Неля Гульчук - Александр Македонский. Наследник власти
Деметрий оставался невозмутимым.
– Для царей возраста не существует. Ты умная женщина, Фила, и прекрасно знаешь, кто он.
– Знаю.
– Теперь Селевк самый могущественный царь среди нас всех.
– Но я не хочу, чтобы наша дочь стала очередной жертвой политики, чтобы у нее не было права на любовь, – отчаянно протестовала Фила.
– Стратоника выйдет замуж за Селевка, потому что так решил я. Таков ее долг, и она подчинится моей царской и отцовской воле.
Фила поняла, что Деметрий непоколебим, и глухо произнесла:
– Ты заставляешь Стратонику познать цену своего высокого происхождения. Это жестоко.
– Пойми же наконец! – вспылил Деметрий. – Селевк необходим мне именно сейчас. Я нуждаюсь в его поддержке.
– О Деметрий! – Глаза Филы наполнились слезами.
Начавшийся ливень прервал их разговор.
Свадьба Селевка и Стратоники состоялась на следующий день. Поскольку был неблагоприятный месяц для свадеб, Фила принесла жертвы за свою дочь всем женским божествам, которые, как она надеялась, помогут ее горячо любимой дочери обрести счастье.
…Встречи с Апамой Селевк опасался гораздо больше, нежели столкновения со значительно превосходящими войсками противника. Опасался, потому что никогда не переставал любить ее. Даже сейчас, женившись на прекрасной юной Стратонике, которая принесла свет и радость в его новый дворец в Антиохии.
Селевк прибыл в Вавилон, чтобы лично известить Апаму о случившихся в его жизни переменах. Он вошел в ее покои облаченный в царские одежды, словно в защитную броню, с тиарой на голове, словно она давала ему право на многобрачие. Он был спокоен: ведь теперь он был царь и никто не имел права осуждать его поступки. Он не сел рядом с ней, как прежде, не стал ходить по залу, чтобы скрыть волнение, потому что не волновался, уверенный в своей правоте, а лишь остановился около ее кресла, так как пришел на короткое время.
– Апама, скажу прямо и сразу. Я взял в жены Стратонику, дочь Деметрия.
Апама сидела в кресле молча. От Антиоха она уже узнала о случившемся. Ее большие глаза, в которых застыла мука, остановились на Селевке.
Она попыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Селевк вдруг ощутил боль Апамы. Он понял, что своей третьей женитьбой убил ее, растоптал…
– Почему? – прошептала Апама, чувствуя, что задыхается.
Она хотела рассказать мужу давний сон об Антиохе и Стратонике, о чувстве, которое вспыхнуло в детстве у их сына, но вспомнила обещание, данное Антиоху, никому об этом не рассказывать.
Селевк постарался утешить ее:
– Стратоника нужна мне для сохранения мира в моем царстве. Брак с ней был мне предложен Деметрием. Я не искал его.
Селевк пощадил Апаму, даже не намекнув о том, что в его стареющем сердце зародилась новая, молодящая душу любовь. Жизнь есть жизнь… Пусть думает, что этот брак вызван политической целесообразностью. Селевк не раз обсуждал с Апамой свои планы. Она всегда стремилась поддержать его, готова была ради него на все.
– Разреши мне остаться в Вавилоне, – только и промолвила Апама.
Селевк кивнул в знак согласия и направился к выходу. У двери он обернулся.
– Если я позову тебя, придешь?
Она промолчала.
И он ушел. Ушел как царь, уверенный в своем величии и правоте.
Апама вздрогнула при мысли, что ее ждет новое одиночество, еще более невыносимое, чем то, к которому она привыкла с годами во время длительных походов мужа.
– Это несправедливо! – воскликнула она. – Я искренне верила, что он будет любить только меня. Но он, как и Александр, истинный македонянин, жестокий и вероломный. Как права была мама: «Македоняне поведут вас, знатных персиянок, как овец на заклание…»
Произнеся эти слова, она с ужасом поняла, что продолжает любить Селевка всем сердцем. И спросила себя: «Почему?» И ответила: «Потому что он – победитель во всем, что задумывает…»
Но как жить дальше? Апама ощутила, что защитный покров, который окутывал ее все годы жизни с Селевком, которым она наслаждалась, будучи любимой и верной женой, исчез. Она стала одинокой. А самое главное… Ей не удалось уничтожить ненавистного Александра. Селевк – его копия. Из ближайших соратников Александр сотворил свои точные подобия.
5
Дворец Селевка в Антиохии своим великолепием поразил Стратонику. Пышностью и богатством он превосходил дворцы всех остальных царей, даже ее отца Деметрия.
– Этот дворец я построил для тебя, – сообщил Селевк молодой жене в день их приезда после свадьбы.
