Хамза Есенжанов - Яик – светлая река

День ото дня росло возмущение действиями нового правительства. У людей отбирали лошадей, хлеб, деньги.

Учитывая это, большевики намечали план предстоящей борьбы. Главная задача состояла в том, чтобы преградить путь врагу, намеревавшемуся превратить Джамбейту в свой опорный пункт для бесперебойной переброски из Уральска оружия и интендантского имущества.

Первым в списке боевого отряда стоял Иван Белан. Он прошел хорошую боевую школу на фронте, был силен и вынослив.

Петр Петрович поправил фитилек самодельной сальной свечки.

Внезапно раздался короткий условный стук в дверь. Парамонов открыл. Вошел Белан, торопливо сообщил:

– Петр Петрович, солдаты. Примерно взвод с офицером. Вчера Кобец передал, что в Покатиловке спокойно. Значит, идут прямо сюда.

Абдрахман и Парамонов, как по команде, вскочили с мест. От волны воздуха огонек сальной свечки вспорхнул и погас. Абдрахман успокоил Парамонова, искавшего в темноте спички:

– Петр Петрович, все бумаги у меня, можешь не зажигать.

– Наверное, хотят устроить облаву. Недаром же их целый взвод. Надо поскорее выбраться из села. А там посмотрим, что они хотят.

– Извести Сороку, – быстро сказал Белану Абдрахман.

В темноте нельзя было разглядеть выражение лица Белана.

– Я уже сообщил Сороке и Науменко, – ответил он. – Сейчас придут.

– Молодец! – похвалил Парамонов. – Выходи вместе с Абдрахманом.

– Дом Кисляка стоял на окраине села. За его огородом был обрыв. Глубокий овраг уходил к высохшему руслу реки.

Белан с Абдрахманом, миновав ограду, спустились в этот овраг. Прежде тут играли в прятки лишь дети, а с некоторых пор его облюбовали и взрослые.

Дно оврага было ровным, как дорога. Здесь росла густая трава. В овраге, ближе к руслу Теренсая, собирался обычно штаб Богдановского комитета. Люди незаметно сходились сюда поодиночке. Здесь же был тайник со спрятанным оружием.

Парамонов, шедший сзади, сказал:

– Ваня, беги приведи остальных, а сам оставайся у спуска в овраг. Старики пусть следят за отрядом.

Парамонов взял Абдрахмана за руку и стал спускаться в овраг, немного пригнувшись (эта предосторожность была излишней, человека здесь никто бы не заметил, даже если бы он встал во весь рост: склоны оврага заросли бурьяном и лебедой).

Пройдя метров двести, они поднялись вверх по крутому склону и из-за кустов стали наблюдать за селом.

Отряд уже двигался вдоль улицы. Доносился глухой топот копыт, голоса, лай собак.

– Надо обезоружить солдат, – сказал Парамонов. – Лучше всего было бы встретить карателей на дороге, устроив засаду. Но дружинники ничего не знали о черт знает откуда взявшемся отряде. Теперь надо что-то придумывать.

Абдрахман разглядел, что это был отряд Белова, забиравший коней и продукты в ближайших селах. Отказывать Белову было нельзя: брал силой. Отряд его появлялся внезапно то в одном селе, то в другом, и люди не успевали ничего припрятать. Не успели как следует приготовиться и дружинники. Теперь оставалось одно – взять врага хитростью.

– Не задержится ли здесь отряд? – в раздумье сказал Парамонов. – А если задержится, то останется ли ночевать?

Вскоре совсем стемнело. Луны не было. Ночь одела все в непроглядную вязкую черноту.

– Петр Петрович, надо туда кого-нибудь послать, – сказал Абдрахман.

В это время к ним приблизились двое.

– Это ты, Науменко? – спросил Парамонов. – Оставайся здесь – и чтобы ни звука. Понял? А ты, Сорока, перенеси сюда все оружие. Будешь вооружать людей. Я пойду за патронами.

Парамонов двинулся было в темноту, но Абдрахман остановил его:

– Петр Петрович, я схожу, а вы оставайтесь.

– Нет. Ты не найдешь места, где спрятаны патроны.

Он отступил назад и скрылся в темноте.

Белов, служивший в интендантских войсках, не просто грабил многочисленные деревни по левому берегу Яика. Он выработал своеобразную тактику налетов. Не шел из опустошенного села в то, что поближе: так крестьяне успевали предупредить друг друга о приближении отряда. Он двигался сначала к какому-нибудь селу, лежавшему в стороне от главной дороги, отнимал там коней, хлеб, а затем резко сворачивал в сторону и всегда оказывался там, где его меньше всего ждали.

Все-таки крестьяне наконец раскусили суть его лисьих повадок.

Придя в одно из сел, Белов не нашел ничего. Солдаты рыскали по хатам, заглядывали в каждую щель и не находили ничего – ни зернышка хлеба, ни коней, кроме одной словно в насмешку оставленной тощей клячонки с выпиравшими ребрами.

