Джейн Харрис - Гиллеспи и я
— По-вашему, она вас выслеживала?
— Не совсем. Скорее, наблюдала за нами, заранее планировала или выясняла, куда мы идем, чтобы встретиться как бы ненароком.
— Вот как?! Что именно вызвало ваши подозрения?
— Совпадения происходили слишком часто.
— И вы прекратили с ней общаться?
— Мы написали ей, что уезжаем, делали вид, что нас нет дома, если она приходила. Не отвечали на ее открытки и письма. В конце концов она все поняла.
— Миссис Уотсон, можно ли предположить, что мисс Бакстер испытывала симпатию к вашему мужу?
— Не знаю, — ответила Эстер.
Она сделала паузу — еще бы! Страшно было думать, до чего она сможет договориться с помощью прокурора.
— Чем вы объясняете поведение мисс Бакстер? — настаивал Эйчисон.
— Иногда… ах, все было так запутанно! Казалось, она хотела поссорить нас с Генри, разрушить наш брак. Видите ли, она очень любила отчима и мечтала быть папиной дочкой. Я была у нее в гостях в Клеркенуэлле — ее комната напоминала храм, посвященный отчиму. Над кроватью висели только его дагерротипы и фотографии, ни одного снимка матери. Такое ощущение, что она ненавидела свою мать.
Макдональд взвился с протестом, но его опередил Кинберви.
— Мэм, нас сейчас не интересуют ваши ощущения. Прошу вас ограничиться фактами, близкими к делу. Шотландцы прекрасно умеют сами делать выводы, если необходимо. Прокурор, мы до сих пор не услышали ничего существенного.
Эйчисон принес извинения судье и велел свидетельнице придерживаться фактов. Эстер Уотсон продолжала:
— Мистер Далримпл, отец Гарриет — точнее отчим — никогда не писал ей и никогда не навещал; он был довольно сдержанным мужчиной. Думаю, Гарриет страдала от этого. И мне казалось, что, пытаясь рассорить нас с мужем, она мстила матери, или отчиму, или даже нам с Генри за то, что мы счастливы вместе. Хотя, наверное, это все не так уж и важно.
Она заискивающе улыбнулась судье.
Кинберви, слушавший ее невозмутимо и недоверчиво, поднял бровь, откашлялся и наклонился вперед.
— Прокурор, все это очень увлекательно, но… какая связь с делом?
— Разумеется, ваша честь. Благодарю, миссис Уотсон, у меня на данный момент все. Свидетель ваш, мой ученый друг.
Прингль снова удовлетворился работой Эйчисона, и к перекрестному допросу приступил Макдональд. Я знала, что мои адвокаты готовят для суда сюрприз, но они даже не намекнули мне, как собираются опровергать инсинуации Эстер Уотсон.
Несколько раздраженный, Макдональд встал. В руках он держал газету, которую развернул к свидетельнице.
— Миссис Уотсон, вы узнаете это издание?
При виде газеты Эстер опешила, затем явно смутилась.
— Д-да, узнаю.
— Это английская газета. Пожалуйста, прочтите суду ее название.
— «Ньюс оф зе уорлд».
— Что это за издание, миссис Уотсон?
— Я не понимаю…
— В этой газете в основном пишут о скандалах и сенсациях, верно?
— Ну… может быть.
— Вы когда-нибудь имели с ней дело?
— Я… я не понимаю, о чем вы…
— Позвольте уточнить. — Макдональд умолк и многозначительно наклонился к ней. — Вы когда-нибудь получали оплату от редактора этой газеты?
Весь зал замер, гадая, к чему клонит адвокат. Эстер замялась; на ее лице отразилась внутренняя борьба.
— Не забывайте, мэм, вы под присягой, — напомнил Макдональд. — Я утверждаю, что несколько недель тому назад вы получили оплату от редакции газеты.
Лицо Эстер вытянулось.
— Да, — шепнула она. — Получила.
Макдональд выпрямился, подняв газету выше, на всеобщее обозрение. Он был почти страшен в своем благородном гневе.
— Вы подписали контракт, обещая «Ньюс оф зе уорлд» эксклюзивный рассказ о своей дружбе с мисс Бакстер и о своем выступлении в Верховном суде. Эту пикантную историю опубликуют, чтобы потешить любопытство читателей этой… газеты, на следующей неделе. Верно это или нет?
— Верно.
— Я утверждаю, миссис Уотсон, что вы приукрасили свою историю и снабдили ее лживыми подробностями, чтобы она выглядела более скандальной.
— Нет! — Она покосилась на меня и покачала головой. — Может, мне и платили, но я говорила правду.
— Сколько вам заплатили, миссис Уотсон?
Эстер снова замялась.
— Сорок фунтов?
