Виталий Полупуднев - Митридат
Неоптолему не удалось продолжить этот спор. Появился Фрасибул в разорванном кафтане. При свете факелов была видна кровь на его лице. Он слышал последние слова Евлупора и грубо оттолкнул Неоптолема в сторону со словами:
– Ты из ума выжил, старик! Бунтовщики хотят обмануть тебя, а ты развесил уши! Никакого письма от Митридата нет и быть не может, нет и самого Митридата – он почил и похоронен в Диоскуриаде! Тризна на его могиле справлена, после чего все его люди разбежались кто куда! Вот и к нам проникли, хотят народ смутить и захватить власть в Пантикапее! А посланец этот – беглый раб Парфенокла и пират! Кому вы верите, боспорцы!
Обратившись к воинам, что стояли, понурив головы, он закричал, брызгая слюной:
– Один у нас повелитель – Махар, пресветлый и щедрый! Ему мы служим, его защищаем, его милостями живем! А Митридата нет в живых! Кто еще помянет Митридата – того забью палками! Или продам в рабство!
Фрасибул был возбужден и говорил так решительно, что воины встряхнулись, приободрились. Озадаченный Неоптолем не знал, что ответить, но понял, что Фрасибул вырвался из какой-то перепалки.
– Ты спал, наварх, – продолжал Фрасибул гневно. – А я с вечера был на улицах с людьми, ибо узнал о готовящемся восстании!.. Мы захватили дом изменника Асандра, который метит в тираны! И самого Асандра скрутили! Но глупая чернь поддалась на уговоры смутьянов и освободила нечестивого Асандра!.. Надо действовать, а ты мирно беседуешь с толпой!
И, обратившись к народу, перс потребовал, чтобы все разошлись по домам. Он убедительно говорил о том, как тайные злоумышленники решили погубить город, разграбить его. И призывал не верить беглому рабу, который показывает какую-то шкатулку, выдавая ее за письмо Митридата! Не мог же царь написать с того света?..
Теперь пришла очередь смущаться боспорцам. Шум и крики свидетельствовали о том, что в толпе произошло расслоение. Одни поддерживали Евлупора, другие поглядывали на него с недоверием. Фрасибул использовал это.
– Послан ли этот проходимец мертвым царем – я не знаю, – продолжал он свои речи. – Он не Орфей, который спустился в Аид! А что он осквернил храм Афродиты Пандемос, ночевал там и завел шашни с жрицей Евпорией, это мне известно доподлинно и он отрицать этого не посмеет!
Послышались возмущенные голоса. Пантикапейцы, всегда очень чувствительные к нарушениям их религиозных обычаев, посчитали себя оскорбленными. Фрасибул торжествовал и уже прикидывал в уме, как лучше окружить Евлупора и не дать ему скрыться, когда толпа начнет расходиться по домам. Но тут произошло неожиданное. Появился Асандр в окружении своих людей, вооруженных мечами.
– Вот он, изменник! – завопил перс в исступлении. – Хватайте его, он хочет призвать на город скифов и пиратов и с их помощью стать тираном!.. Хватайте предателя!
Но Асандр, не обращая внимания на неистовство Фрасибула, что-то растолковывал людям, показывая рукой на восток. Все оборачивали головы, многие гасили факелы, чтобы они не слепили глаза. За проливом, на фанагорийском берегу, полыхали отсветы многочисленных огней.
– Что это? Что за огни? – спрашивали друг друга воины, защищая глаза ладонями от ближнего света.
Фрасибул остановился на полуслове, пораженный не менее других зловещим заревом, и не знал, что ответить.
– Это царь Митридат разводит костры на том берегу пролива! – раздался зычный голос Асандра. – Прибыл великий государь, которого Фрасибул хотел было похоронить! Знайте это все, люди из города и воины! С восходом солнца войска Митридата начнут переправу через Боспор!.. Слава Митридату! Встретим царя достойно, да минует нас его гнев, да, смягчат боги сердце его!
XV
Задолго до рассвета через пролив переправились первые вестники грядущих событий, пантикапейские купцы-навклеры, которые закупали в Фанагории кавказские вина.
Купцы изнемогали от усталости, так как гребли сами. Их рабы-гребцы взбунтовались и гуртом бежали к царю-воителю, в чаянии стать его воинами и свободными людьми. Поспешные рассказы купцов оказались неутешительными. Они поведали, что грозный царь пребывает в великом гневе и угрожает карами сыну Махару за то, что тот долго не отвечает на его запрос, а также пантикапейским властям, которые не удосужились прислать к нему встречных гонцов с уведомлением о покорности. Говорили, что Митридат усиливает свои войска фанагорийскими головорезами, меотами, дандариями и горцами, которые уже показывают грязными пальцами через пролив и скалят зубы в надежде разграбить Пантикапей и взять великую добычу.
