От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
За три года до его смерти умер еще один брат Василия III, Семен Иванович. Тоже – безбрачный. Это странное совпадение в судьбах двух братьев великого князя позволило историкам предположить, что русский самодержец силой не разрешал жениться Семену и Дмитрию. И причина тому была у великого князя веская, хотя не всем добрым людям понятная.
Псковский колокол
В 1506 году умер Александр, король польский и великий князь литовский. Василий III поспешил утешить вдову Елену, свою сестру, а заодно попросил оказать ему содействие в важном государственном деле. Русский самодержец хотел занять престол польский и литовский, объединить тем самым три сильные европейские державы. Комментируя этот факт из биографии Василия Ивановича, Н. М. Карамзин пишет: «Мысль смелая и по тогдашним обстоятельствам, удивительная, внушенная не только властолюбием монарха-юноши, но и проницанием необыкновенным. Литва и Россия не могли действительно примириться иначе, как составив одну державу: Василий без наставления долговременных опытов, без примера, умом своим постиг сию важную для них обеих истину; и если бы его желание исполнилось, то Север Европы имел бы другую историю. Василий хотел отвратить бедствия двух народов, которые в течение трех следующих веков ругались между собой о древних и новых границах. Сия кровопролитная тяжба могла прекратиться только гибелью одного из них; повинуясь государю общему, в духе братства, они сделались бы мирными властелинами полунищей Европы»[93]. Логически развивая эту мысль, можно прийти к весьма несложному выводу о том, что всем народам Европы, а затем Евразии, Еврафразии, Америки, Австралии и островов мирового океана неплохо бы было объединиться в XVI веке под главенством Василия III Ивановича и быть «мирными властелинами» земного шара. К сожалению, народы планеты, в том числе и Польши, Литвы, до этого вывода почему-то не додумались, и не успела Елена прочитать письмо брата и выслушать от доверенного лица его просьбу, как преемником ее супруга был объявлен Сигизмунд, брат Александра.
Отношения с ним у великого князя всея Руси поначалу не заладились. Мирные переговоры срывались, в 1508 году из Москвы сбежал Константин Острожский, нарушивший клятву верности, данную Василию III, чуть позже из Литвы в Москву перебежал не менее знатный князь Михаил Глинский. Дела у Сигизмунда внутри страны были неважные, но он, прознав о том, что Василий, Менгли-Гирей и волохи готовят с разных сторон нападение на Литву, принял единственно верное в той ситуации решение и сам пошел в наступление. Константин Острожский повел литовские полки в Москву! Великий князь всея Руси вовремя отреагировал на неожиданный ход противника, и война закончилась вничью с некоторым моральным, да и позиционным преимуществом Сигизмунда. Король польский предложил мир. Василий благоразумно не отказался от мира. Он, как и его отец, умел видеть объемно, во всей многосложности задачу, стоявшую перед русским самодержцем.
Мир с Литвой был заключен.
Через некоторое время Менгли-Гирей подтвердил дружественные отношения с Василием III.
В 1509 году Московское государство заключило четырнадцатилетний мирный договор с Ливонией.
Прекрасное начало внешнеполитической деятельности для молодого русского правителя нужно было использовать с наилучшей пользой для страны. Василий III Иванович сделал это блистательно. В том же году он осуществил великолепную операцию, которой позавидовали бы знатные хитрецы разных времен и эпох, типа римского царя Тарквиния Гордого, средневекового ученого Ланфранка, индийского царя Ашоки I, французского кардинала Ришелье и так далее.
Началась эта многоходовая операция осенью того же 1509 года, весьма насыщенного, напряженного для великого князя всея Руси, когда он с огромной свитой отправился в Новгород. Сопровождали его брат Андрей, царевич Петр, царь Летиф, коломенский епископ Митрофан, бояре… О цели этой поездки не знал никто даже из самых близких и доверенных людей. Слишком большой был риск. Одно неосторожное слово могло разрушить план Василия III, и тогда заголосил бы вечевой колокол во Пскове, сбежался бы люд на площадь со всех концов города, зашумело бы вече, оскорбился бы народ, разбуянился – и войны бы со Псковом не миновать. А войны-то как раз и не хотел хитрец. Он решил подчинить город мирными средствами, коварными.
Он приехал в Новгород, и бывший Господин Великий, низверженный отцом Василия, ожил на глазах. Народ с радостью встречал юного монарха: он ехал медленно, «с величием». Торжественное, пышное начало операции не могло не радовать монарха. Жители Пскова, узнав о визите Василия в Новгород, послали туда семьдесят знатных бояр. Великий князь принял их, взял дар псковской земли, выслушал приветствия и жалобу, которую он ждал больше, чем даров и сладкозвучных слов. «Обижены мы твоим наместником, а нашим князем Иваном Михайловичем Репней и его наместниками в псковских городах и их людьми».
– Неужто обижают? – недоуменно покачал головой Василий Иванович, едва сдерживая радостную улыбку.
– Обижают! Будь правосуден! Защити нас, добровольных людей, псковитян! – сказали, перебивая друг друга доверчивые люди, псковичи.
Не поняли они, в какую игру играет с ними великий князь, а он совсем уж расхрабрился, возвестил торжественно и громко:
– Я вас, свою вотчину, буду жаловать и оборонять, как отец наш и деды наши! – а затем он тем же уверенным голосом добавил, зорко осматривая жалобщиков (не появилось ли в их взглядах недоверие?!). – Ступайте, я найду на них управу.
Далее события развивались по известному с давних пор сценарию. Псковская делегация вернулась в родной город и на вече доложила согражданам о разговоре с великим князем. Чуть позже туда же явились окольничий Петр Шуйский и дьяк Долматов. Они больше слушали наместника и людей наместника, которые обвиняли во всех бедах псковичей и сами жаловались на них.
В Новгород явились новые послы. Не понимая, к чему может привести эта распря Псковскую республику, они слезно просили князя сменить наместника Репню-Оболенского. Василий готов был сделать это, но только «правовым путем». Пусть, сказал князь, ко мне в Новгород приедут все недовольные Репней, я их выслушаю и рассужу по чести. Радостные послы возвратились в Псков, оповестили всех о решении великого князя. Вече радостно загудело. Знатные псковичи написали во все волости письма, в которых они предлагали согражданам ехать в Новгород и докладывать все о проделках Репни. Казалось бы, ничего коварного. Но коварство потому и является страшным оружием, что доверчивые люди его не замечают.
