Валентин Лесков - Спартак
Затем все разошлись по палаткам — завтра предстояло новое сражение. А Каст и еще несколько легатов из меньшего войска до полуночи находились в палатке Спартака. Они пили вино и вспоминали самые блестящие подвиги ушедших от них навсегда боевых товарищей.
Потом они обсуждали события дня и предстоящее новое сражение — последнее до подхода Помпея.
Прощаясь, Спартак крепко обнял Каста и по-братски его расцеловал. Кто мог знать достоверно, что сулит завтрашний день?
IV
Ночь прошла спокойно. Каст со своими товарищами вернулся в малый лагерь. Воины отдыхали, и преемник Ганника (в предыдущем сражении Ганник командовал правым флангом, а Каст — центром войска) также лег спать: к завтрашней битве следовало хорошо отдохнуть.
А Красс, советуясь со своими, не без труда привел их к единому мнению. Для Аррия и его офицеров вопрос казался совершенно ясен: все должны оставаться на своих местах. Сохраняя таким образом за собой в качестве противника Каста, честолюбивый Аррий надеялся стать победителем также и третьего ближайшего помощника Спартака. Красс отлично понимал эту его тайную надежду и с трудом скрывал недовольство: ему вовсе не хотелось, чтобы собственный помощник затмил его своими подвигами.
Проницательный П. Консидий легко уловил затаенное недовольство полководца и подал ему хитрый совет: надо перемениться войсками. Пусть Аррий станет против Спартака, а он, Красс, против Каста; палатка Красса пусть по-прежнему остается в большом лагере, и личное знамя Красса пусть остается в большом войске, которым станет командовать Аррий. Обманутый этим Спартак будет думать, что против него стоит Красс; но сражаться ему придется с Аррием. Красс же, обманув Каста, сразится с ним и, конечно же, уничтожит его. Таким образом, на долго Красса выпадет слава, Аррию же стяжать ее не удастся, так как против него сражаться будет сам Спартак.
Хитрый совет П. Консидия Крассу понравился, и на военном совете он сказал о необходимости перемениться войсками. Аррий сразу понял, в чем дело, и стал возражать, доказывая, что подобная перемена нецелесообразна и покажется странной всему войску. После длительного спора ему все-таки пришлось уступить.
Тотчас по закрытии военного совета Красс в сопровождении легатов, подчинявшихся прежде Аррию, отправился в малый лагерь. Оскорбленный Аррий остался в большом лагере. Настроение у него было мрачное. Закусив с досады губу и проклиная хитрого П. Консидия, он обещал сам себе отплатить Крассу за сегодняшнее оскорбление — отнятие у него верной славы победителя Каста и назначение его на трудную битву со Спартаком без права поднять свой личный штандарт.
V
Близилось долгожданное утро. Красс и Аррий, поднявшись до зари, взволнованно шагали по палаткам. Аррию было не по себе: вновь придется скрестить оружие со Спартаком. Красс волновался за судьбу посланного им в засаду легиона.
За несколько часов до рассвета римский полководец послал 6 тысяч человек под начальством Цезаря скрытно занять один холм неподалеку от места предполагаемой битвы. Засаде было приказано ударить врагу в тыл, когда завяжется сражение, и римляне начнут притворно отступать, а гладиаторы станут их преследовать.
Красс возлагал на этот план большие надежды, но он, к его огорчению, сразу расстроился. Случилось это так.
Еще до рассвета (1 января 71 г.) две женщины — одна фракиянка, а другая галатка (обе входили в число жриц бога Солнца, возглавлявшихся женой Спартака[51] и отправлявших в войске религиозные обряды) — отправились на гору Каламация для принесения жертвы в честь вновь наступающего года — такие жертвы приносились ежегодно.
Принося жертву, сверху, с горы, они увидели засевших на холме в засаде римлян, укрывших зеленью свои доспехи и шлемы. Обнаружив неприятеля, жрицы тотчас побежали в лагерь.
Их встретил Каст, бодрый, отдохнувший, дышавший уверенностью и спокойствием. Окруженный разведчиками, он давал им распоряжения обследовать местность вокруг предполагаемого поля битвы.
Донесения жриц пришли очень даже вовремя. Каст немедленно отправил своих лазутчиков с приказом найти наиболее удобные пути подхода к вражеской засаде. Одновременно он велел поднять легионы, накормить их и приготовить к бою.
Распоряжения его были выполнены со всем рвением. Вскоре вернулись разведчики. После разговора с ними Каст приказал одному из легатов по найденному пути скрытно подойти со своим легионом к неприятелю и внезапно атаковать его.