– Сам царь будет пребывать в Фанагории, ибо утомился от горных переходов. А войска его двинутся через пролив и займут Пантикапей и другие города! Воины злы и жаждут крови! Горе Пантикапею, горе царству Боспорскому!
Навклеры стояли перед возбужденными горожанами, издавая вопли и вскидывая руки к ночному небу. Левкипп призвал всех лучших людей немедля явиться в храм Зевса Спасителя для совета. И не успела зардеться заря на востоке, как у подножия истукана собрались встревоженные «лучшие люди» – владельцы промыслов, пшеничных полей и эргастериев с тысячами рабов.
– Великие боги! Такого затруднения мы давно не испытывали!.. Что же нам делать? – спрашивали друг друга греки, протирая заспанные глаза и хватаясь за спутанные бороды.
Левкипп внимательно следил за входящими, заметив про себя, что нет главы одного из сильнейших родов – Атамба. Он знал, что последний уже более недели находится «во власти Диониса», то есть пьет, а потому решил начать совет без него.
Зато Парфенокл прибыл одним из первых, в сопровождении сильной охраны. Он еще не оправился после волнений первой половины ночи, еле успел скрыться от разъяренной толпы, которая освободила Асандра, а теперь был потрясен столь неожиданным поворотом событий. Голова шла кругом. Однако он упорно пытался удержаться на ногах во всей этой чехарде и даже рассчитывал использовать необычайные обстоятельства в свою пользу.
– Во всем виноваты те, кто колебался, не зная, как поступить! – веско доказывал он окружающим. – Надо было не уговаривать Махара оставаться верным Риму, как это делал Асандр, а примирить заранее отца и сына! Тогда мы встретили бы Митридата хлебом-солью и не дрожали за свои головы!
– Подожди, Парфенокл, – возражали ему. – Ты обвиняешь Асандра в склонности к Риму, тогда почему же сейчас в городе народ восстал и кричит славу Митридату вместе с Асандром? Асандр – во главе народа! Может, есть два Асандра – один за Рим, другой за Митридата?
– Хитрит! – воскликнул Парфенокл. – Хитрит, пройдоха! Вчера он говорил одно, нынче – другое!.. Вот схватить его сейчас и спросить, за кого он на самом деле!
– Ого! – послышался смех. – Попробуй схвати Асандра. Он сегодня самый сильный человек в городе! Вокруг него тысячи вооруженных босяков и простых людей! Они поверили ему и пошли за ним!
Говорили разное, наперебой. И не было мудрого и проницательного человека, который внес бы ясность в головы пантикапейцев. Левкипп стоял, освещенный неверным светом бронзовых ламп, опираясь на пьедестал Зевса. Он был задумчив, но внимательно вслушивался в путаные речи сограждан.
– Каков же совет твой? – обратился он к Парфеноклу, который говорил больше других.
– Надо схватить Махара, Фрасибула и Асандра и выдать всех троих Мятридату! Царь смилуется над нами и пощадит город!
Двери храма заскрипели, полыхнули огни факелов, произошло неожиданное замешательство. Все повернули головы и раскрыли рты в мгновенном оцепенении. Клубы розового дыма от многих факелов заволокли своды храма. Сотни ног загрохотали гулко, ослепительно вспыхивали отблески огней на обнаженных мечах и в широко раскрытых глазах распаленных мужей, ворвавшихся в храм. Раздался язвительный смех, и все увидели Асандра, возглавляющего это самовольно собравшееся войско. Некоторые пришли в себя и схватились за мечи, готовясь защищаться.
– Не спешите, оставьте ваше оружие в покое! – произнес внушительно Асандр, поднимая руку. – Храм окружен вооруженными людьми, они признали меня своим вожаком и требуют примирения с Митридатом!.. Люди эти – пантикапейцы!
– Чего ты хочешь, Асандр? – спросил Левкипп, тряся старческой головой.
– Отвечу тебе, почтенный жрец! Я хочу свободы и процветания Боспорского царства и Пантикапея, его первого и лучшего города! Вот чего я хочу и чего добиваюсь!
– Для этого не надо врываться в храм с толпой вооруженных парней! Здесь идет совет архонтов и жрецов, и ты должен уважать городские власти и святыни!
– Подслушал я, стоя в дверях, как Парфенокл собирается выдать меня Митридату и этим откупиться! Парфенокл нашкодил, как маленький ребенок, и боится наказания! Что ж, схватите меня и выдайте, если только мои воины позволят вам сделать это!.. Эй, ребята, вы позволите Парфеноклу схватить меня?
