, забочусь и о деньгах. Много забот у учителя Кандо. Когда-то великий Бисмарк говорил...

Так и не узнав, что сказал Бисмарк по этому поводу, Яда вышел из дома, предварительно заглянув на кухню и захва­тив пустую бутылку. Послышались приглушенные голоса. Яда разговаривал с кем-то, ожидавшим его на улице. Учи­тель, конечно, не мог услышать, о чем шел разговор. Про­должая свою бесконечную беседу с великим Бисмарком, он вдруг обнаружил на старой циновке тонкую шпильку. Поднял ее и, не сообразив, что это такое, выбросил в при­хожую. Потом лег на спину и уснул.

На следующее утро во время завтрака Яда, обращаясь к учителю, сказал:

—  Только теперь я понял, какой я еще желторотый.

—  Скромность — одна из человеческих добродетелей, — изрек учитель.

—  Как я ни старался, в деньгах мне отказали. А стоило вам, учитель, ненадолго выйти из дома, и вы сразу верну­лись с полным бумажником. Преклоняюсь перед вашими способностями.

Хитрый Яда решил переложить на плечи учителя заботы о деньгах. Учитель же, не будучи человеком взыска­тельным, принял признание Яды за чистую монету и сказал, что для пользы дела возьмет временно на себя поиски средств к существованию.

Однажды учитель опять поднял шпильку со старой циновки. На этот раз он принялся внимательно ее разгляды­вать.

—  Подойди-ка сюда, Яда, — позвал он ученика и пока­зал ему шпильку. — Что бы это могло быть?

В глазах Яды промелькнула тревога. К счастью, учитель этого не заметил.

—  Недавно я подобрал здесь точно такую же вещь, — задумчиво проговорил учитель, держа шпильку между большим и указательным пальцами. — Пахнет маслом, — добавил он, нюхая шпильку. — Что это? Кто ее здесь забыл?

—  Может быть, кошка?

—  Кошка? Такую штуку?!

—  В последние дни какая-то кошка стала посещать наш дом, — проговорил Яда, судорожно глотая слюну. — Должно быть, очень хитрая кошка. Она неторопливо так пересекает дом от входной двери к кухне и обратно.

—  Должно быть, отыскала кратчайший путь, — выска­зал предположение учитель, выбрасывая шпильку в прихо­жую. — В следующий раз ты ее припугни, скажи, мол, поймаем, зажарим и съедим — пусть не дурачит людей.

Однажды утром, страдая отсутствием аппетита после тяжелого похмелья, учитель с трудом проглотил мисосиру, возвел глаза к потолку и спросил:

—  Яда, не ты ли нынешней ночью так странно сто­нал?

На этот раз юный Яда без тени страха повернулся к учи­телю и отрицательно покачал головой.

—  Значит, это был сон, — проворчал Кандо. — Но мне так явственно послышалось, будто кто-то стонет таким тоненьким голоском.

—  Наверное, это кошка мяукала.

—  Нет, не кошка. Мне даже послышались слова: «Боль­но! Ты меня поранил». Так кошка говорить не может.

—  Кошки, когда они вступают в пору любви, и не такое говорят. Помню, у нас в деревне на заднем дворе у торговца дровами жила кошка, которая каждый вечер мяукала: «Ре­бенок умер, ребенок умер». А у него как раз в это время заболел ребенок. Торговец дровами всполошился, подумал, что кто-то из зависти решил накликать на его дом беду. А потом оказалось — это кричала кошка в любовном экстазе. А вот еще у торговца мешками был случай...

—  Нет, это была не кошка. Я совершенно четко слы­шал шепот: «Больно! Ты меня поранил», а потом еще и тихий стон.

—  В таком случае вам это во сне приснилось. Вы ночью сильно храпели, то и дело ворочались и даже разок лягнули меня в бок ногой. Правда!

—  Может быть, и так. — Учитель нахмурил брови. — Может, и так. Извини.

Как-то днем, вернувшись после очередного похода за деньгами, учитель нашел входную дверь запертой. Ни замка, ни засова не было видно, но дверь не открывалась. Похоже, ее заперли изнутри. Такого никогда еще не случа­лось, и сбитый с толку учитель стал громко звать Яду и сту­чать в дверь.

Вскоре Яда откликнулся. Послышались какие-то стран­ные звуки, и в окне появилась его физиономия.

—  Добро пожаловать, учитель. Сегодня вы возврати­лись раньше обычного, — смущенно приветствовал его Яда, наскоро затягивая ремень на брюках.

—  Что случилось с дверью? — раздраженно спросил учитель.

—  Минуточку, сейчас открою. — Дверь отворилась, и Яда отступил в сторону, пропуская в комнату учителя. — Я дверь вот этим запер. — Он показал старый гвоздь длиною в пять сун[71].

—  Зачем?

—  От кошки.

—  От той самой, которая ходит через дом?

—  Ага. Она грязные следы на циновке оставляет. Вот я и решил больше не впускать ее.

Учитель снял костюм, переоделся в домашний халат и теплую накидку и удивленно потянул носом воздух.

—  Что за странный запах? Кто-нибудь приходил, пока меня не было дома?

—  Не было никого. Вы ведь знаете, что в ваше отсут­ствие я чужих в дом не пускаю. Чаю хотите?

Учитель еще раз повел носом, подозрительно оглядывая комнату, но ничего не обнаружил. Спустя несколько дней среди ночи ему снова послышалось, как кто-то стонет, потом сдавленным голосом говорит: «Пусти, я больше не могу, не могу». «Должно быть, опять померещилось», — подумал он наутро.