Михаил Ишков - Адриан. Золотой полдень
До полудня Эвтерм изучал книги расходов и доходов. Зия, располневшая, похорошевшая, вела себя на удивление тихо, обходила стороной таблиний — там, на рабочем хозяйском ложе расположился вольноотпущенник. Когда же оказалось, что Лонги еще при жизни хозяина влезли в неумеренные долги, он не выдержал и позвал дакийку. Ткнул пальцем в цифры, спросил — что это такое?
— О том и речь, Эвтерм, — вздохнула Зия. — Без Ларция нам невозможно, но ты мужчина. Действуй! Сыщи способ поправить дела. Я уже и свои деньги вложила, но беда не ходит одна.
Она популярно объяснила, что в этом году неурожай на оливки. Пришлось Лонгу заранее взять кредит — обычная мера в случае неудачного года, если бы боги не надоумили Ларция умереть. Нужной суммой его ссудил ростовщик Палладий. На третий день после похорон наступил день выплаты процентов по кредиту. Сам понимаешь, Эвтерм, у нас похороны, траты. Я отправилась к Палладию с просьбой подождать. Что тут началось! Он примчался к нам, начал рвать волосы на голове — разоряете! Не платите! За ним набежали другие кредиторы, стали требовать долги.
— Суммы небольшие, но все сразу — тяжесть неподъемная, — объяснила Зия, потом в сердцах добавила. — Был бы Ларций жив, кто бы к нам сунулся! Но главная напасть — это наследники. Родня, о которой никто слыхом не слыхивал! Сбежались на похороны, подступили к Постумии, кричат — разве можно доверять управление хозяйством чужим людям! То есть мне и тебе. Какой‑то дядя из Бононии потребовал доверенность на управление имуществом, а те, кому не на что претендовать, принялись клянчить — дайте то, дайте это, мне Лонг обещал. Воспользовались тем, что в доме нет мужчины. Бебий пока сопляк — вышиб бы их на улицу, и все дела. На них не напасешься. Я, как могла, охраняла имущество, но за всеми не уследишь, здесь стянут, там. Они не унимаются, Эвтерм, они наглеют на глазах.
Этот дядя из Бононии собирается переселиться в наш дом. Арендаторы, что раньше с поклонами встречали Лонга, теперь по кусочку отхватывают от нашего надела. Когда я упрекнула их — этот участок Лонг сдал тебе во временное пользование, вот расписка, — каждый начал клясться, что эту землю Лонг подарил ему за то‑то и то‑то. Только оформить дарение не успел. В свидетели призывают богов! Местные власти потакают тем, кто растаскивает нашу землю. Если бы не помощь Лупы, пославшего своего прокуратора, все уже либо отсудили, либо разворовали. На местных судей надежды нет. Пока они робеют, но что будет через год? Хуже всего, что растут проценты Палладию, и Бебию скоро в армию. Его надо обуть, одеть, дать с собой, а это траты и немалые. К тому же раньше, «при Ларции» всякий легат рад был бы взять его под свое крылышко, а теперь попробуй найди ему теплое местечко.
Эвтерм глянул на женщину поверх оптических приборов.
— Он что, ищет теплое местечко?
— Он может, и не ищет. Я ищу, и словно в стену утыкаюсь. Адриан далеко, а те, к кому я обращалась, сразу начинают вспоминать, что Лонг никогда не ладил с императором. Боюсь, Эвтерм, замордуют нас, если мы не найдем на них управу.
Эвтерм сжал руки в кулаки.
— Будем работать.
— Ох, не смеши — рассмеялась Зия. — Работают в Риме рабы да ослы. Сенаторы Антонин и Анний Вер готовы помочь Бебию, но чего будет стоить такая помощь? Не попадем ли мы в клиенты к этим господам?
— В клиенты?! Антонин и Вер мои друзья.
— Проснись, Эвтерм. Вольноотпущеннику трудно сыскать в Риме друзей, особенно среди сенаторского сословия. Ну, помогут они раз, ну, два, но ведь каждый раз не напросишься. Я просто не знаю, что делать. Я готова избавиться от виллы, но там надо делать ремонт, к тому же праздная недвижимость сейчас в Риме не в цене. Многие до сих пор опасаются Адриана. Денег за виллу едва хватит, чтобы расплатиться с долгами, а что дальше? Продавать кирпичный завод? Это тогда, когда кирпичи в Риме скоро будут на вес золота? Вот почему нас так упорно зажимают в тиски. Если бы ты знал, как мне жалко кирпичей.
— Почему ты решила, что они будут в цене?
— Знаю, — вздохнула Зия и стрельнула глазками в вольноотпущенника. — Небось, Адриан мне тоже кое‑что доверял. Он когда еще желал перестроить Рим, представляешь! А нам говорят — отдайте завод и разойдемся миром.
— Кто говорит?
— Палладий. Я даже знаю, кто стоит за ним?
— Кто?
— Луций Цейоний Вер.
