Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
Я не выдумал ничего. Так сказали астрологи и гадальщики. А они давно предупреждали моего господина, что ему грозит опасность у подножия сопки и в тот момент, когда рядом не будет охраны. Всё так и произошло. А еще гадальщики говорили, что империя будет воевать с кочевниками. Но в этой войне проиграет Китай. Мой господин велел передать вам это, если с ним что-нибудь случится. Он знал, что погибнет.
А еще он велел передать просьбу Великому хану, – Бай Ли поклонился в сторону хмурого Темуджина, нахохлившегося в кресле. – Если он погибнет, как предсказали астрологи, я должен вместе с полком проситься в армию Чингизхана, – он опять поклонился в сторону Темуджина и повторил: – Я прошусь в армию Чингизхана, – и замолчал, ожидая ответа.
Темуджин подумал, посмотрел на командиров:
– Я не буду у вас спрашивать – хотите вы или нет, чтобы в моей армии был полк Бай Ли. Я уже это решил и сообщаю вам – я беру его к себе. Но жить мы все будем не здесь, а в Каракоруме. Если ты, Бай Ли, согласен на это?
– Я согласен, Великий хан, – поклонился Бай Ли и уселся на кошмы. Темуджин покрутил кончик бороды и спросил, обращаясь ко всем командирам:
– Кто против моего решения?
Командиры молчали, посматривая друг на друга.
– Я хочу спросить, – с кряхтением поднялся на ноги Субудей. – Полк Бай Ли будет увеличен до тумена?
Темуджин посмотрел на Бай Ли, принуждая его к ответу. Китаец встал и, отрицательно покачав головой, сказал:
– Я хотел бы оставить свой полк таким, каким он был при моем господине.
Темуджин утвердительно кивнул головой:
– Я согласен.
Субудей уселся на место.
– Я хочу отомстить за моего господина. И все воины полка хотят этого. Мы это сделаем, когда начнется война с империей, – добавил Бай Ли и сел.
– Слишком неравны наши силы, – негромко произнес Темуджин. – Нам империя не по зубам. Но, поживем – увидим.
– Вы победите, – заметил Бай Ли.
Темуджин недоверчиво покрутил головой, но возражать не стал. Помолчав, он перешёл к насущным вопросам,
На одно из совещаний пожаловал Теб-Тенгри. Субудей зашипел на колдуна, Тохучар скривился, а Чиркудай, хотя и испытывал неприязнь, отнесся к гостю спокойно. Теб-Тенгри высокомерно окинул всех взглядом и, пожурив Темуджина за нехорошую привязанность к китайцам, заметив, что его брат Хасар сейчас находится у него:
– Хасар не хочет быть телегой в Монголии – он достоин лучшего. Назначь его своим заместителем.
Темуджин неопределённо дёрнул губами, и, не глядя на колдуна, сказал, что подумает над этим. Теб-Тенгри величественно ушёл, не удостоив вниманием командующих.
Шагая домой, Чиркудай слушал Субудея, кипящего от гнева.
– Мне очень хочется убить колдуна. Я не понимаю, зачем он так говорит о Хасаре? Ему нравится дразнить Темуджина? Добром это не кончится…
– Для Хасара, – буркнул Тохучар и, махнув на прощание рукой, свернул к своей охране.
– Может быть, Хасар действительно так сказал, – предположил Чиркудай. – Теб-Тенгри мне тоже не нравится.
– Он хочет поссорить братьев и вызвать смуту, – предположил Субудей.
– Великим ханом избран не Хасар, а Темуджин! – возразил Чиркудай. – Бессмысленно рычать после драки. Больше Курултая не будет.
– Я тоже это понимаю, но не могу сообразить: для чего Теб-Тенгри хочет их поссорить? – пробурчал Субудей.
– Может быть, он хочет таким образом избавиться и от самого Темуджина, а самому стать правителем Монголии? – высказал свою догадку Чиркудай.
– Но он же колдун! – удивился Субудей. – Его не изберут Великим ханом!
– Чтобы править Монголией, не обязательно быть Великим ханом, можно быть Великим колдуном, – задумчиво пояснил Чиркудай. – Темуджин не был нойоном, и сейчас нет войны, но его выбрали…
Субудей задумался ненадолго и хищно усмехнулся:
– Ты меня победил. Эта комбинация похожа на шахматную. И ты сумел её разгадать.
Чиркудай отрицательно помотал головой:
– Я не уверен, что прав.
– Ты предполагаешь почти так же, как Ляо Шу, – с завистью произнес Субудей. – Сейчас вспомню, как он говорил о хитростях между правителями? Я совсем забыл, – он задумался: – А! Вспомнил! Изощренные комбинации…
– Ты думаешь, что Теб-Тенгри так хитер? – спросил Чиркудай.
– Думаю, что не очень, раз мы сумели разгадать его планы.
– Но Темуджину об этом говорить нельзя, – вздохнул Чиркудай.
