Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
Хасар промолчал, продолжая качать не чёсаной гривой. Внезапно он стал громко всхлипывать. На землю упали крупные слезы. Но вытереться пленник не мог, руки были прикручены веревками к перекладине.
И тут послышался шум. Люди расступились. На площадку выбежала мать Темуджина и Хасара, Оэлун, уже старая седая женщина. На ней развевался надетый, в спешке, дорогой халат. Женщина сильно разволновалась. Подбежав к сыновьям, Оэлун остановила на них безумный взгляд.
Посмотрев на мать, Темуджин хищно оскалился и прорычал в сторону Хасара:
– И это ещё не все твои грехи! Другие во много раз хуже! Но я не хочу о них говорить при людях. Пусть всё останется между нами, – напряженно подумав, Чингизхан сказал: – Я решил приговорить тебя к смерти! За всё. За всё содеянное тобой.
Народ качнулся. Послышался многоголосый шепот. Оэлун сорвалась с места и, подбежав к Хасару, бросилась перед Темуджином на колени, заслоняя приговоренного. Она зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Схватила руками шелковый халат и, распахнув его, оголила сморщенные груди:
– Я вас обоих кормила этими сосками! – закричала она с надрывом. – Вы оба дороги мне!.. Но, Великий хан, сын мой, твои глаза затуманила ненависть, которую породил не Хасар, а другой человек. И ты не хочешь об этом даже подумать!.. Я не дам тебе убить моего сына, так же, как не дала бы убить тебя! Одумайся, сын!
Темуджин набычился, и засопел. Стал нерешительно оглядываться на собравшихся людей, недовольно крутить головой. Потоптавшись на месте, подошёл к матери, и помог ей подняться на ноги, бросив через плечо:
– Казнь, пока, отменяю! Хасара – в мою юрту! – и повёл мать к себе.
Джелме покряхтел, оглядел собравшихся и зычно крикнул:
– Ну что собрались!.. Разойдись!..
Люди, толкаясь, побрели в разные стороны. Посмотрев на Чиркудая, на хмурого Джелме, понурившегося Бельгутея, и злого Тохучара, Субудей почти приказал:
– Пойдём к хану! Без нас это дело не обойдётся.
Командующие помедлили и пошли за ним. Им не хотелось попадать под тяжёлую руку Темуджина в то время, когда тот был свиреп.
Рослые торгауды Темуджина с копьями, плотным кольцом окружили его юрту. Но Субудей пошел на них, не останавливаясь, и караул расступился, пропустив туменных.
Нырнув под полог, Чиркудай увидел под светом, падающим сверху сквозь обрешеченное дымовое отверстие, угрюмого Темуджина, сидящего у дальней стены. Слева – притулился поникший Хасар. Справа – убитая горем Оэлун. Субудей остановился у очаговой ямы и уставился на Темуджина одним глазом. Чиркудай встал рядом с другом. Сзади сопел Джелме. В юрту вошли Бельгутей и Тохучар.
Хмуро посмотрев на друзей, Темуджин резко спросил:
– Почему вас пропустила охрана?
Субудей криво усмехнулся и негромко, но твердо, бросил:
– Разговор не об этом.
Темуджин блеснул злыми глазами и отвернулся. Повисла напряженная тишина. Оэлун, шуршала шелковым халатом, и тихо всхлипывала от свалившегося на нее горя. Хасар сидел не шевелясь.
– Говори, – негромко приказал Темуджин, отвернувшись от Субудея. Субудей покряхтел и, шагнув в сторону, уселся без приглашения на кошмы. Командиры тихо последовали его примеру, впервые нарушая устав. Темуджин мельком взглянул на них, недовольно хмыкнул, но ничего не сказал.
– Мы знаем друг друга давно, – неторопливо начал Субудей. – Нас всех связала одна судьба. Но это не заслуга Теб-Тенгри, который когда-то напророчил нам великие дела. Мы добились всего сами, без него.
Да, колдун связан с Вечным Синим Небом. Возможно, он говорит то, что слышит сверху. Но он всего лишь колдун, а не хан, – Субудей перевел дыхание.
– Я слышал, что Теб-Тенгри врывается со своими братьями в молельные дома христиан, мусульман, буддистов, иудеев и ломает там всё. Требует от служителей даров. И они ему что-то дают. Никто тебе не жалуется, потому что все боятся колдуна. Он обирает купцов на базаре…
– Я знаю об этом, – вяло сказал Темуджин, и скривился. – Он мною предупрежден.
– Но Теб-Тенгри тебя ослушался! – воскликнул Субудей. – Не перестаёт мародерствовать!
Темуджин неприязненно сморщил лицо и махнул рукой.
– Я не пойму, кто у нас хан?! – неожиданно спросил Субудей и, не дождавшись ответа от дернувшегося Темуджина, продолжил: – Колдуну положено лишь вещать и проводить камлания, но не покушаться на власть, которую не ему дали. Пусть он помог тебе в этом, но не он же был избран! А знаешь ли ты, Темуджин, – Субудей нарочно назвал так хана. Чиркудай заметил, что его друг всерьез разозлился.