Отряд ушел из деревни ни с чем. Разъяренный Белов решил отвести душу в другом селе.

Выйдя в полдень из Новопавловки, отряд обошел стороной Покатиловку и, сделав более тридцати верст крюку, в сумерках нагрянул в Богдановку.

Уже дорогой Белову удалось поживиться. Не доезжая села, он увидел пасшихся на заимке крестьянских коней и велел солдатам переловить их.

Поэтому в Богдановку отряд входил, гоня перед собой целый табун.

В это время Белан со своей Машей сидел на срубе колодца. Он услышал топот множества коней и, вскочив, стал всматриваться в зыбкий вечерний сумрак. Вот в конце длинной улицы показалась какая-то движущаяся темная масса. Вглядевшись, Белан различил силуэты верховых. Он вздрогнул, увидев наконец за их спинами винтовки с примкнутыми штыками.

Ошеломленный внезапным появлением отряда, Белан сгоряча решил по топоту множества копыт, что в село нагрянул целый взвод карателей.

– Опять эти бандиты! Маша, – торопливо сказал он, – беги к Моисею Антоновичу, а то его захватят врасплох, а я к Парамонову.

– И никакие это не бандиты, – спокойно возразила Маша. – Это солдаты и с ними офицер. Белов, наверно.

– Офицер? Я тебе дам – офицер! Бандит он, грабитель, а не офицер! Кобель. Я еще сделаю крест из его костей.

– Ты что, взбесился? – с удивлением посмотрела не него Маша.

– Ты пойдешь или нет? – заскрипел зубами Белан. Маша даже в темноте увидела, как он переменился в лице.

– Что передать Моисею Антоновичу? – чуть слышно спросила она.

– Скажи – солдаты, взвод солдат. Поняла? – И он огромными прыжками бросился вперед вдоль забора.

Маша кинулась к дому старосты.

Вытянувшиеся в ряд крестьянские лачуги походили одна на другую, как грачиные гнезда. И Белов, не утруждая себя выбором, остановил отряд у ближайшей хаты. Солдаты загнали во двор пойманных лошадей и бросились искать уздечки, недоуздки, веревки. Затем принялись привязывать коней.

Торопливые движения вооруженных солдат, окрики, щелканье бичей испугали животных. Лошади вставали на дыбы, лягались, упирались, выскакивали из загона, причиняя солдатам немало хлопот.

Рослая серая лошадь Сороки перескочила через плетень и бросилась к своему двору, за ней увязался рыжий конь Белана. Один из солдат, видимо уже почувствовав себя хозяином, поскакал за ними, чтобы завернуть обратно; следом за ним со злобным лаем бросилась собака.

Перепуганный этим диким гвалтом, конь Белана, задрав хвост, бешеным галопом понесся к своему дому и с ржанием заскочил во двор.

Старый Белан, ничего не знавший о вступившем в село отряде, удивился, увидев, что конь его сына вернулся домой в неурочное время. Он ласково похлопал его по шее и повел под навес.

Солдат заметил, в каких воротах скрылся конь, и поскакал следом.

Молодого Белана охватила неудержимая ярость. На бегу он обдумывал, как отомстить Белову за слезы, что он нес людям.

«Неужели этот мерзавец решил начисто обобрать село? – думал он. – Что за проклятый изверг – забрать единственную крестьянскую лошадку, очистить чулан до последнего зернышка? Когда это кончится? На чьего коня накинут сегодня петлю? Может, на моего Рыжика? Или, может быть, офицер, как в прошлый раз, будет снова приставать к Маше? Погоди, сукин сын!»

В голову Белана закралась одна навязчивая мысль – захватить офицера. Ему вспомнился поросенок, которого он с отцом вез на базар. Поросенок, посаженный в мешок, отчаянно верещал, хоть уши затыкай. «Я тебя, как этого поросенка, посажу в мешок, ты у меня заверещишь не хуже».

К Парамонову он вошел внешне спокойно. И когда говорил о прибывшем отряде, ни словом не обмолвился о том, что решил засунуть офицера в мешок.

Глядя на Абдрахмана и Парамонова, он понял, что предпринимать какие-либо шаги без их указаний рискованно.

Парамонов знал вспыльчивый, крутой характер Белана и прежде всего учил его дисциплине.

– Ваня, – спокойно сказал Парамонов, – сейчас же собери всех. А сам жди у оврага. Передай старикам, чтобы они разузнали все об отряде.

И Белан понял всю глупость своей опасной затеи, понял, что действует не только он, что он лишь один из многих.

Выбежав на улицу, он остановился и прислушался. До него донесся топот скачущей лошади. Белан прижался к забору, пристально вглядываясь в темноту. Перед ним промелькнул темный силуэт всадника. За спиной его Иван разглядел винтовку. И тут же увидел, что солдат спешит к воротам его дома.