Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый

   — Идём на Альфгара? — спросил Гюрт.

   — Нет, — покачал головой Гарольд. — Мы начнём с викингов.

   — С викингов? — недоумевающе нахмурился брат.

   — Именно с них, — кивнул Гарольд. — Поддержка с моря делает дружины мятежников грозной силой. Надо лишить их этой поддержки.

   — Легко сказать, — вздохнул огромный медведеподобный сакс, эрл Сигевульф. — Это же викинги!!

   — И что с того, — усмехнулся Гарольд.

   — Их никто никогда не бил!

   — А мы побьём! Другого выхода у нас просто нет!

Члены совета с сомнением смотрели на графа.

   — Леофвайн и ты, Сигевульф, поплывёте со мной, — начал он отдавать распоряжения. — А ты, Тостиг, вместе с Гюртом поведёшь дружины. Ваша задача — задержать Альфгара и Гриффита, если они попытаются прийти на помощь викингам.

   — Когда выступаем? — уточнил Тостиг.

   — На рассвете.

Началась кровопролитная война. Скрытно подведя свой флот, Гарольд выполнил умелый маневр и с наветренной стороны стремительно обрушился на ничего не подозревающего противника. Викинги не ждали нападения, ибо на протяжении нескольких веков чувствовали себя на море полными хозяевами. Вольготно расположившись на чужом берегу, они уже предвкушали богатый выкуп, как вдруг вместо подобострастных послов их взорам предстал английский флот, в плотном строю идущий в бой.

Началась суматоха. Ярлы отдавали команды, воины метались по палубам, корабли один за другим нестройно отваливали от берега. Однако внезапность нападения — это ещё не победа, если дело касалось закалённых в боях и до самозабвения смелых викингов. Но на сей раз смелость обернулась против них. Если б они отступили и собрались в одно место, англичанам пришлось бы плохо. Но они не отступили, гордость не позволяла им делать это. Корабли поодиночке вступали в бой, и армада Гарольда, словно огромный таран, сметала их со своего пути.

И тем не менее скандинавы не сдавались, они отчаянно пытались выправить положение, словно ястребы кидаясь на врага. Их абордажные команды врывались на палубы и, выказывая чудеса доблести, сеяли смерть. Однако в этот день храбрость не в силах была противостоять трезвому расчёту и железной воле предводителя англичан. Прошло несколько часов, и гордая норвежская флотилия как военная сила перестала существовать. Она превратилась в разрозненную кучку кораблей, из последних сил пытавшихся прорваться в открытое море. В конце сражения на помощь союзникам пришли корабли валлийцев, но флот Гарольда тут же отогнал их прочь.

Это была великая победа, ведь как знали все, ещё никому не удавалось одержать верх над викингами.

   — Мы разбили их, брат! — радостно кричал юный Леофвайн.

Гарольд обнял его за плечи и с усмешкой взглянул на Сигевульфа.

   — Что ты скажешь теперь, мой друг? — поинтересовался он.

   — Что ж я могу сказать... — развёл руками толстяк. — Такого я ещё не видел!

   — Они тоже! — подал голос Рагнар, указывая на плававшие неподалёку обломки норвежского корабля.

   — Людям надо отдохнуть, да и корабли нуждаются в ремонте, — став серьёзным, произнёс Гарольд. — Займитесь этим, друзья мои, — обратился он к танам.

   — А пир по случаю победы? — вскинул брови Сигевульф.

   — Проголодался? — улыбнулся Гарольд. — Ничего, потерпишь. Сначала надо облегчить страдания раненых. Потом можно и пировать.

Таны отправились выполнять распоряжения, а граф сошёл на берег, встал у воды и о чём-то задумался.

   — Рагнар, — негромко позвал он.

   — Я тут, мой лорд, — отозвался оруженосец.

   — Надо послать гонца...

   — К королю?

   — Да, — кивнул Гарольд, — но не только.

   — Понял, мой лорд, — улыбнулся великан. — Сейчас же распоряжусь.

   — И проследи, чтоб накормили и перевязали раненых викингов.

Всё исполню, мой лорд, — поклонился Рагнар и отправился выполнять поручение.

Сделав короткую передышку, Гарольд продолжил военные действия. Он стремительно сблизился с противником и в коротких стычках нанёс дружинам валлийцев и англов ряд поражений. Однако о решительной победе говорить было рано, ибо мятежники успели хорошо подготовиться к войне. Ожесточённые бои длились несколько месяцев. В ходе этих сражений Гарольду удалось оттеснить противника с саксонских земель и прижать к валлийским горам.