– А знаешь ли ты, что Теб-Тенгри, таким образом, лишит тебя поддержки, поссорит с друзьями, а потом избавится и от тебя!
– Ну, это у него не выйдет, – угрюмо прохрипел Темуджин. – Руки коротки.
– Он твой враг! – бросил Субудей. – И терпения у него хватит, чтобы дождаться гибели твоих родных и друзей, которых он уничтожит твоими же руками. Ты ослеп, Темуджин!
– Не заговаривайся, Субудей! – грозно предупредил Темуджин. – Ты еще не знаешь моего гнева!
– А я тебя не боюсь, – негромко обронил Субудей. – Даже если ты прикажешь меня убить. Смерть от руки друга самая праведная смерть. И я не буду убегать, и прятаться – подчинюсь тебе.
Темуджин опять засопел, нервно дернулся и отвернулся. Оэлун перестала раскачиваться, съежилась и притаилась, ожидая грозы. Хасар пригнулся еще ниже, стараясь стать незаметным.
– Я тебя тоже не боюсь, – неожиданно для всех сказал Чиркудай. – Можешь делать со мной, что хочешь, но я поддерживаю Субудея.
– И меня можешь убить, – с кислой ухмылкой бросил Тохучар.
Бельгутей с Джелме засопели, но не проронили ни слова.
– А вы что притихли?! – зло спросил у молчунов Темуджин, блестя бешеными глазами.
– Я готов… – едва выдавил Джелме.
– Я тоже, – негромко произнес Бельгутей.
Темуджин дернул плечами, часто задышал:
– К чему вы готовы?..
Но Бельгутей и Джелме не пояснили к чему, старались спрятать глаза, от грозного взгляда Великого хана.
Тяжело засопев, Темуджин стал считать пальцы на руке, чтобы успокоится. Молчание затянулось надолго. Наконец хан почти спокойно спросил:
– Что вы советуете?
– Колдуна нужно выгнать из Каракорума и приказать ему, чтобы он не появлялся в куренях, – спокойно сказал Субудей.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – хмурым, но уже нормальным голосом проговорил Темуджин.
– Вызови его сюда, – предложил Тохучар. – Поговори с ним при людях, на площади.
Темуджин покосился на туменного, и язвительно поинтересовался:
– Что это даст? О чем с ним говорить?
– Вызови, – негромко настаивал Тохучар. – А там, посмотрим…
Темуджин склонил голову, задумался. Минут через пять громко позвал караульных. В дверной проем просунулась голова испуганного торгауда.
– Возьми десятку!.. Нет! Сотню нукеров и поезжай в Каракорум. Найди Теб-Тенгри… Скажи, что я его зову.
– Слушаюсь, Великий хан, – кивнул головой воин и скрылся. Послышался удаляющийся топот его ног.
Темуджин криво усмехнулся:
– Я исполнил ваше желание. Но что будет, когда он приедет, я не знаю.
– Поживем – увидим, – бросил Тохучар, вставая на ноги. Туменные тоже поднялись и по очереди выскользнули в дверной проем.
– Ты что-то надумал? – негромко спросил Субудей у Тохучара на улице.
– То же самое, что и ты, – усмехнулся Тохучар. – Чему быть, того не миновать. Лучше поздно, чем никогда.
– Ты брось свои поговорки! – разозлился Субудей. – Говори, что задумал!
– Приедет колдун… там посмотрим, – пробурчал Тохучар. – Я надеюсь на вас, на вашу помощь.
Чиркудай согласно кивнул головой. Растолстевшие, Бельгутей и Джелме, съежившись от страха, застыли неподалеку. Богатыри не подавали голоса, зная заранее – добром разговор друзей не кончится. И ещё они боялись колдуна.
Чиркудай с Субудеем зашли в пустующую юрту для совещаний и стали ждать. Тохучар куда-то убежал. Бельгутей с Джелме завернули в проулок, и исчезли.
– Меня тревожит поведение Тохучара, – задумчиво обронил Субудей, усаживаясь на кошмы.
– А меня нет. Даже нравится, – заметил Чиркудай.
– Впервые слышу, что тебе что-то нравится, – криво усмехнулся Субудей.
– Я верю Тохучару. Он стал очень рассудительный.
– Да… – тяжело выдохнул Субудей. – Почти догнал нас. И Темуджин с ним стал считаться, как с нами. Совсем недавно голоса его не было слышно.
– Я за него рад, – заметил Чиркудай.
Субудей подумал и подтвердил:
– Тохучар – надежный товарищ…
Площадь находилась в ста шагах от юрты для совещаний. И, очевидно, люди оттуда не желали расходиться, предчувствуя какие-то события. Друзья ясно слышали многоголосый говор. А часа через два, Чиркудай с Субудеем услышали усиливающийся с каждой минутой шум и гвалт. На площади что-то происходило.
Друзья вышли из геры, и пошли в центр куреня. Там уже скопилась толпа, окружившая Теб-Тенгри с его пятью братьями.