Но среди окружающего ее поклонения и блеска придворной жизни Стратоника не была счастлива. Приезд в Антиохию был омрачен известием о смерти матери, неожиданно для всех покончившей с собой. От отца же известия приходили крайне редко. Даже о женитьбе отца на дочери Птолемея и Эвридики Птолемиаде она случайно узнала от мужа во время его разговора с Патроклом. Селевк тут же стал ослаблять связующие его дружеские нити с Деметрием. Вскоре ее родной и любимый старший брат Антигон сообщил, что отец со своим огромным флотом вышел в море, чтобы начать войну против Афин, но был застигнут бурей, во время которой потерял большую часть кораблей и много воинов. Отцу, к счастью, удалось спастись. И теперь он с оставшейся частью армии начал совершать нападения на берега Аттики. Но от самого отца писем не было.
В отличие от Апамы и от Филы, Стратоника никогда не обсуждала с мужем государственных дел. Ее это совершенно не интересовало. Она была всего лишь разменной картой в политических затеях своего отца и игрушкой мужа. В ее покоях нельзя было шагу ступить, чтобы не наткнуться на какой-нибудь амулет, оберегающий от дурного глаза. После своего замужества и смерти матери Стратоника уверовала, что мир наполнен злыми духами, вечно расставляющими человеку ловушки. Отстранить их можно только при помощи талисманов.
Селевк по-своему за красоту и юность любил Стратонику. Однако она оставалась для него загадкой. Застенчивость и молчаливость Стратоники воздвигли между ними стену, которая вскоре стала для Селевка непреодолимой. Даже рождение маленькой Филы ничего не изменило в их сдержанных отношениях.
Стратоника любила уединяться в великолепном саду дворца. Особенно ей нравилось сидеть около бассейна, облицованного белым мрамором. В каждом из четырех углов бассейна били фонтаны, дающие прохладу, а по всей длине располагались бронзовые статуи: Аполлон и нимфа Дафна, сатир, играющий на флейте, богиня Артемида с луком и колчаном со стрелами за плечами, Дионис и менады, Эрот и Афродита. Скульптуры были так правдоподобно раскрашены, что казалось, будто сад населен богами. По обе стороны от статуи Афродиты стояли золотые клетки с ласточками и голубями. Легенда гласила, что эти птицы вознеслись на небо вместе с богиней.
Здесь, в этом царстве богов и богинь, Стратонику, одиноко сидящую у бассейна на мраморной скамье, и увидел Антиох, впервые приехавший к отцу в Антиохию из Селевкии-на-Тигре с важными новостями.
Стратоника наблюдала за игрой темнокожих девочек-рабынь с двухлетней белокурой Филой. Антиох словно завороженный смотрел на Стратонику. В ней удивительным образом сочетались ребенок, женщина и богиня. «Новая юная жена отца! Прекрасная Стратоника!» – с нежностью думал он и вдруг почувствовал, как учащенно забилось сердце.
Стратоника ощутила на себе чей-то взгляд и обернулась. Она увидела Антиоха, и время остановилось. Она встретила взгляд его глаз – карих, блестящих от восторга и ласковых, – и эти глаза под высоким благородным лбом словно поглотили ее. Ей хотелось смотреть на Антиоха неотрывно. Тут она испугалась, что этот молодой красивый мужчина, сын ее мужа, ее пасынок, которого она сразу узнала, прочитает ее мысли, и быстро опустила глаза.
– Хайре, Стратоника! – услышала она его голос. – Сколько лет мы не виделись?
Она снова подняла глаза и тихо ответила:
– Больше десяти.
Внезапно на ее лице появилась улыбка, смутная, робкая… Еще через мгновение улыбка стала смелее и засияла, расцветая все сильнее и сильнее.
Обычно застенчивая и молчаливая, Стратоника вдруг позабыла о сдержанности и замкнутости. Она рассказывала Антиоху о том, что Антиохия теперь соперничает с Александрией и Вавилоном по количеству, красоте и богатству храмов, что храм бога Аполлона – настоящее чудо света, как говорят паломники, что в городе уже есть великолепный театр и заканчивается строительство стадиума. Антиох не стал рассказывать о причине своего приезда, боясь огорчить ее. Он мало говорил о себе, в основном описывал подвиги отца. Он заметил, что взгляд ее во время его рассказа стал печальным и рассеянным. Антиоху стало бесконечно жаль Стратонику, ему захотелось ее защитить. «Деметрий даже не подумал, что может чувствовать его дочь! – возмутился он и подумал: – Но как мудр отец! С наслаждением для себя блестяще решил политическую задачу!»
Они не заметили, как рабыни увели маленькую Филу.
