Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I
— Пожалуйста, — согласился Фердинанд, — хотя мне будет жалко, если ваши дети и родители погибнут в огне. Я собирался накормить их так же, как и вас, как только вы сдадитесь. Но, конечно, — он пожал плечами, — это ваше решение, не моё. — Он накормил депутатов обильным обедом и отправил обратно в Малагу, мучающихся от избытка пищи в их съёжившихся желудках.
В конце концов, вместо того чтобы голодать и погибнуть в огне, депутация вернулась и объявила о полной и безоговорочной капитуляции города.
Запасы Изабеллы превратились в орудие войны. Фердинанд поспешил отправить огромное количество свежевыпеченного хлеба в покорённый город и накормил голодающее население. По всему государству мавров пронёсся слух о том, что жестокосердный испанский король может быть милостив к побеждённым.
«Твоё зерно, — писал Фердинанд Изабелле, — оказалось более важным, чем порох».
Судьба евреев Малаги была удачнее. Их было около четырёхсот пятидесяти человек. Их испанские собратья во главе с доном Абрахамом, главным раввином Кастилии и одним из самых доверенных министров Изабеллы, выкупили их всех, и они стали свободны, согласно законам Испании.
Но судьба отдельных христиан ренегатов в Малаге была печальна. Двенадцать пленников, принявших мусульманство, Фердинанд закопал в песок по самую шею, и рыцари практиковались в воинском искусстве над их головами в течение целого дня. Под лучами горячего солнца рыцари на ходу метали стрелы, целя в округлые странные мишени, в которые было так же трудно попасть, как и в дыни. Тем более что эти «дыни» дёргались и кричали.
— Теперь нет никаких препятствий к захвату всей Гранады! — радовался Фердинанд.
— Не думаю, — ответила Изабелла.
Глава 31
До окончательной победы было ещё далеко: многое ещё стояло на её пути. Эпидемия чумы, вспыхнувшая в несчастной Малаге, вышла за стены побеждённого города и распространилась по всем южным провинциям. Тысячи людей умерли. Той же зимой на Андалусию обрушились жестокие штормы. Реки вышли из берегов и залили поля: почти весь урожай пропал. Французы постоянно совершали набеги на границы Арагона — необходимо было снять часть войск с фронта войны с маврами, чтобы организовать защиту. Наибольшую угрозу представляло скопление турецкого флота в алжирском порту Триполи с намерением захватить принадлежавший Фердинанду остров Мальта. Если бы Мальта пала, то Италия вновь оказалась бы беззащитной перед угрозой вторжения. Король и королева совершили путешествие в Арагон, чтобы понять, как наиболее эффективно предотвратить новую угрозу с востока. В войне с Гранадой наступил перерыв.
Но это была лишь небольшая пауза. Инерция победного наступления была велика. Привычка побеждать глубоко проникла в кровь нового поколения испанцев, в памяти которых не сохранились пагубные дни правления Генриха Бессильного. Изабелла же помнила и те и другие дни. Иногда прошлое само напоминало ей о себе.
Однажды вечером, когда Фердинанд работал над докладами о поставках, всё уменьшавшихся, ему в руки попал маленький белый листок, написанный по-латыни, который какой-то слишком занятый секретарь забыл перевести для него.
— Моя дорогая, не могла бы ты прочитать этот листок?
Изабелла дважды перечитала письмо. Затем сказала ледяным тоном:
— Настоятельница монастыря Святой Магдалены в Барселоне докладывает, что королевская дочь Мария переболела крупом, — Она посмотрела на него. — Мария? Но я не знаю дочери короля по имени Мария.
Фердинанд выругался и выхватил письмо из её рук, затем медленно отдал обратно.
— Это случилось три года назад, — произнёс он сердито, защищаясь, чувствуя свою вину. — У меня были проблемы с кортесами. Они отказали мне в помощи в борьбе с французами. И ты тоже. Я был один против всех. Я был в ярости. Я искал любого утешения. Но я могу поклясться своей честью, что это больше никогда не повторится! Я умоляю тебя простить меня, Изабелла!
— Ты признал эту Марию?
— Я сделаю это.
Она вздохнула: не в её силах было переделать его, оставалось любить таким, каков он есть.
— Я всегда накладывала луковичный пластырь на грудь, когда лечила круп, — произнесла она грустным тоном. Затем, помолчав немного, добавила: — Так тебе нужны мои корабли для защиты Мальты?
— Ты мне их дашь? Прежде ты отказывала мне в помощи.
