Третий ангел - Виктор Григорьевич Смирнов
Страна меж тем жила. Переболев опричниной, медленно пошла на поправку. Росли города, строились монастыри и храмы, задымили заводы. Атаман Ермак с полусотней казаков перелез через Урал покорять Сибирь. И всё же исподволь копилась в народе боль и ненависть, которая после кончины Грозного взорвалась неслыханной смутой.
Весной 1584 года царь тяжело заболел. Предчувствуя смерть, заскорбел об убиенных. Велел составить поминальный Синодик, щедро жертвовал церквам и монастырям. Покаянно плакал о том, что неправедно жил и много нагрешил. Невестка Ирина, жена царевича Фёдора, пришла утешить больного свёкра, поплакать с ним. Кающийся грешник полез невестке под подол.
18 марта, помывшись в бане, царь сел играть в шахматы и вдруг упал замертво. Он сгнил ещё при жизни и теперь лопнул как назревший гнойник. Дьяк Андрей Щелкалов, которого царь считал своим самым преданным после Малюты слугой, узнав о смерти благодетеля, насмешливо воскликнул: «Английский царь помер!»
...Русский народ незлопамятен и всегда старается приукрасить своих властителей. В народных песнях и сказаниях царь Иван грозен, но справедлив. В страшных казнях повинен не он, а его злые прислужники и, прежде всего, Малюта Скуратов.
Как же случилось, что безродный и безграмотный палач Малюта в короткое время стал вторым человеком в государстве российском? В чём секрет его головокружительной карьеры? Ответ на этот вопрос заключён в самой сути тирании. Возле диктатора всегда стоит палач. Неважно, какое он носит имя — Малюты Скуратова, Лаврентия Берии или Генриха Гиммлера. Важно, что это две стороны одной медали.
Преступив закон Божий и человеческий, много преуспел палач Малюта. Справедливость часто не поспевает за хищным и живучим злодейством. И пользуясь этой отсрочкой, сбросив путы закона и совести, зло проникает во власть, жадно сгребает богатство, льёт кровь, угодничает перед сильными, глумится над слабыми. Но рано или поздно возмездие приходит.
В Великом Новгороде на памятнике «Тысячелетие России» для Ивана Грозного не нашлось места. Потомки первого русского самодержца сочли его недостойным стоять среди лучших людей России. Вряд ли можно было сильнее отомстить тому, кто мнил себя выше смертных, кто не знал себе равных в тщеславии.
Глядя на памятник, иногда кажется, что Грозный до сих пор пытается встать в эту вереницу государей, полководцев, героев и просветителей, хочет силой протиснуться меж их бронзовых плеч. А по ночам вдруг возникает из мрака его крючконосый профиль, в бессильной ярости грозящий воротиться к нам в новом обличье...
