Сергей Жоголь - Сыны Перуна
К князю подбежал тот самый хузарин – Шига и принялся кланяться и молить о прощении.
– Молчи, пес степной. Не уследил за конями. Отвечай на вопросы чётко и не будешь наказан, а попробуешь врать, я тебя… Впрочем, сам знаешь, что с тобой будет.
Шига тут же умолк и продолжал стоять перед князем, изредка моргая своими прищуренными глазками.
– Конь мой. Тот, которого из земель уличских привели, как давно помер?
– С неделю уж прошло, да, да, с неделю.
– Помер он так же, как эти, пена у рта и кровь в ноздрях были?
– Были, мой князь, ох, точно были, – не отвечал, а причитал хазарин.
– Не вой, я же сказал, отвечай всё как на духу. Значит, тоже отравлен был, так? А что ж ты, пёс, сразу тревогу не забил, не догадался?
При этих словах Олега несчастный конюх упал на колени и попытался схватить князя за ноги, моля о прощении.
– Не доглядел, о великий, прости, пощади меня, искуплю вину свою, – несчастный Шига обнимал и целовал ноги Олега, причитая во всё горло.
Князь отпихнул несчастного хазарина сапогом. Презрительно посмотрел на распластанное у ног тело.
– Я же сказал, не будешь врать, не покараю. Встань. Где коня моего схоронили, ведаешь?
Шига поспешно закивал бритой наголо головой.
– Ведаю, ведаю. Сам его отвозил за город. Показать смогу.
– Хорошо, завтра проводишь меня к моему коню. Проститься я с ним должен, – склонив голову, Олег задумался. – А что думаешь сам-то, кто коней моих потравил? Может, кого подозрительного заметил. Аль из чужих кто заходил?
– Как же, как же, князь. Был тут конюх один странный. После того, как коня твоего сюда привели. Когда ты его от себя убрал, аккурат через пару месяцев он тут и появился. Крутился вокруг, коней, дескать, любит. Вот и взяли его работником на конюшни. Работяга добрый был, всё за лошадками следил да приглядывал. Так вот он-то и пропал, аккурат перед тем, как кони померли. Может, он-то их и того, потравил, стало быть?
– Дурак, он и потравил, кто же ещё. Берёте в княжьи слуги кого попадя, а потом… Эх, да что там говорить. Завтра поутру чтобы у моих хором ждал. Желаю с конём своим проститься.
И, произнеся эти слова, Олег быстрым шагом поспешил в свои покои.
«А ведь ошибся Урош тот, жрец Велесов. Помер конь-то, а я вот он, жив».
И от этих мыслей князь довольно улыбнулся.
6
В доме у Радмира новая радость. На Ярилино возрождение от сна и зимней спячки Невер и Ярина сыграли свадьбу. Правда, свадьба не шибко пышной вышла, но всё честь по чести, со смотринами, сватовством и сговором, медами да яствами, караваем и курником 68. Радмир за приемную дочь по тайному уговору с Невера вено 69малое взял – что брать, парень молод. Хоть в Царьградском походе и получил княжий отрок долю добычи свою, так ведь молодым на что-то жить надобно, опять же, дом строить, обживать его. Родичи-то у Невера далеко, в землях радимичей живут. Чеслав теперь место Боряты занял, воеводой он в Поречном. Кроме старшенького Невера, что в дружине княжьей теперь, ещё троих детишек Зоряна мужу родила, да все девки. Сам-то Борята на покой ушёл, от дел ратных отошёл, всё больше мирные дела у него, разрослось нынче Поречное, не поселение уж, а целый град.
«Эх, навестить бы места родные, – мечтательно подумал Радмир. – Пройтись по родной сторонушке, да поглядеть на своих сородичей-соплеменников. Ан нет, не до того сейчас, дел-забот непочатый край».
Куда ж он от князя теперь, целая сотня дружинников теперь на нём, дела да заботы. Князь за свою гридь с сотника всегда спросит со всей строгостью, не посмотрит на то, что Радмир для него теперь близким человеком стал. Жизнь его спасал да славные победы для князя и для всей дружины завоёвывал. Да и от дома нового куда уйдёшь, тут, в Киеве, теперь его дом. Тут жена, дети. Он и так всё в делах да походах, а так хочется с детками побыть, понянчить их да приласкать. Всё хозяйство на жене, а торговыми делами Толмач занимается. Добрый у Радмира слуга, неприхотливый и хозяйственный, вот только сам семьи себе никак не заведёт. Радмир Толмача спрашивал и в шутку, и всерьёз.
