Виктория Холт - Королева-распутница
— Вы ошибаетесь, мой дорогой герцог, — сказала королева-мать. — Он очень устал; он не так силен, как вы. Вам не понять его равнодушия к власти. Но я могу проникнуть в его душу. Видите, я старею. Мой сын тоже ощущает свой возраст. Ему не очень много лет, но он не обладает вашим здоровьем.
Она улыбнулась честолюбивому Гизу; она как бы говорила ему: «Вам не будут мешать, потому что я слишком стара, чтобы жаждать власти. Вся власть будет в ваших руках. Вы станете фактическим королем Франции».
Король строил планы и, как обычно, забывал о них. Он так часто и неосторожно обсуждал их с друзьями, что неизбежно происходила утечка информации.
Однажды, когда Гиз сидел за столом, ему вручили записку. Там было написано: «Берегитесь. Король собирается убить вас». Прочитав послание, Гиз улыбнулся. Он попросил перо; получив его, герцог написал на том же клочке бумаги: «Он не осмелится». Затем, желая продемонстрировать свое презрение, Гиз бросил записку под стол.
— Ты должен немедленно покинуть Блуа, — заявил категорическим тоном его брат, кардинал Гиз. — Здесь тебе угрожает опасность. Отправляйся немедленно в Париж.
— Мой брат, — сказал герцог, — мне всегда везло. Я уеду, когда придет время.
— Почему тебе не уехать сейчас? — спросил кардинал.
Гиз пожал плечами; брат приблизился к нему.
— Может быть, дело в свидании с маркизой де Нуармуатье?
— Возможно, — с улыбкой ответил Гиз.
Кардинал усмехнулся с горечью.
— Ты будешь не первым человеком, погибшим из-за женщины. Эта Шарлотта де Нуармуатье была шпионкой королевы-матери еще тогда, когда она носила фамилию де Сов. Брак с Нуармуатье не освободил ее от власти Катрин Медичи. Поверь мне, король и его мать хотят убить тебя с помощью этой женщины.
Гиз покачал головой.
— Королева-мать не желает моей смерти в отличие от дурака-короля. Но он слаб и глуп. Он уже много месяцев собирается убить меня, но боится что-то сделать.
— Шарлотта де Сов — орудие Катрин Медичи.
— Дорогой брат, Эскадрон утратил свою эффективность, когда королева-мать потеряла власть.
— Ты совершаешь ошибку, доверяя Катрин. Она всегда была змеей, ее клыки несут яд.
— Она — больная змея, у которой нет сил поднять голову и нанести удар.
— Значит, ты твердо намерен провести ночь с мадам де Нуармуатье?
Гиз кивнул.
Кардинал в отчаянии направился к двери; прежде чем он покинул комнату, гонец принес письмо и вручил его герцогу.
«Немедленно покиньте Блуа, — прочитал Гиз. — Вашей жизни угрожает серьезная опасность. Не оставайтесь здесь на ночь».
Гиз смял бумажку. Он уже меньше думал о Шарлотте и больше — о смерти.
Шарлотта ждала Гиза в его покоях. Она еще никогда в жизни не испытывала такого счастья. Гиз был первым человеком, которого она полюбила. Она освоводилась от недобрых уз, с помощью которых Катрин управляла ею, — молодость Шарлотты уже прошла, да и Эскадрон разваливался. Могла ли больная, страдающая Катрин управлять ее женщинами? Могла ли она вывозить их на охоту? Время от времени кто-то из них получал задание соблазнить того или иного министра, но годы отнимали у Катрин ее жизненную энергию. При дворе происходило многое, о чем она не знала.
Барон де Сов умер два года тому назад; Шарлотта вышла замуж за маркиза де Нуармуатье. Она не хотела вступать в этот брак, но его организовали родственники Шарлотты при одобрении Катрин. Женщина обнаружила, что новый муж проявил гораздо меньше терпимости, чем прежний. Он грозил убить Гиза, если она не перестанет с ним встречаться; Шарлотта не собиралась уступать ему. Иногда ей казалось, что муж убьет ее, как это сделал со своей женой Виллекьер. Она не испытывала страха. Ею владела страсть к Гизу; только с ним Шарлотта была счастлива.
Она заметила, что его суровое выражение лица изменилось, когда он вошел и увидел ее; она была нужна ему так же сильно, как и он ей. Иногда он думал о Марго, понимая, что она была теперь совсем другим человеком, нежели в юности. Когда-то он любил Марго, но она разочаровала его; она позволила собственной гордости погубить жизнь, которую они могли провести вместе; он был способен простить ей многое, но не то, что казалось ему величайшей глупостью. Он мимоходом заметил Шарлотту, и в этой аморальной женщине из Эскадрона нашел то, что искал. Эта связь продолжалась уже много лет, но их взаимная привязанность только росла. Шарлотта служила королеве-матери, Гиз — Франции; эти обстоятельства надолго разлучали их, но они говорили друг другу, что живут ради встреч, и в этом было много правды.
