Джейн Харрис - Гиллеспи и я
— Да, ваша честь, я должен вам кое-что сообщить, а для этого необходим перерыв.
Кинберви вздохнул.
— А никак нельзя обойтись без перерыва? Господа присяжные только что заняли свои места.
— Прошу прощения, ваша честь, у меня протест касательно представления улики.
Не скрывая раздражения, Кинберви отпустил присяжных и свидетеля. Пока они покидали зал, все с нетерпением ждали, что же скажет мой адвокат. По просьбе Макдональда пристав вручил Кинберви бумагу — тот самый документ, который так взволновал Каски.
— Не соизволит ли ваша честь ознакомиться с уликой номер семнадцать? — начал Макдональд. — Ваша честь увидит, что это ордер, выданный в прошлом году, когда следователи с Крэнстон-стрит проверяли финансы мисс Бакстер. Как видите, документ выдан для обыска в Банке Шотландии, по адресу Глазго, Сент-Винсент-стрит, дом два.
— Да, да, — нетерпеливо кивнул Кинберви, просматривая ордер.
— Ваша честь, во-первых, правильный адрес — дом два по Сент-Винсент-плейс: в конце Джордж-сквер Сент-Винсент-стрит переходит в Сент-Винсент-плейс.
— Можно взглянуть на ордер? — вмешался Эйчисон.
Передавая ему бумагу, судья спросил:
— Мистер Макдональд, к чему вы клоните?
— Ваша честь, в действительности у мисс Бакстер нет счета в этом банке, равно как и в его филиалах. У нее счет в Национальном банке Шотландии — как вы знаете, ваша честь, это отдельное учреждение. Национальный банк находится дальше по улице, на самой Сент-Винсент-стрит, в небольшом здании. Вероятно, при заполнении ордера произошла вполне понятная ошибка: большинство горожан, если попросить их назвать банк на Сент-Винсент-стрит, вспомнят Банк Шотландии, хотя он находится на Сент-Винсент-плейс. Эта ошибка, хоть и понятна по-человечески, в данном случае непростительна. Ордер был выдан на обыск в другом банке.
— Ваша честь, — перебил Эйчисон. — Согласно выпискам из банковской книги, мисс Бакстер несколько раз снимала со счета крупные суммы. Это существенная деталь для обвинения.
— Безусловно. — Судья как будто не верил своим ушам. — Мистер Макдональд, а что полицейский, которого отправили изъять банковскую книгу? Неужели он не проверил правильность заполнения ордера?
— Получается, что нет, ваша честь. И точно установлено, что в Национальном банке был предъявлен именно этот ордер.
— Каким-то чудом констебль пошел в нужный банк, — сухо сказал Кинберви.
Макдональд кивнул.
— Полагаю, ваша честь, он исполнял устное распоряжение начальства. А сотрудники банка, видимо, испугавшись полиции, тоже не проверили ордер как следует.
Кинберви саркастически вскинул бровь.
— Люди часто по наивности верят, что в полицейских документах не бывает ошибок.
— Именно так, ваша честь, но в результате банковская книга была изъята незаконно и не может быть принята во внимание при рассмотрении этого дела.
Эйчисон напустил на себя скучающий вид.
— Ваша честь, едва ли ошибка столь существенна. Главное, что мы получили нужную банковскую книгу.
— Минутку, прокурор, мне нужно подумать. — Кинберви принялся молча изучать ордер.
Выходит, Каски не зря нервничал в перерыве. Перечитав документы, он понял, почему считал меня клиенткой Банка Шотландии: из-за ордера, с которым, как я позже узнала, Каски ознакомился лишь в то утро. Искушенный в хитросплетениях права, мой адвокат надеялся извлечь выгоду из мелкой неточности и добиться, чтобы выписки из банковских книг исключили из рассмотрения. Но согласится ли судья?
Наконец Кинберви поднял голову.
— Прокурор, банковская книга получена в Национальном банке, расположенном на Сент-Винсент-стрит, клиентом которого является мисс Бакстер?
— Да, ваша честь. Банк тот самый, книга та самая, и мистер Эннит, служащий банка, готов выступить свидетелем.
У меня заныло в желудке от досады. Тем временем Кинберви продолжал:
— Вы согласитесь со мной, прокурор, что ордер выдан на обыск не в Национальном банке Шотландии, а в Банке Шотландии?
— Да, ваша честь, но…
— Прокурор, в таких делах существуют правила, которые положено исполнять. — Судья кивнул Макдональду и повысил голос, обращаясь ко всем: — Данная улика была получена незаконным путем и, следовательно, не подлежит рассмотрению в суде и будет отозвана. Предполагаю, прокурор, что ваш свидетель собирался говорить только о банковской книге. В этом случае нет нужды вызывать его снова.
