Светлана Бестужева-Лада - В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
— Нет, чувствую я себя, благодарение Богу, прекрасно. Но иногда… Иногда у меня бывает такое странное ощущение, что конец может наступить в любой момент, а потому мне не следует откладывать то, что можно еще сделать. Я должна дорожить временем.
— Ваше величество, — сказала не на шутку встревоженная Мария, — поясните ваши слова. Что значит ощущение наступления конца? Вас мучают головные боли? Кружится голова? Скажите мне, ради Бога!
Екатерина Павловна улыбнулась какой-то отрешенной улыбкой:
— Это невозможно выразить словами, Мария. Порой я чувствую, что сердце вот-вот перестанет биться, у меня темнеет в глазах, я перестаю ощущать собственное тело… А потом все проходит.
— Ваше величество…
— Довольно об этом, Мари, — нетерпеливо перебила ее королева. — Мы скоро уедем домой, а мне еще нужно нанести визит моей невестке. Я обещала императору, что сделаю это.
— Это обязательно?
— Мария, дорогая моя Мария, я ведь теперь королева. Значит, должна подчиняться еще более жестким правилам этикета, чем раньше. Забавно, как я мечтала о короне, а теперь, обретя ее…
— Да?
— Нет, это глупо. Я — королева, мои мечты исполнились, и довольно. Императрица Елизавета гостит у своих родных в Карлсруэ, значит, через три дня мы отправимся туда, а затем — в Штудгарт. Я и так слишком долго бездельничаю.
Марии, всерьез обеспокоенной этим разговором, удалось только заручиться согласием Екатерины Павловны показаться одному знаменитому врачу, который инкогнито поселился в Баден-Бадене и принимает только немногих избранных пациентов.
Два дня, проведенные при дворе в Карлсруэ, показались Марии вечностью. Ее воспитанница, однако, так не считала, и не без удовольствия играла роль монархини, посетившей другую, равную ей монархиню. Правда, вдали от России Елизавета Алексевна совершенно преобразилась: она была просто баденской принцессой, каковой, собственно, и оставалась все двадцать лет своего брака. Ее естественность и простота почти примирили с ней золовку: Екатерина Павловна тоже могла быть воплощенным обаянием, если желала.
— Ваше императорское величество должно обещать мне, что посетит нас по дороге в Россию, — сказала она невестке, прощаясь. — Король, мой супруг, будет счастлив принять такую высокую гостью.
Елизавета Алексеевна с признательностью наклонила голову:
— Даю слово. Только прошу вас, давайте теперь отбросим все титулы. Зовите меня просто Лиз, как мой супруг.
— Могу я, в свою очередь просить вас звать меня тоже просто по имени?
— Разумеется, дорогая Като. Я всем сердцем этого желаю.
«Александр бы порадовался этому примирению, — подумала Мария, присутствовашая при разговоре. — Император терпеть не может семейных склок. Похоже, моя Като действительно повзрослела. И все-таки нужно, чтобы сюда прислали врача. В Штутгарте организовать появление незнакомца будет куда труднее…»
Накануне отъезда в Штутгарт королева Екатерина в сопровождении отдной только Марии отправилась на окраину Баден-Бадена в простой черной карете без гербов. Организовать именно такую поездку оказалось куда легче, нежели предполагала Мария: ее воспитанница вовсе не стремилась афишировать свой визит к какому бы то ни было врачу. Екатерина Павловна прекрасно знала, как молниеносно в Европе распространяются слухи, особенно самые нелепые.
Карета подъехала к небольшому домику, стоявшему в глубине сада. Почти все листья с деревьев уже опали, и только вьющийся дикий виноград упорно не желал признавать приход зимы и сохранил свой великолепный багрянец. Даже в сумерках его густые плети походили на богатую раму, совершенно затмевавшую сам дом.
Обе женщины вышли из кареты и поднялись по нескольким ступенькам крыльца ко входной двери, которая уже была открыта. На пороге их встретил седой мужчина в очках, одетый во все черное, и провел в комнату, ярко освещенную чуть ли не двумя дюжинами свечей.
— А где врач? — шепотом спросила Екатерина Павловна у Марии.
Встречавшего их мужчину она явно приняла за слугу.
— С вашего позволения, королева, врач это я, — отозвался мужчина.
Он прекрасно говорил по-русски, но чуткое ухо Екатерины Павловны все-таки уловило то ли легкий акцент, то ли странную интонацию, то ли непривычную манеру речи. Особенно поразило ее обращение — «королева», подобное она слышала впервые.