— Может, займем у Лупы? — предложил Эвтерм.
— Занять можно, только опять же этим дела не поправишь. Всякий раз не набегаешься. В Риме даже самые доброжелательные люди не любят просителей. Кроме того, недолго Лупе ходить в фаворе.
— Почему?
Зия вздохнула.
— После того, как Адриан пришел к власти, он слишком возгордился. Нашел себе суженную, бывшую рабыню. Конечно, пока он ходит в друзьях цезаря, кто ему указ. А вдруг фортуна переменится?
— Регул Люпусиан может попасть в немилость? Близкий друг императора?..
— Знаю я вас, мужиков. Вы так непостоянны. Особенно императоры, — ответила Зия и загадочно усмехнулась.
* * *
На следующий день Эвтерм приказал домовым рабам выгнать со двора приехавшего из Бононии «дядю». Тот явился с вещами и, едва переступив через порог, сразу начал распоряжаться, указывать, куда что ставить, куда что тащить. Эвтерм не пустил его дальше вестибюля и приказал рабам без промедления вынести чужие вещи на улицу, а самого родственника и двух его рабов вывести. Если понадобится, вывести силой.
Тот сразу начал кричать — кого вывести, меня? Римского гражданина? И кто? Ничтожный вольноотпущенник?!
На эти крики и вопли Тарб и его помощник по конюшне Лустрик вынесли из комнаты кресло с Постумией, которая клюкой указала родственнику на дверь и напомнила, как тот был пойман Лонгом на воровстве кирпичей на заводе, куда его когда‑то определили управляющим.
После победы над нищим негодяем Эвтерм и Зия обошли дом с целью отобрать вещи, которые можно было продать без ущерба для хозяйства и расплатиться с мелкими заимодавцами. В опись вошли несколько картин, кое‑что из военных трофеев, привезенных Лонгом из‑за Данувия, серебряная посуда, блюда, фиалы, стеклянные чаши, а также дельфийские столы и три персидских ковра.
— Я нашла хорошего покупателя на протез Ларция, — заявила Зия. — Уммидий Квадрат — известный коллекционер, любит всякие занятные диковинки. Он — сторонник Адриана.
Эвтерм косо глянул на Зию.
— Он не только сторонник императора, но и большой поклонник женских прелестей.
Та пожала плечами.
— Стоит ли ворошить прошлое, Эвтерм? Ты до сих пор не можешь простить мне Волусию?
Эвтерм смутился.
— Сколько предлагает этот сторонник?
Зия назвала сумму.
— Это сумма оскорбительна, — возмутился Эвтерм. — Железная лапа не только семейная реликвия. Он стоит намного дороже, чем предлагает этот проныра. Протез в хорошем состоянии?
— Хочешь взглянуть? — спросила Зия и вздохнула. — Будь у нас выбор…
Они отправились в семейное святилище, где в шкафах, выставленных вдоль стены, были спрятаны бюсты и посмертные маски предков Корнелиев Лонгов. Зия открыла последний шкафчик. На верхней полке стоял вырезанный из дерева бюст префекта Лонга. Рядом была приставлена его раскрашенная посмертная маска.
Эвтерм загрустил, долго перебарывал пагубную слабость. Все‑таки дал слабину и посетил кумирню, но отказать в благодарности человеку, чье гипсовое, дико размалеванное — похожее и не похожее — лицо смотрело на него со стены, было выше его сил. Удивительно, но здесь, рядом с деревянным Ларцием и его предками, борьба праведного с греховным не угнетала. Наоборот, жила в этой несовместимости какая‑то искорка — догадка — может, смертный для того и послан в мир, чтобы вместить в себя и благодарность к человеку, в тени которого прошла вся его жизнь, и верность истине, оставленной Господом?
На нижней полке лежала деревянная коробка. Эвтерм открыл ее. Смазанная оливковым маслом, знаменитая железная лапа тускло посвечивала в неярком свете масляной лампы.
Из‑за спины раздался тихий голос Зии.
— Это еще не все.
Эвтерм вздрогнул, не поворачивая головы, поинтересовался.
— Ты имеешь в виду?.. — начал он и не договорил. Смелости не хватило договорить.
За спиной — молчание.
— Ларций открыл тебе свою тайну? — не глядя на женщину, спросил вольноотпущенник.
Нет ответа.
— Хорошо, — согласился Эвтерм, — давай посмотрим.
Женщина отодвинула шкафчик, в котором хранился бюст Ларция и нажала на вделанную в стену бронзовую пластину. Часть стены отодвинулась, открыв доступ в потайную нишу.
— Я не прикоснусь к ней!.. — торопливо предупредил Эвтерм.
— Какой ты, однако, чувствительный! — укорила его Зия, затем добавила. — Ладно, мне не привыкать копаться в грязи.
Она наклонилась и вытащила из выемки деревянный, покрытый темным лаком ящик, открыла его. Эвтерм взял масляную лампу, поднес ее поближе.