Я не сразу поверила, что мы победили.
Эйчисону оставалось только признать поражение. Коротко кивнув, он вернулся на место и молча уставился на бумаги на столе, рассеянно теребя завязки парика и двигая челюстями.
Это и правда была неожиданная удача и первая потеря прокурора: мы одержали решающую победу, без которой наши шансы на успех были крайне сомнительны. Впервые за два дня передо мной забрезжила слабая надежда.
Однако радовались мы недолго: Эйчисон собрался с силами и снова двинулся в атаку. Для начала он зачитал мое заявление. Едва ли оно представляло интерес для дела; я просто рассказала всю правду и, слушая Эйчисона, отметила про себя, что мой рассказ вполне честен и красноречив. Видимо, прокурор тоже так считал, поскольку, завершив чтение, поспешил вызвать Неда Гиллеспи. У меня захватило дух, как от удара в солнечное сплетение. Долгие недели я ждала этого часа. Конечно, до суда трудно было угадать, кого именно Эйчисон пожелает допросить. Свидетели не выбирают, с чьей стороны выступать — защиты или обвинения, и, хотя даже в последнем случае они не обязаны говорить о подсудимом плохо, мне было больно видеть имя Неда в списке свидетелей от «вражеского лагеря», рядом с Эстер Уотсон и ей подобными. Я попробовала выяснить у Каски, намерен ли прокурор вызывать Неда, однако тот ответил уклончиво: «Будь я прокурором, этот ваш Гиллеспи не попал бы во главу списка. Правда, и в конец я бы его не поставил».
Пока мы ждали Неда, на меня накатило ощущение нереальности происходящего. Казалось, все люди в зале находятся ко мне невыносимо близко, и в то же время я чувствовала себя оторванной от всех. Неожиданно на глаза попались несколько арахисовых скорлупок. Интересно, у кого — убийцы, истязателя — хватило хладнокровия щелкать орехи на скамье подсудимых? Неужели кто-то способен взирать на происходящее с праздным любопытством, как на цирковое представление, когда решается его судьба? У меня закружилась голова; лица зрителей на балконе поплыли перед глазами — жесткие и бесчувственные, похожие на деревянные маски. Это они кричали или мне послышалось? Гул голосов заглушил шаги Неда за дверью, но стоило ему войти в зал, как воцарилась полная тишина.
Если зажмуриться, я и сейчас вижу его, как живого. Моего дорогого друга было не узнать. Его лицо посерело, словно остывший пепел в камине, волосы почти полностью поседели. На лбу блестела испарина, хотя в здании парламента было довольно зябко. Нед шагал медленно, с усилием, не глядя по сторонам. Служащий подал ему Библию, и Нед принес присягу, морщась и уставившись в пол. Он представлял собой печальное зрелище и, возможно, был физически болен.
Эйчисон задал ему какой-то вопрос.
— Да, — ответил Нед. — В галерее Гровенор. На выставке была моя картина. Мы виделись мельком.
— А затем встретились снова, в Глазго, на Международной выставке в мае тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года.
— Да. Перед этим она познакомилась с моей женой и матерью.
— Где она проживала в то время?
— За углом от нашего дома, на Квинс-Кресент.
— На той самой Квинс-Кресент, где похитили вашу дочь?
— Да!
— А когда стало ясно, что мисс Бакстер собирается жить в Глазго?
— Не знаю. Думаю, поначалу она хотела погостить тут несколько месяцев, но со временем все реже и реже вспоминала о возвращении на юг.
— И вы с ней постепенно сблизились?
— Скорее не я, а женская часть семьи. Моя жена писала портрет Гарриет, и… э… она часто заходила к нам или в дом напротив, к моей матери и сестре. И, конечно, в то лето мы вместе посещали Выставку.
— Итак, если позволите повторить вопрос, вы с ней близко общались?
— Только как с подругой жены.
Неду пришлось проявить щепетильность. Разумеется, мы были близкими друзьями — как множество мужчин и женщин в наши дни, но в те времена афишировать подобную дружбу было нежелательно. Вдобавок после карикатуры Финдли в «Тисле» о нас и так ходили слухи.
— И вы иногда случайно сталкивались с мисс Бакстер в парке или на улице?
Нед на мгновение задумался.
— Да.
— Как часто?
— Весьма часто. Гарриет жила в двух шагах от нас. В том районе трудно пройтись по улице и не встретить знакомых.
— Ясно. Как по-вашему, можно ли объяснить столь частые встречи простым совпадением?