— Да, — шепнула Эстер, прикрыв глаза.
Зрители ахнули: большинству из них в жизни не доводилось видеть такую сумму.
— Сорок фунтов — попрошу занести в протокол, — сорок фунтов за грязную историю, губительную для репутации вашей бывшей подруги.
Адвокат обернулся к судье; даже если бы Макдональд сбросил мантию и станцевал на столе канкан, лорд Кинберви был бы потрясен меньше.
— Ваша честь, показания миссис Уотсон не просто сомнительны, они представляют собой вопиющий случай, когда свидетелю обещана награда за выступление в суде. Я требую целиком исключить ее речь из рассмотрения.
Кинберви почесал затылок под париком.
— Мэм, это правда? Вы продали свою историю газете?
Эстер смущенно потупилась.
— Да, ваша честь, — выдохнула она и добавила с глупой улыбкой: — Я думала, это не имеет значения.
— Еще как имеет — и не нужно хлопать ресницами. — Кинберви повернулся к присяжным. — Господа, прошу вас не принимать во внимание показания этой свидетельницы.
Затем он сурово отчитал Эстер за то, что она отняла время у Высшего уголовного суда. Я едва разбирала его слова, не веря своему счастью. Наконец-то все увидели, что моя бывшая подруга — отъявленная лгунья и к тому же ничтожество. С другой стороны, неизвестно, выполнят ли присяжные приказ судьи. Они подробно выслушали эту мерзкую историю, и кто знает, насколько она повлияет на их решение.
* * *В перерыве ко мне заглянул задумчивый Каски. Они с Макдональдом только что обсуждали Эйчисона и его линию обвинения. Макдональд не сомневался, что прокурор намеренно придерживает про запас главную свидетельницу, Кристину Смит. Рассказ о том, как она по моей просьбе познакомила меня с сестрой и зятем, будет для обвинения громким финальным аккордом.
— Эйчисон умен, — произнес Каски. — Но это рискованная стратегия. Он оставил самые убийственные аргументы на последние часы. Хочет взмахнуть плащом и эффектно уйти со сцены, ведь сегодня последний шанс предъявить главные козыри: Кристину и этот банковский гроссбух, будь он неладен.
— Жаль, что не удалось найти счетов от строителей, — пробормотала я.
— Да, не удалось. Не сомневаюсь, Эйчисон преподнесет все так, будто вы обращались в Банк Шотландии на Сент-Винсент-плейс, чтобы снять деньги для нашего немецкого друга.
— Я не делала ничего подобного. Собственно, я вообще ни разу не была в Банке Шотландии.
Каски оторопел.
— Но, мисс Бакстер, ведь известно, что вы снимали деньги со счета. Ваше имя неоднократно указано в банковском реестре.
— Сомневаюсь, что оно указано в реестре Банка Шотландии, мистер Каски. Я пользуюсь услугами Национального банка Шотландии.
Каски задумался, затем щелкнул языком.
— Ну конечно! Глупая ошибка, но названия так похожи, и Банк Шотландии у всех на слуху.
— Да, но он находится в таком уродливом здании. Национальный банк чуть дальше, и у него очаровательный фасад, потому я его и выбрала.
— Гм-м. — Каски нахмурился, словно силился что-то вспомнить. Явно обеспокоенный разговором, он без единого слова убежал наверх.
После перерыва, заняв место на скамье подсудимых, я посмотрела вверх. Меня мучило дурное предчувствие, вдобавок я опасалась, что Энни присоединится к Мейбл на балконе: мало радости провести ближайшие несколько часов под ее взглядом. Однако Энни в зале не было.
Пока суд ожидал возвращения Кинберви, я заметила, что Каски придвинулся к столу с уликами и стал удивленно изучать банковскую книгу и другие бумаги. Захватив какой-то документ, он подскочил к Макдональду и что-то торопливо зашептал ему на ухо. Адвокат взял у Каски бумагу и, нахмурившись, принялся ее разглядывать. Однако у меня не осталось времени гадать, что они там обнаружили: пришел судья, и заседание возобновилось.
Первым делом после перерыва Эйчисон вызвал некоего Нила Эннита, банковского служащего. Мистер Эннит оказался прыщавым долговязым юнцом, и, признаюсь, мне стало не по себе, когда он принял присягу. Когда прокурор подошел к столу с уликами и взял банковскую учетную книгу, я внутренне сжалась. Однако в этот самый миг вмешался мой адвокат:
— Ваша честь, у меня протест.
Судья опешил.
— Вы уверены, мистер Макдональд?
— Да, ваша честь, я должен вам кое-что сообщить, а для этого необходим перерыв.
Кинберви вздохнул.
— А никак нельзя обойтись без перерыва? Господа присяжные только что заняли свои места.
