Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I
— В конце концов она всё сделает по-своему. Она всегда добивается того, чего хочет.
— В этот раз я не уверена... — сказала Беатрис.
Фердинанд немного задержался, чтобы обратиться к кортесам. Они долгое время обсуждали судьбу пленного Абдуллы. Некоторые из депутатов выступали за его жизнь, другие предлагали назначить огромный выкуп.
Решение, предложенное Фердинандом, было очень хитрым и в высшей степени неожиданным. «Давайте освободим юного эмира, — сказал он, — без всякого выкупа. Давайте позволим ему вернуться в Гранаду, где он будет править, как и прежде. Но прежде пусть он примет присягу на верность испанским монархам, и управляет своим городом, как любой другой вассал, поклявшись именем Христа или пророка (Фердинанд принимал любую клятву) никогда не обнажать оружия против Испании. Таким образом, султан Абдулла не сможет быть ни хорошим мавром, ни хорошим христианином, что очень выгодно для нас, потому что действия наших врагов будут скованы. Замешательство и разногласия воцарятся в мире мавров, и, когда придёт время, всё государство мавров, раздираемое внутренними противоречиями, падёт к нашим ногам!»
А для того чтобы у Абдуллы не возникло желания вновь начать войну, Фердинанд предложил оставить его маленького сына, которого тот обожал, в качестве заложника, чья жизнь станет расплатой в тот самый момент, когда Абдулла нарушит условия своего освобождения.
Кортесы подавляющим большинством одобрили предложение Фердинанда. Абдулла, у которого не было выбора, подписал унизительный договор, по условиям которого он получал свободу, принёс вассальную присягу и со слезами оставил у испанцев маленького ясноглазого мальчика, своего сына. Абдулла Хассан, его отец, и всё остальное государство мавров продолжили войну.
Вскоре после этого Изабелла объявила, что Фердинанд отправляется в Арагон, чтобы заняться делом, которое находится в критической стадии после смерти короля Людовика, и решение которого требует присутствия его величества. Она заявила, что пребывание короля в Кастилии было продолжительным, плодотворным для всей нации и невероятно полезным в войне с маврами, поэтому и в его родном Арагоне он может оставаться довольно продолжительное время. Она уверена, завершала Изабелла своё заявление, что, пока он будет отсутствовать, все кастильцы будут молиться за быстрейшее окончание его миссии и с радостью будут приветствовать его возвращение.
Фердинанд отбыл в окружении эскорта, состоявшего целиком из арагонцев. Королева и несколько её фрейлин провожали его. Во время расставания он был молчалив. Затем произнёс короткую прощальную речь: как будто читая свиток, сказал о том, что целует её руки и ноги и заверил в своём высоком уважении, — затем повернул своего коня, пришпорил его и ускакал вместе с эскортом...
Изабелла собрала военный совет. Присутствовали все её верные воины-кастильцы: маркиз Кадис, герцог Медина Сидония, Гонсалво де Кордова, великий магистр рыцарей Сантьяго, верховный адмирал, — мужчины, которые любили её и были ей многим обязаны. С отъездом Фердинанда её поведение изменилось: она снова стала решительной, охваченной желанием продолжать войну, потому что эта война стала причиной её ссоры с Фердинандом. Она ненавидела войну, но так как не умела ненавидеть абстрактно, то просто стала ещё больше ненавидеть мавров. Никогда прежде в ней так сильно не пылал огонь желания полностью сокрушить государство неверных.
Генералам было трудно выполнять стремительные приказы; должны быть закуплены новые пушки, дороги необходимо реконструировать, войска должны быть набраны, начато производство пороха, мраморные ядра для орудий должны быть отшлифованы, шрапнель из звеньев цепей должна быть изготовлена. Всё это будет чрезвычайно эффективно для борьбы с вражеским войском: с помощью этих новинок мавров просто разнесёт на куски — пусть её генералы посмотрят на это! Они кивали, поражаясь ей! Изабелла часто председательствовала на военном совете после смотра войск. И генералы уже привыкли видеть её такой.
Её собственное состояние вызывало в ней мысли о больных, раненых, о тех страданиях, которые всегда приносила война. Почему никто никогда прежде не пытался облегчить участь раненных на поле битвы?