Так-то получилось, что вместо неожиданного нападения на повстанцев Цезарь сам стал жертвой внезапного нападения. Отчаянно отбиваясь, он немедленно послал к Крассу за помощью.
Получив известие о случившемся, Красс грубо выругался: мало того, что засада сорвана, вдобавок и инициатива перешла в руки врага. Но медлить было нельзя: Цезарь находился в трудном положении.
По распоряжению полководца букцинарии своими рожками вызвали в его палатку легатов. Они пришли крайне раздраженные. Все держались мнения, что в срыве засады виноват сам Красс, который назначил ей неумелого командира, и что при Аррии такое бы не случилось.
Красс, однако, сделал вид, будто не замечает негодования легатов. Хладнокровно он указал каждому его место в строю, распорядился часть сил послать на помощь Цезарю, а Квинкцию приказал поделенную между лагерями конницу направить к вражеским станам и начать вызывать рабов на битву.
Квинкций без промедления выполнил приказ. Одна часть римской кавалерии, подскакав к лагерю Спартака, стала бросать через вал камни и копья, выкрикивать оскорбления и ругательства; другая часть проделала то же, подскакав к лагерю Каста.
Спартак и Каст ответили одинаково: оба стали выводить из лагерей легионы. Высланная вперед конница вступила с врагом в схватку и стала теснить его назад.
Убедившись, что повстанцы намерены дать битву, Квинкций приказал своим отступать. И, когда повстанческая пехота, беглым шагом следуя за конницей, приблизилась к развернутым в боевой порядок легионам Красса, римская кавалерия расступилась, уйдя на фланги, а римская пехота с криком ударила на врага. Так началось сражение, самое большое из бывших в эту войну (Плутарх).
В течение двух часов повстанцы и римляне, не уступая друг другу, с бешенством резали друг друга. Потом прежняя картина вновь повторилась: Спартак начал теснить Аррия, заставляя его отходить к лагерю, а Красс и Консидий стали теснить легионы Каста.
Увидев отступление своих солдат, Каст бросился останавливать их. Повинуясь его властному слову и личному примеру, повстанцы вновь сомкнули ряды и стали яростно отражать натиск врага.
Упорное сопротивление неприятеля, уже, казалось, совсем сломленного, вывело Красса из себя, и он послал Аррию приказ передать в его, Красса, распоряжение свой резерв.
VI
Получив от полководца такое распоряжение, Аррий скривился. Ему самому приходилось туго. Зная, что настоящее сражение последнее до подхода Помпея и что завтра он будет здесь, Спартак лично вел в решающую атаку легионы. Не в силах выдержать страшный натиск, рямляне шаг за шагом пятились назад.
Со всех сторон к Аррию летели тревожные вестники и просьбы о помощи. Но полководец держал уже в руках приказ Красса отдать ему свой резерв.
Лица свитских военных трибунов Аррия осунулись от страшного нервного напряжения. Лицо самого Аррия словно окаменело. Талантливый полководец, храбрый человек, он считал решение Красса неправильным, по его мнению, главная битва происходила здесь, и безумным считал он приказ использовать последний резерв на второстепенном направлении. Здравый смысл полководца боролся у Аррия с воспитываемой в каждом римлянине привычкой к повиновению. С трудом, но последняя взяла верх.
Взяв из рук писца чистую табличку, Аррий быстро написал на ней несколько фраз, запечатал табличку своей печатью, вручил командиру конного резерва и сказал ему: «Всю конницу — к Марку!»
Командир резерва повернулся к сопровождавшим его декурионам, дал им знак и, повернув коня, поскакал к стоявшим позади правого фланга конникам. Спустя несколько минут земля тяжело задрожала — это пришли в движение «отборные» кавалерийские части.
Проводив их глазами, Аррий привычным движением вскинул на руку щит и, повернувшись к свитским трибунам, сказал:
— Лошадей, начиная с моей, в тыл! Все в боевую линию!
Стоявшие поблизости конюхи подхватили лошадей под уздцы и повели их назад, за боевые линии, а все трибуны, подняв на руки щиты, вслед за полководцем двинулись вперед. Здесь, став в строй, вместе с легионерами они мужественно встретили страшный повстанческий натиск…
VII
Получив от Аррия записку с предупреждением, что если «отборные» в течение часа не вернутся, то он будет наголову разбит, Красс содрогнулся. Мысли его заколебались. Он готов уже был отдать приказ резерву немедленно возвращаться. С трудом Консидию удалось отговорить его не делать такой глупости, но произвести хотя бы одну атаку. Красс согласился и, немного поколебавшись, решил даже лично возглавить эту отчаянную атаку.