– Да… – подтвердил Субудей. – Ему опять нельзя ни о чём говорить…
В Каракоруме Чиркудаю, Субудею и всем остальным туменным, построили большие дома. Чиркудай привык к юрте, но Сочигель обрадовалась, попав под хорошую крышу. Она всю жизнь прожила в рабстве у уйгуров в глинобитном доме. К юрте у неё не лежала душа. Не могла привыкнуть.
Чиркудай наблюдал за ней, за недовольно морщившей нос Хоахчин, которая бродила по комнатам и заглядывала в углы. Старуха, как и он, знала только юрты.
Сочигель быстро выбрала для спальни дальнюю комнату, и показала воинам охранной тысячи, где положить кошмы. Когда нукеры ушли, Сочигель уселась на них, выкатила в прорезь платья тугую грудь и принялась кормить захныкавшего Анвара. Чиркудай с удовольствием смотрел, как мальчонка чмокает. Круглые, не похожие на монгольские, глаза сына слипались после дороги. Но грудь он не отпускал. Однако усталость победила, и Анвар уснул, выпустив сосок изо рта.
– Он похож на тебя, – улыбнулась Сочигель.
Чиркудай помолчал и отрицательно помотал головой:
– Нет. Не похож. У него нет седого клока волос.
– И пусть никогда не будет, – испуганно произнесла Сочигель, прижав сына к груди.
Чиркудай вздохнул:
– Он мужчина, поэтому будет воином. Ты должна быть готова ко всему.
Сочигель опечалилась, вздохнула и опустила голову, покачивая ребенка на руках.
Чиркудай радовался, когда приходили Субудей и Тохучар. Почему-то друзей тянуло в его дом, где заботливая Сочигель всегда готовила с Хоахчин еду для нескольких человек. Субудей всегда приходил со своей молчаливой китаянкой. Никто не спрашивал у него, кем она ему приходится: наложницей, рабыней или женщиной. Сам он не распространялся на эту тему. Тохучар стал приходить со своей первой женщиной и с двумя подросшими сыновьями.
Подростки во все глаза рассматривали Чиркудая и Субудея. Очевидно, Тохучар рассказал им свою историю, которая их восхищала. Приходил Джучи со своей женщиной, с крупным Орду и маленьким, но вёртким Бату, который уже научился играть в шахматы. Он иногда выигрывал у Чиркудая, но не у Субудея. Бату очень огорчался, когда приходилось признавать своё поражение. Старался уговорить Субудея, чтобы тот ему проиграл понарошку. Но туменной был непреклонен:
– Если я стану тебе поддаваться, то ты проиграешь слабому. Учись выигрывать у сильных соперников.
Бату внимательно слушал Субудея и, подумав, согласно кивал головой. Мальчику нравился этот изуродованный вражеской саблей богатур. Субудей отвечал ему тем же, что иногда вызывало зависть у Джучи, но не злость. А Чиркудай продолжал изредка проигрывать Бату: ему было приятно, что мальчишка радуется победе.
Но не всё шло гладко. Соратники видели, что Темуджин с каждым днем мрачнел больше и больше, получая известия о неблаговидных поступках Хасара. Оставляя после заседаний ближних, хан жаловался:
– Не дает покоя брату моё избрание. Сегодня вновь донесли его разговоры о том, что он сумел бы дела вести лучше, чем я, – взволнованно вздохнув, Темуджин добавил: – Негодяй!..
– Тебе нужно его вызвать и круто поговорить, – посоветовал Субудей. – Негоже пользоваться слухами.
– Хасар всегда был завистлив, – бросил Темуджин. – Это на него похоже, – замолчав и потеребив бороду, он заставил себя успокоиться. Посмотрел на Тохучара и спросил: – Ты хотел мне что-то сказать насчет Каракорума?
– Да, Великий хан, – склонил голову Тохучар. – Киданьцы и уйгуры продолжают строить дома вокруг центра как раньше. Получаются узкие улочки, на которых невозможно разъехаться двум арбам. Тесно.
Темуджин хотел вспылить, потому что город строился по его плану, но сдержался, задумавшись. Через минуту согласно кивнул головой:
– Наверное, ты прав, Тохучар. Я не продумал этого с самого начала, но менять уже поздно.
– Однако новые дома можно строить по-другому, делая улицы шире, – настаивал на своём Тохучар.
– Это хорошее предложение, – согласился Темуджин.
Субудей шевельнулся и, посмотрев на хана, спросил:
– Это правда, что у нас мало денег для строительства? И что мастеров приходится заставлять работать силой?
– Правда, Субудей, – хмуро ответил Темуджин.
– А зачем мы должны платить мастерам? – хитро прищурив единственный глаз, поинтересовался Субудей.
– Я и так им почти ничего не плачу, – не понял Темуджин.
Субудей недовольно махнул рукой:
– Многие нойоны хотят жить в Каракоруме со всеми своими родичами. И это потому, что к нам стали приходить богатые караваны от уйгуров, из Хорезма, и других стран. Даже меркиты присылают свои товары. А недавно приехали тангуты. Зачем тебе платить за те дома, в которых будут жить нойоны? Пусть они сами платят мастерам.