Она послала за своим придворным врачом, который подумал, что, вероятно, ей требуется кровопускание: её деятельность в последние дни была слишком лихорадочной. У его помощника были наготове нож и маленькое бронзовое блюдо. Но Изабелла сказала:
— Я хочу, чтобы ты организовал работу госпиталей, следующих за армией, — собрал в них аптекарей, искусных в деле врачевания ран.
— Ваше величество, — запротестовал врач, — госпитали представляют собой большие прочные здания, их невозможно перевозить.
— Но шатры можно перевозить, сеньор доктор. Почему же нельзя устроить госпитали в шатрах. Готовьте шатры и собирайте их по мере продвижения армии. Множество храбрецов не будут терпеть лишние муки, и их так нужные Испании жизни могут быть спасены. Проследите за этим.
— Это полный отход от традиционных медицинских процедур, — напряжённо произнёс врач.
— Я уверена, что мой собственный придворный врач сможет разрешить все вопросы. — Глаза Изабеллы были суровы. — Или ты предлагаешь мне назначить кого-то другого?
Врач не стаз уточнять, имела ли королева в виду кого-то другого в качестве главного придворного врача или кого-то другого для реализации её совершенно новой идеи передвижного госпиталя. Его должность была выгодной и почётной, и он вовсе не хотел её потерять.
— Я уверен, что смогу справиться с этим новым и в высшей степени гуманным предприятием самостоятельно, — отозвался он. — Шатры, лёгкие повозки для перевозки инструментов, лекарств и носилок, несколько десятков крепких молодых аптекарей, которые могли бы справиться с носилками и сохранять спокойствие под огнём... Ваше величество, солдаты будут молиться за вас!
По мере того как Изабелла управляла своим королевством без Фердинанда, даже не получая от него никаких известий, всему миру стало казаться, что королеве Кастилии понравилось быть воином. Но однажды, разговаривая с Беатрис де Бобадиллой о новой дороге в горах, которая строилась для перевозки тяжёлых орудий, Изабелла остановилась посреди фразы и после некоторого молчания сказала:
— Он даже не попросил меня воздерживаться от верховой езды, хотя всегда так делал прежде. — Затем она закончила прерванную фразу о горной дороге и продолжила обсуждение связанных с ней проблем.
Глава 28
Из Таразоны, где собрались кортесы Арагона, Фердинанд написал подробное письмо Изабелле и выбрал Франсиско де Вальдеса в качестве герольда как наиболее подходящего человека, чтобы произвести на неё благоприятное впечатление. Она всегда благоволила к Вальдесу с того времени, когда он был простым пажом при дворе и она помогла ему пересечь границу и избежать гнева Генриха и его неестественных склонностей. В послании Фердинанда умело сочетались вопросы дипломатии и личной жизни. Хотя письмо было адресовано жене и начиналось словами «Моя сеньора», было явно рассчитано, что её генералы тоже его прочтут и оно окажет на них влияние.
Фердинанд признавался, что у него возникли некоторые трудности с парламентом: кортесы решительно отказались выделить деньги для набега на французские города. «Но у меня нет никакого сомнения, — писал он, — что если бы ты была здесь и обратилась к ним, то поколебала бы их уверенность и сделала бы возможным это предприятие, которое я считаю жизненно важным для интересов наших двух государств». Понимая, что Изабелла не может лично появиться перед кортесами, Фердинанд предлагал отправить им послание, «чтобы они смогли убедиться, что наши умы и наши сердца едины, в чём состоит сила нашего великого и единого королевства Испании». Неоценимой помощью было бы, писал он дальше, если бы генералы-кастильцы одобрили его действия против французов и порекомендовали бы выделение значительных средств для этих действий кортесами Кастилии. «Спешу добавить, что деньги вовсе не надо будет выделять. Простого обещания достаточно, чтобы изменить упрямое сопротивление моих вассалов». Таким образом, Фердинанд предлагал совершить небольшой парламентский манёвр. Запрашивая кастильские кортесы по поводу денег, дать им понять, что положительное голосование не будет стоить ни мараведи: оно окажется простым выражением доверия с целью изменить мнение кортесов в Арагоне.
Прочитав письмо до конца, Изабелла вздохнула. Так влиять на кастильцев было нельзя. Такой подход только ожесточит кортесы, так как он возмутит их гордость, сведя торжественное парламентское обещание к пустому жесту.
