Давид Бек - Раффи
У воинов не было специальной формы, они носили местную одежду из сотканной руками армянской женщины шерсти. Эти грубоватые ткани имели то преимущество, что не пропускали воды. Поэтому люди беззаботно сидели под проливным дождем, лишь укрыв под верхней одеждой оружие.
Воины отдыхали, а мелик Парсадан беспокойно расхаживал взад-вперед Иногда он останавливался и к чему-то прислушивался. Из-за густого тумана дальше пятидесяти шагов ничего нельзя было увидеть, и ухо заменяло глаз. Слух старика, несмотря на возраст, не утратил остроты. Он обращал внимание на любой шорох, прислушивался к любому звуку и, как старый ведун, что-то предсказывал по ним. Он подозвал к себе военачальника Автандила:
— Ты слышишь, ружейных залпов стало меньше, видно, дождь уже не позволяет чаще стрелять.
— И я так думаю, — сказал Автандил, тоже прислушиваясь.
— Слышишь? — продолжал старик. — Пальба стала громче, видно, враг от нас недалеко.
— Он за той горой, — вмешался в разговор хромой Ованес, вдруг выросший рядом, точно из-под земли.
— Откуда ты знаешь? — спросил мелик Парсадан.
— Час назад я проходил мимо их расположения, так близко, что все видел сам. — И он рассказал, что враг довольно многочислен, его ружья никуда не годятся, но зато у каждого есть сабля, которую можно применить в рукопашном бою. Сообщив еще несколько подробностей, он добавил:
— Князь Баиндур, должно быть, уже прошел значительно вперед, может, даже находится сейчас там, по ту сторону ущелья. Персы что-то учуяли, они собирались переходить на тот берег.
— С Баиндуром им солоно придется, — улыбнулся Парсадан и обратился к Автандилу: — Люди уже достаточно отдохнули, можно выступать. Сначала пустим в ход ружья, потом пойдем в штыковой бой.
Автандил, мужчина лет сорока, известный своей дерзкой, бесстрашной самоуверенностью, был одним из сорока храбрецов, приехавших с Давидом Беком из Грузии.
— Да, уже пора… — подтвердил Автандил мнение мелика Парсадана.
— Мы потеряли немало, времени. Хоть солнца не видно за тучами, но уже полдень, а путь еще не расчищен. Скоро подоспеют войска Бека, но прежде надо смести с дороги негодяев.
После этого непродолжительного военного совета старый военачальник отдал необходимые распоряжения, и войска, разделившись на несколько групп, перешли в атаку.
Хоть туман и мешал, но расположение противника уже было известно благодаря хромому Ованесу, который принес довольно точные сведения — враг был за указанной им горой. А пройти гору было трудно: на ее вершине укрепились персы, их темные силуэты видел хромой Ованес. Когда армянские войска подошли к подошве горы, мелик Парсадан крикнул:
— Огонь!..
— Да здравствует Давид Бек! — раздался единодушный крик воинов и в ту же минуту загремели все ружья. Густой дым смешался с темным туманом, и ужасающий грохот, подобно разрывам снарядов, распространился по горам, дробя воздух. Силуэты с горизонта пропали.
— Они всегда так, — сказал один воин другому, — коли нападешь — убегают, а как повернешь обратно — прямо звереют в погоне.
После первого залпа вновь воцарилась тишина, только слышно было, как воины торопливо перезаряжают ружья.
Группа наверху горы рассеялась с небольшими потерями. То были всего лишь караульные. Главные силы врага находились по ту сторону горы.
Армянские воины отдельными группами со звериной ловкостью стали подниматься на гору, туда, где прежде стоял караульный отряд персов. Занять эти позиции было немалым успехом, и на это потребовалось полчаса.
Вершина была не остроконечной, как это казалось издали. Здесь находилась ровная площадка, покрытая травой. Местами рос жалкий кустарник, а то и дикая груша.
Дождь перестал, небо мало-помалу прояснилось, за туманом и облаками смутно угадывался солнечный диск.
Враг в тусклом свете заметил приближение армянских воинов и дал по ним залп из пушек.
— У этих мерзавцев даже пушки есть! — воскликнул мелик Парсадан, когда одно из ядер упало в нескольких шагах от него. — Огонь, ребята!
На этот раз уже не все вместе, а каждая группа стала стрелять друг за другом и продвигаться вперед. Со стороны врага стрельба была незначительной, он предпочитал отвечать пушечными выстрелами. Пушек, должно быть, было три. Такая перестрелка продолжалась целый час.
Автандил подошел к старому полковнику и сказал:
— Из этой детской игры ничего не выйдет, прикажи идти в атаку.
— Пока это опасно, — возразил мелик Парсадан. — Посмотри, вражеские силы объединились.
Автандил посмотрел в ту сторону, куда показал старик. Он увидел, как часть персов, находившаяся в правей стороне ущелья, то есть там, где должен был пройти князь Баиндур, оставив свое расположение, и в самом деле шла на объединение с другой.
— Готов поклясться, Баиндур все же провел этих дураков, — весело произнес Автандил. — Как ты думаешь, мелик?
— Скоро увидим, — ответил старый воин, — Баиндур никаких упущений не допустит, сам сообщит обо всем. Но до этого нам необходимо удержать занятую высоту.
Пока армянские военачальники обменивались предположениями и медлили, вражеские войска объединились и даже перешли в наступление.
— Ийя-Али! — закричали тысячи голосов, и горы сотряслись от диких выкриков.
Это священное имя наполняет сердце магометанина яростным воодушевлением. С этим именем связаны религиозные чувства, произнося его, он забывает и себя, и свою жизнь, и с мрачным фанатизмом готов жертвовать всем во имя любви к святому.
— Ийя-Али! — повторялись выкрики и, подобно ужасной буре, персы рванулись вперед.
— Да здравствует Давид Бек! — закричали армянские храбрецы и ответили врагу ружейными залпами.
Земля покрылась трупами. Но враг не пал духом и пошел в атаку. Пушки теперь стали грохотать чаще. У армян не было пушки: спрятавшись за скалами, укрывшись в кустах, а то и в глубоких окопах, они стреляли по врагу из ружей.
В это время какой-то молодой человек, вытирая со лба пот и с трудом переводя дыхание, подошел к мелику Парсадану:
— Меня послал к вам князь Баиндур… Сказал, передай от меня большой привет… Сообщи, что батман-клыч персидского царя прошел через «волосяной мост». Сейчас враг находится между нами, если есть возможность — используйте ее. Я отсюда, а ты оттуда…
Надо было знать язык князя Баиндура, чтобы понять его. Хотя на этот раз смысл его слов был несложен: князь перешел через «волосяной мост», то есть совершил труднейший крюк по скалам и расселинам. Теперь враг находился между двумя частями армянского войска и легко было разбить его с двух сторон.
Эта радостная весть мгновенно облетела армянских воинов, сердца у всех преисполнились отваги и решимости.
— Дети мои, орлы мои! — крикнул старик-воин, быстрым шагом обходя свои ряды. — Старайтесь, чтоб никто не ускользнул от вас!
Снова загрохотали вражеские пушки — замбураки.
— Эти замбураки нам надоели, — сказал один из воинов. — До каких пор оставлять пушки в их руках?
— Ничего, скоро отнимем… — ответил другой.
Вдруг