Должен ли я потерять ее из-за интриг и планов моего убийства? — думал де Гиз.
Но ему не удавалось избавиться от мысли о том, что он остался не только из-за Шарлотты, хотя он и пытался скрыть от себя этот факт.
Она горячо обняла его; однако Шарлотта всю ночь ощущала беспокойство Гиза; завывания декабрьского ветра, раскачивавшего шторы, заставляли его вскакивать и хвататься за шпагу.
Лежа рядом с ним в темноте, Шарлотта сказала:
— Что-то случилось. Ты постоянно прислушиваешься… ждешь чего-то. Чего именно, дорогой?
— Наверное, убийцу.
Она вздрогнула. Шарлотта знала, что ему постоянно угрожает опасность; его поведение говорило об этом. Шарлотта не могла успокоиться до тех пор, пока он не рассказал ей о полученном предупреждении.
— Ты должен срочно уехать, — заявила она. — Завтра… нет, сейчас. Не жди до утра.
— Кажется, ты спешишь избавиться от меня.
— Я боюсь за тебя, мой дорогой.
— Ты уверена, что не хочешь поскорей встретиться с другим любовником? — спросил он легкомысленным тоном.
Гиз запел популярную песенку: «Моя маленькая роза, разлука изменила твои чувства».
Но Шарлотта беззвучно заплакала.
— Ты должен уехать, — сказала она. — Должен.
Желая успокоить ее, он ответил:
— Не бойся, моя любимая. Я могу постоять за себя. Я уеду завтра, чтобы ты не волновалась.
Но утром он передумал.
— Как я могу уехать? Я не знаю, когда увижу тебя снова.
— Для тебя опасен каждый час, проведенный в Блуа. Я знаю это. Отправляйся в Париж. Там ты будешь в безопасности.
— Что? — воскликнул он. — Я в Париже! Ты в Блуа! Какой в этом смысл?
Она была испугана. Она поняла, что он сознает опасность и наслаждается ею с бесстрашием сумасшедшего. Шарлотта хорошо знала Гиза, но никогда еще не видела его таким. Она чувствовала, что он хочет умереть.
Он посмотрел ей в глаза, и на его лице появилось насмешливое выражение. Он отдавал себе отчет в том, что выдал свои самые сокровенные мысли любившей его женщине. Теперь она знала, что величайший, по мнению многих, гражданин Франции боится жизни больше, чем смерти. То, к чему он всегда стремился, было почти в его руках, но он боялся сделать несколько последних шагов к цели. Он был наполовину эгоист, наполовину идеалист; две части его натуры конфликтовали между собой. Самый смелый человек Франции испытывал страх — страх перед платой за желанное величие. Он мог получить корону, лишь убив короля; генерал, устраивавший массовое истребление людей на поле боя, оставался в душе разборчивым аристократом и отвергал идею хладнокровного убийства одного никчемного человека.
Проделав определенный путь, он остановился перед убийством, которое должен был совершить; он не мог повернуть назад. Уйти от того, к чему его привели честолюбивые помыслы, можно было лишь одной дорогой. Ведущей к смерти.
Шарлотта посмотрела на него сквозь слезы.
— Ты уедешь? — спросила она. — Ты должен сегодня покинуть Блуа.
— Позже, — сказал он. — Позже.
Вечером Гиз сообщил ей:
— Я проведу здесь еще одну ночь и уеду завтра. Еще одну ночь о тобой и затем… я обещаю тебе, что уеду.
Шарлотта навсегда запомнила этот день. Они поужинали вместе; за время трапезы Гизу принесли пять записок с предостережениями. Герцог Эльбеф, кузен Гиза, попросил герцога принять его.
— Нельзя терять ни мгновения, — сказал Эльбеф. — Лошади приготовлены. Твои люди ждут. Если ты дорожишь жизнью, выезжай немедленно.
Шарлотта умоляюще взглянула на Генриха, но он не желал замечать выражение ее глаз.
— Если бы я увидел в окне смерть, я бы не стал убегать от нее через дверь, — заявил герцог.
— Это безумие, — сказал Эльбеф.
— Мой любимый, он прав, — промолвила Шарлотта. — Уезжай… уезжай сейчас. Не теряй ни минуты, умоляю тебя.
Он поцеловал ее руку.
— Моя дорогая, как ты можешь просить меня покинуть тебя? Эта просьба более жестока, чем нож убийцы.
— Сейчас не время для глупых любезностей, — сердито заявила она.
Гиз перевел взгляд с любовницы на кузена и ответил с глубоким чувством:
— Убегающий всегда проигрывает. Если необходимо отдать жизнь ради того, что мы посеяли, я сделаю это без сожаления.
— Ты обманываешь себя, — закричала Шарлотта. — Нет нужды жертвовать твоей жизнью.
— Если бы я располагал сотней жизней, — продолжил он так, словно она ничего не сказала, — я бы посвятил их сохранению католической веры во Франции и избавлению бедняков от страданий, заставляющих мое сердце обливаться кровью. Ложись спать, кузен. И дай нам сделать то же самое.