— Я отказывалась помогать тебе в борьбе с христианами. А в борьбе с неверными я не откажу тебе ни в чём.
— Мне необходимы корабли. Много кораблей! Но не для защиты Мальты. Мальту вовсе нет необходимости защищать. — Его глаза горели от новых, более широких планов. — С помощью твоих кораблей я уничтожу турок на их африканской родине прежде, чем они отплывут. Чему я научился, Изабелла, так это тому, что надо наносить удар в самое сердце!
Изабелла высвободила пятьдесят кораблей из числа тех, которые осуществляли блокаду побережья Гранады. Под предводительством адмирала-кастильца, сына прежнего адмирала, который сейчас уже был слишком стар, они соединились с кораблями Фердинанда и встретились с турецким флотом в бухте Триполи. Морской бой у Триполи стал знаменитой победой христиан; разгромленные турки ушли обратно на восток — союз мусульман был подорван. Мальта оказалась в безопасности так же, как и сама Италия.
В знак признательности за постоянную защиту христианства Папа Римский удостоил Фердинанда и Изабеллу титула «католические монархи», что давало им преимущество перед всеми остальными монархами Запада. Так за сравнительно короткий период правления Изабеллы Испания сумела встать в один ряд с самыми могучими европейскими державами. А ведь её королева была ещё молода. Можно было надеяться, что подъем величия Испании будет продолжаться.
Во время перерыва в войне с маврами, когда война с турками была в самом разгаре, Фердинанд и Изабелла отправились в продолжительное паломничество к святыне — месту захоронения святого покровителя Кастилии, чтобы вместе со своими подданными молиться о победе. Святыня располагалась в отдалённом месте, на унылом побережье среди серых гранитных холмов. Это мрачное место соответствовало печальному настроению в эти тяжёлые времена. Фердинанд даже превосходил Изабеллу в выражении набожности, молясь у святыни в чёрном плаще грешника.
В Вальядолиде они были встречены известием о полном успехе африканской экспедиции, а также папским нунцием, у которого был при себе свиток, подтверждающий их титулы. Король и королева включили всё пространство объединённых испанских государств в маршрут своей поездки по полуострову. Они появлялись повсюду, убеждая, призывая, набирая солдат, добывая оружие и продовольствие. Испанцы стали готовиться к новым сражениям против Гранады, теперь на этом пути не было препятствий.
Фердинанд встал во главе восьмидесятитысячной армии, самой большой, какую когда-либо удавалось собрать Испании, и разбил свой лагерь в окрестностях города.
Несмотря на захват большей части их территории, мавры Гранады были полны решимости бороться за свою столицу до конца. Семь веков защищали её; в глазах мусульман Гранада была бесценной драгоценностью исламской короны: до тех пор, пока мавры сохраняли её, мусульманский мир мог надеяться, что победы ислама в Европе утеряны не безвозвратно. История могла повернуться, королева могла умереть; монарх, подобный Генриху Бессильному, мог снова оказаться на троне Испании, и тогда, как это уже случилось много веков назад, зелёное знамя может повести орды приверженцев ислама на север, на борьбу с христианским миром.
Но гораздо большее, чем вера и традиции, защищало столицу. Скрытые ловушки были устроены в виноградниках и садах за стенами города в ожидании нападения: заполненные водой рвы, чтобы остановить наступление кавалерии; ямы с заострёнными пиками на дне, чтобы выводить из строя лошадей и людей, когда они падали сквозь прикрывающий ямы тонкий слой кустарника; мирно выглядящие фермы, в которых на самом деле прятались солдаты, и водяные мельницы с наблюдателями и воинами, скрывавшимися наверху... Многие из этих сооружений были делом рук христианских пленников, потому что наряду с тысячами беглецов-мавров, которые увеличили население Гранады, большое число военнопленных было привезено сюда, чтобы строить защитные сооружения.
Фердинанд систематически, не спеша рубил фруктовые сады и уничтожал виноградники, которые мавры, самые искусные из всех земледельцев, прилежно культивировали столетиями. После нескольких трагических случаев он уничтожал каждое здание и засыпал каждую яму и углубление, даже если они были вполне безопасным каналом. Не осталось ничего, что могло бы скрыть ловушку или вражеского лазутчика. Постепенно он всё лишнее стёр с лица земли. Теперь от самого лагеря христиан до красных стен Гранады лежала пустынная ровная территория, выжженная и без всяких признаков жизни. В течение семи месяцев, в то время как флот блокировал город с моря, армия осаждала его с суши, терпеливо ожидая, когда голод и болезни уничтожат последние силы защитников цитадели.
