Женщина в Древней Руси - Александр Петрович Торопцев
Эти рассуждения перед коротким очерком о судьбе и смысле жизни дочери литовского крестьянина Самуила Скавронского Марты – императрицы всероссийской Екатерины I, а также вытекающие из них горестные выводы о тяжкой женской доле, о якобы несчастных или, наоборот, якобы очень счастливых участницах монарших попоек сама лифляндская прачка, доведись ей прочитать нашу книгу, даже рвать бы не стала, и вряд ли она их вообще дочитала бы до конца. Потому что Марта-Екатерина была женщиной жизни, золушкой российской истории. А золушкам, выдуманным или реальным, некогда забавлять себя чтением книг и всевозможными рассуждениями на тему прочитанного или услышанного. Золушки не пишут, не теоретизируют. Они – живут, их «древо жизни пышно зеленеет», так заразительно и пышно, что никакими рассуждениями ни один мыслитель не способен, во-первых, до конца осмыслить их судьбу, во-вторых, сделать какие-то оргвыводы для других золушек и, естественно, для собственного прославления.
Первые годы жизни будущей императрицы Всероссийской окутаны тайной, густым туманом неизвестности, что, впрочем, понятно: пока она была золушкой и просто жила, ее биографией никто не занимался, а когда она стала сначала возлюбленной, а затем и женой Петра I, то ей как женщине государственной незачем было вспоминать и афишировать многие детали «кухаркиного» жития.
Не претендуя на роль всеобъемлющего исследователя, автор данной работы предлагает читателю штрихпунктирный абрис биографии преемницы Петра Великого, основанный на «Записках» француза Франца Вильбуа, дослужившегося на русском флоте до вице-адмирала, на работах современного историка и замечательного писателя В.Н. Балязина и других авторов.
В 1684 году в семье литовского крестьянина Самуила родилась дочь Марта. Через три года родители девочки умерли от чумы. Марту взял на воспитание пастор Даут из Мариенбурга. Вскоре чума свела в могилу и семейство доброго пастора. Девочку подобрал пастор Глюк. О других версиях рождения Марты мы говорить здесь не будем. В конце коцов, не в версиях суть, и смысл ее жизни – в другом!
Девочка оказалась не только живучей, но и живой, подвижной, быстро взрослеющей. Пастор Глюк заметил, к великому своему сожалению, что Марта ведет себя слишком уж фривольно, и нашел ей жениха, Иоганна Краузе, немца, трубача в местном гарнизоне. Так наша героиня получила одну из трех своих допетровых фамилий – Трубачева. Вскоре супруг Марты отправился в поход, а в Мариенбург вошло войско знаменитого русского полководца времен Северной войны Бориса Петровича Шереметева, и Марта оказалась в доме русского военачальника, не устоявшего перед ее чарами и женственностью. Некоторые ученые оспаривают «первенство» Б.П. Шереметева, утверждая, что сначала ее любовником из русской армии был небезызвестный генерал Боуэр, а уж потом только Шереметев. В этом щекотливом вопросе точку могла бы поставить сама Марта, но по известным причинам сделать это она не могла и не хотела. В конце концов, это ее личное дело.
В том же году в гостях у Шереметева в Мариенбургском доме оказался А.Д. Меншиков, большой знаток, ценитель женщин, попросту говоря, бабник. Ему очень понравилась Марта, он воспылал к ней тем неукротимым чувством, которое часто распаляет неистовым огнем подобных знатоков, и мудрый пятидесятилетний Шереметев передал свою пассию Александру Даниловичу, как эстафетную палочку. Меншиков дорожил новой служанкой, хвалился ею, но Петру I показывать разбитную бабенку не спешил, будто знал наверняка, что шестнадцатилетняя Марта не оставит равнодушным повелителя. Но жили они не на разных планетах, Петр I однажды увидел новую служанку Меншикова, в тот же день увез ее с собой, упрятал ото всех в небольшой избе, а через некоторое время ввел ее в окружение самых близких придворных.
Все заинтересованные лица быстро поняли, что царь влюбился не на шутку. Современники и позднейшие исследователи в один голос говорят об огромном душевном влиянии, которое оказывала Марта на русского царя, и, похоже, они не лукавят. Во взаимоотношениях царя, будущего императора Всероссийского, и бывшей прачки, будущей жены царя, а затем и императрицы Всероссийской, было нечто более глубинное, нежели примитивная животная страсть шестнадцатилетней секс-бомбы и тридцатидвухлетнего царствующего ловеласа, глубиннее даже самой любви, как бы не обижались на данный вывод всевозможные любители любовных историй типа истории Лейлы и Меджнун, Ромео и Джульетты и так далее. Во всех этих, сотворенных гениальными авторами историях о романтической любви слишком много искусства, искусственного, сказочного. Сказка – всего лишь намек на счастье, всего лишь мечта, а то и целительная ложь, которая так нужна слабым людям для мечтательного прозябания.
В жизни Марты до встречи с Петром I ничего сказочного не было, хотя намеки были. Два раза чума губила ее самых близких людей, а девочку одолеть не сумела. Может быть, потому, что природа вложила в нее слишком много жизненной силы. Эту мощь она не могла сдержать в себе. Да и был ли смысл сдерживать тягу к жизни женщине, дважды одолевшей чуму?! Следует напомнить читателю зафиксированные многими историками факты о потрясающей воображение демографической восстанавливаемости в странах Европы, куда чума начиная с середины XIV века налетала всесокрушающими ураганами с жуткой, леденящей кровь периодичностью до XVIII века включительно. Моровое поветрие (так еще называли страшную болезнь) уносила до семидесяти процентов жителей тех или иных стран, опустошая целые области. Казалось, чума должна была изничтожить род людской. Но нет! Мало того, что население европейских стран восстанавливалось в кратчайшие сроки, а затем быстро увеличивалось, но этот процесс проходил на фоне непрекращающихся разорительных войн, внутренних потрясений и регулярных нашествий чумы.
И корить Марту за фривольность, видимо, не стоит – не это ли качество, манящее мужчин, выработало в ее организме потрясающей силы иммунитет, способный успешно противостоять даже моровой язве?! Нет ли причинно-следственных взаимосвязей между описанными нами явлениями?! А вдруг эти цепкие связи действительно существуют и работают на нас, на человечество, на жизнь людей?! Чума или другие эпидемии приходят, губят сотни тысяч, миллионы людей, оставляя лишь самых сильных, способных быстро восстанавливать род людской…
Вскоре Марта родила российскому царю двойню, Петра и Павла. Мальчики умерли во младенчестве, но монарх уже не мог жить без Марты. Он предложил ей принять православную веру, и она не отказалась. Ее крестным отцом стал Алексей, сын Петра, а крестной матерью стала царица Екатерина Алексеевна, сводная сестра Петра. Марта получила новое имя – Екатерина и отчество – Алексеевна. Родственники царя относились к ней хорошо. Придворные и друзья-единомышленники Преобразователя, даже Александр Данилович Меншиков – с почтением и