– Что же ты, друг сердешный, женушку-то себе никак не найдёшь? Нарожала бы она тебе детушек на старость лет, была бы сердцу радость.
Но Толмач только улыбался да отшучивался.
– Да поздно мне о детках своих уж думать. Больно уж всё это хлопотно. Раньше всё при воинах был, то толмачом у хазар, то при Горике. Потом вот с тобой всюду, войны да походы, как-то не случилось, не срослось, – сказал пожилой Буртас с легким налётом печали. – А сейчас, когда при доме да при дворе осел, уж чувствую, что староват я нынче, а что для души, так мне и твоих детушек хватает. Они ж мне как свои – родные. Вот пока тебя нет, с ними и играюсь, вон оба какие живчики, на месте не сидят, кровь-то в них твоя, горячая, так что я уж как-нибудь при вас останусь, так мне привычнее да спокойнее.
Радмир вышел на крылечко и потянулся. Сегодня он проспал до обеда. Нынче дружина на постое, мир нынче в Киеве. Вот и выдалось у княжьего сотника несколько спокойных деньков. Вот и отпустил князь Олег своего верного сотника к жене и детям, чтобы воин побаловал себя харчами домашними да теплыми ласками верной жены. Весеннее солнце сияло ярко и приветливо. Пушистые лёгкие облака, словно воздушные кораблики, мирно плыли по ясному небу, ничто не предвещало беды. Радмир зачерпнул ковшом чистой колодезной воды из стоявшего в сенях ведра и жадно припал к нему губами. Следующий ковш он вылил себе на голову и, словно боевой горячий конь, затряс головой, стряхивая с волос холодную влагу. Из дверей вышла Милослава и подала мужу расшитый рушник.
– А сынок-то с кем? – негромко спросил Радмир. – Аль спит ещё?
– Куда там спит, вон, возится вовсю, всё подряд ручонками хватает да в рот тащит. Яринка с ним нянчится. Невер то нынче в гриднице ночевал, вот она к нам и прибежала. Скучно ей без мужа-то одной, а тут все свои – родные.
– Пускай привыкает, такова долюшка жен воинов, ждать да терпеть. Сейчас хорошо всё да мирно, а завтра глядишь, опять поход.
– Да уж привыкнет, куда ж денется. Я-то привыкла, – Милослава нежно улыбнулась мужу. – Ой, скачет кто-то. Похоже, к нам.
При этих словах встревоженная женщина приложила руки к груди.
– Невер это, я его по коню да по осанке узнаю, не случилось бы чего, – голос Радмира сразу стал суровым.
Через несколько мгновений всадник осадил коня у самого крыльца, подняв при этом огромное облако пыли.
– Беда, дядька Радмир. Собирайся скорей. Вельмуд воевода всю дружину малую кличет! – прокричал, не слезая с коня, взбудораженный Невер.
– Коня моего седлать, и побыстрее, – только и крикнул княжий сотник и, не задавая вопросов, исчез за дверью.
На крыльцо поспешно выбежали Яринка с малышом на руках, Толмач и несколько человек из челяди.
– А что случилось-то? Скажи толком, не томи, – тревожно спросила Милослава, забирая сына из рук племянницы и прижимая его к груди. – Небось, опять война какая?
– Нет войны, матушка. Но беда та страшная. Сегодня утром князя нашего, Олега убили.
7
Весть о гибели Олега мгновенно разнеслась по всему городу. Вся дружина малая была в сборе через несколько часов и во всеоружии ждала, что же будет дальше. Чуть позже к княжьей гриднице стали подтягиваться и знатные бояре старшей дружины. Прибыл и сам княжич Игорь в сопровождении небольшой охраны. Он подъехал к телу князя, которое лежало на деревянном помосте, и взглянул на него с высоты своего коня. Те, кто стоял поблизости, видели, как дрожали от волнения сильные руки княжича.
Олег лежал бездыханный, на собственном плаще, одетый в чистую белую рубаху, одна сторона которой пропиталась засохшей кровью, сливавшейся с алым крозно Олега. Откуда-то со стороны выскочил весь взъёрошенный Шига и, упав перед Игорем на колени, стал беспорядочно кланяться, то и дело тычась головой в пыль.