Однажды вечером, расположившись за походным столом, Гарольд под шум дождя обдумывал дальнейший план кампании. Откинулся полог, и в шатёр вступил Рагнар.

   — Мой лорд! — произнёс оруженосец, протягивая пергаментный свиток. — Вести из Кента.

Гарольд просветлел и, поднявшись из-за стола, взял в руки послание. Он развернул свиток, пробежал его глазами, и лицо его помрачнело.

   — Что случилось, мой лорд? — встревоженно спросил Рагнар. — Дурные вести?

   — Леди Берта внезапно скончалась... — глухо проронил граф.

   — Да упокой Господи её душу, — перекрестился Рагнар.

   — А Эдита... понесла... — не удержавшись, широко улыбнулся Гарольд. — Бедная девочка, — тут же вновь помрачнел он. — Она же там совсем одна!

   — Не тревожься, мой лорд, — улыбнулся оруженосец. — Дело известное. С ней Хильда, слуги... Так что всё будет в порядке.

   — Легко сказать, — озабоченно проговорил граф, нервно прохаживаясь по шатру. — Рожать ведь не тебе... Немедленно отправь деньги в Кент.

   — Исполню, мой лорд, — кивнул оруженосец.

   — Так... Что ещё?.. Ещё нужны эти, как их там, повивальные бабки!.. — взволнованно добавил Гарольд.

   — Их обязательно найдут, мой лорд, — попытался успокоить его Рагнар. — Хильда всё устроит.

   — Что ты заладил, Хильда, Хильда! Она же ещё девчонка! — Граф раздражённо опустился на стул. Он нервно побарабанил пальцами по столешнице, покусал губу и с болью произнёс: — Эдита там страдает, а я сижу тут! Вот ведь беда!

   — Не надо так тревожиться, мой лорд, — увещевал Рагнар. — Мы разделаемся с мятежниками и сразу направимся в Кент.

   — Когда это будет?! — невесело вздохнул Гарольд. — К тому времени она успеет родить!

   — Не успеет, — убеждённо заверил оруженосец. — У нас ещё пять-шесть месяцев.

   — Ты уверен?

   — Уверен.

   — А если она разрешится раньше?

   — Так не бывает, мой лорд, — рассмеялся Рагнар.

   — Легко тебе смеяться, — проворчал Гарольд.

Оруженосец с любовью и сочувствием смотрел на него. Вместо мудрого и решительного полководца, перед ним сидел растерянный мужчина, напоминавший большого испуганного ребёнка. В этот момент в шатёр вступил коренастый широкоплечий хускерл.

   — Что тебе, Иган? — хмуро осведомился Гарольд.

   — Мой лорд, захвачен норманнский корабль.

   — Что за корабль?

   — Торговый, — пояснил Иган.

   — Бог с ним... Отпустите с миром.

   — На нём плыл подозрительный человек. Его доставили сюда.

   — Соглядатай, наверно, — пожал плечами граф. — Зачем было тащить его сюда? Не могли разобраться на месте?

   — Он просит принять его, мой лорд.

   — Мало ли кто о чём просит! — раздосадованно бросил Гарольд. — Сейчас не до него!

   — И что с ним делать?

   — Допросить. Если соглядатай — повесить!

   — Будет исполнено. — Хускерл собрался покинуть шатёр.

   — Погоди, Иган, — остановил его Рагнар. — Мой лорд, может, стоит взглянуть? Повесить всегда успеем.

   — Что на него смотреть? — проворчал Гарольд. — Ступай, Иган!

Хускерл поклонился, шагнул к выходу и, откинув полог, хотел было выйти наружу.

   — Постой! — прозвучало за его спиной.

Иган замер и обернулся.

   — Ладно, приведи его, — бросил Гарольд. — Рагнар прав, повесить всегда успеем.

Через минуту Иган ввёл в шатёр невысокого растрёпанного еврея. Тот бухнулся на колени и со страхом взглянул на графа. Гарольд смерил его холодным взглядом.

На вид незнакомцу было немногим более тридцати. Хрупкого сложения, длинноносый и испуганный, он производил жалкое впечатление. И тем не менее граф ощутил невольный интерес, что-то необычное светилось во взгляде этого странного человека.

   — Кто ты?

   — Меня зовут Соломоном, пресветлый лорд, — забормотал еврей. — Я звездочёт. Помогаю людям познать судьбу.

   — Судьбу, говоришь? — поморщился граф. — Не люблю я вашего брата. Тёмный вы народец.

   — Вы правы, о мой мудрый лорд, — согласился Соломон. — Но звездочёты бывают разные. И светлые и тёмные.

   — Ты, стало быть, светлый? — усмехнулся Гарольд.