— Он иностранец? — шепотом спросила Екатерина Павловна у Марии по-французски.
— Да, ваше королевское величество. Он родился где-то в Скандинавии, кажется, — ответила Мария тоже по-французски, лишь чуть покривив душой.
Она понятия не имела, где родился этот врач, но знала, что принимает он своих больных в Санкт-Петербурге. Только не в том, который так хорошо знала королева Екатерина. А в том, где самый квалифицированный специалист в своей области понятия не имел, как нужно разговаривать с коронованными особами. Да ему это было и ни к чему.
— Давайте сначала побеседуем, королева, — предложил врач, жестом указывая на кожаное кресло возле письменного стола. — Расскажите мне о ваших недомоганиях как можно подробнее. Важна любая мелочь.
Несколько удивившись, что врач не щупает у нее пульс и, похоже, не собирается выслушивать ее грудь, Екатерина Павловна начала рассказывать. Первоначально ей было трудно припомнить, когда ее что-то беспокоило и в связи с чем, но Мария тут же приходила на помощь. Оказалось, что наперсница королевы помнит абсолютно все, что касается ее величества. Кроме одной вещи.
— И еще, доктор, — понизив голос сказала Екатерина Павловна, — я, кажется, опять жду ребенка. Все признаки на лицо.
— Вот как, — бесстрастно отозвался врач, хотя на лице его мелькнуло какое-то странное выражение. — Тогда раскажите мне подробнее и о ваших предыдущих беременностях.
Разговор продолжался почти час. К удивлению Екатерины Павловны, странный врач ничего не записывал, только кивал головой и иногда задавал вопросы. Закончив беседу, он предложил:
— Если вы ляжете вот на эту кушетку, королева, мы продолжим осмотр.
Екатерина Павловна вопросительно взглянула на Марию. Та наклонила голову в знак согласия и сказала:
— Позвольте, ваше королевское величество, я освобожу вашу руку до локтя.
И изумленная королева почувствовала, как к сгибу ее локтя прикоснулось что-то инородное. Укол был слабее комариного укуса. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда снова открыла их, врач уже сидел за столом.
— Позвольте, я помогу вам подняться, ваше величество, — сказала Мария.
— Что это было, доктор? — осведомилась Екатерина Павловна.
— Осмотр, королева, обычный осмотр. Теперь я могу сказать вам, что с вами все в порядке, но… Но нужно беречься. Простуда, переутомление, бессонные ночи — все это вам противопоказано. А вот прогулки, наоборот, будут очень полезны. Только не верхом, конечно, но это вы и сами понимаете. Кроме того, я сейчас составлю лекарство, которое вы будете принимать утром и вечером.
— Чем же я больна? — спокойно спросила Екатерина Павловна.
— Мы называем это стрессом и его последствиями, королева.
— Простите? — подняла она брови.
— О, это я прошу прощения. У вас, королева, ослаблены нервы, вы слишком много пережили в своей жизни и совершенно не щадили себя. Лекарство поможет вам обрести душевное равновесие и укрепит ваши нервы. И облегчит ожидание ребенка.
— Только-то, — с заметным облегчением прошептала Екатерина Павловна.
— Это не пустяк, королева. От этого и появляются те головные боли, которые вас мучают. Но я дам вам новое лекарство и от них тоже. Точнее, дам их для вас Марии… вашей спутнице.
Легкое замешательство врача не ускользнуло от внимания королевы.
— Вы знакомы с мадемуазель Аделинской? — спросила она.
— Да, в России мы пару раз встречались, но это было довольно давно.
— Простите доктору его фамильярность, ваше королевское величество, — быстро вмешалась Мария. — Он учился у моего покойного отца, когда я была совсем еще девочкой.
— Ах, вот как, — улыбнулась Екатерина Павловна. — Тогда мне все понятно. Благодарю вас, доктор. Что касается вознаграждения…
— Пусть это не беспокоит ваше королевское величество, — снова вмешалась Мария. — Все уже улажено.
Доктор тем временем удалился в соседнюю комнату, судя по всему — лабораторию, чтобы приготовить обещанное лекарство. А Екатерина Павловна, к своему удивлению, чувствовала, что после осмотра она как будто обновилась. Сердце билось ровно и спокойно, настроение было чуть приподнятым и даже та легкая головная боль, которая было появилась в начале визита, исчезла.
— Как странно, Мария, — сказала она, — я еще не принимала никаких лекарств, а уже чувствую себя намного лучше. Это, должно быть, великий врач. Как его имя?
