Женщина в Древней Руси - Александр Петрович Торопцев
На коле торчать охочих мало. Петр I знал о настроениях стрельцов, иллюзий по отношению к ним он не питал, и в делах этих воинов «боярского века», «бунташного века» повинна в большей степени царевна Софья, чем ее великий брат. Это она раздразнила стрельцов просьбами подавать челобитные в Кремль и требовать от Боярской думы, от правительства принятия государственных решений. Политика несостоявшейся «самодержицы», опиравшейся на стрелецкие полки, избаловала воинов: выборные стрельцы и полковники ощущали себя государственными людьми, и это ощущение передавалось несчастным воинам. Софья и только Софья повинна в трагедии 1698 года. После подавления восстания она была пострижена под именем Сусанны в Новодевичьем монастыре, где и умерла в 1704 году.
Евдокия Федоровна Лопухина
Евдокия Федоровна, дочь боярина Федора Лопухина, родилась в 1669 году. В 1689 году она, на радость Наталье Кирилловне Нарышкиной, вышла замуж за Петра Алексеевича. Но радость матушки буйного, активного молодого царя была преждевременной. Петр оставался самим собой. Во всех делах. И в семейных тоже. Евдокия Федоровна родила ему сына Алексея в 1689 году, но это, во-первых, не привязало к ней царя, во-вторых, не изменило его.
Через восемь лет супружеской жизни Петр охладел к Евдокии. По этому поводу существует много разных версий, хотя нет ничего удивительного в семейном разладе чрезвычайно активного, нацеленного на решительные преобразования во всех государственных и бытовых сферах, стремительного, прозападно настроенного супруга и тихой сторонницы русской старины, упрямой в своей кротости супруги, которая, в довершение ко всему, была еще и старше Петра. Удивительно другое: почему Наталья Кирилловна выбрала Лопухину?! Хорошо известно, что сама царица, вдова Алексея Михайловича, отличалась прогрессивными взглядами, да и супруг ее, царь, в последние годы жизни сделал многое для Петра I, заложил основу для будущих преобразований. Почему же она остановила свой выбор на Евдокии Федоровне? Видимо, ей показалось, что Лопухина сможет исполнить роль этакого отграничивающего, сдерживающего фактора в судьбе сына, а значит, и всей страны. Не исполнила. Буйная натура Петра не поддавалась никаким ограничениям.
Связь с немкой Анной Монс, вольные отношения между мужчинами и женщинами в Немецкой слободе, куда зачастил Петр, довершили дело. Петру нравились резвые, открытые иностранки. Можно себе представить, с каким чувством он читал письма Евдокии Федоровны, которая смиренно умоляла его вернуться в семью. Не вернулся царь всея Руси к своей законной жене.
В 1696 году он отправился за границу, ему там было интересно и хорошо. Он многому научился у чужеземцев. И послал из Лондона в Москву письмо, в котором царственно просил Льва Нарышкина и Т.Н. Стрешнева уговорить царицу постричься. Она отказалась.
Чуть позже уже из Амстердама Петр I писал в письме Ромодановскому, который в то время был его правой рукой: «Пожалуй, сделай то, о чем тебе станет говорить Тихон Никитич (Стрешнев. – А.Т.)». Но и Стрешневу не удалась сия акция.
Вернувшись в августе 1698 года в Москву, Петр первым делом отправился к разбитной иностранной бабенке Анне Монс. Любил он ласкаться с ней. Истосковался по ее немецким ласкам. Отдохнув от бурной встречи со своей любовницей, царь принял патриарха всея Руси. Тот, пряча глаза, доложил, что Евдокию так и не удалось добровольно отправить в монастырь, что этому важному государственному делу мешали некоторые бояре и священнослужители.
Недовольный монарх, как гласят легенды, призвал в дом почтмейстера Виниуса непокорную русскую жену и четыре часа говорил там с ней. О чем говорил – неизвестно, но явно не о высокой любви, не о разнице между аппетитными, во всем пластичными и подвижными, бойкими немками и закованными в кандалы обычаев и нравов старорусскими дамами. Высокая любовь политикам подобного ранга и нрава вообще не свойственна, а бить свою супругу, мать престолонаследника Алексея, грубыми словами Петр вряд ли бы решился. Впрочем, как знать!
Евдокию он не любил, это ясно. А когда нелюбимая стоит поперек дороги у такого норовистого супруга, то сказать ей он может любую гадость.
Норовистой оказалась и Евдокия Федоровна, и понять ее можно: как женщину и как представительницу русского старинного рода, а то и целой партии, несогласной с политикой, намерениями Петра I и самой манерой его жизни.
В противостоянии Петра I и Евдокии Лопухиной-Романовой, как в зеркале, отражается та напряженная борьба нового и старого, которая на рубеже XVII–XVIII веков приблизилась по накалу страстей к очередному апогею. Подобное противостояние является составной частью истории любой страны. Новое и старое, а между ними жизнь как форма сосуществования, сожительства старого и нового.
Евдокия Федоровна тем-то и значительна в русской истории, что она не только воспротивилась чисто по-женски произволу со стороны своего агрессивного супруга, но и показала яркий пример преданности идеалам старого, русского образа жизни. Усмешки здесь не уместны, и вот почему.
Значительная часть добропорядочных историков считает преобразования Петра своевременными и необходимыми, вполне обоснованно называя его Великим. Но есть историки, придерживающиеся противоположного мнения. Они обвиняют Петра в неоправданном западнолюбстве, в якобы ненужных для России преобразованиях, в чрезмерно суровых и даже жестоких методах, с помощью которых Петр Великий, первый официально признанный император, осуществлял «очередную в стране революцию сверху». Кто же из них прав?
Права история, которую, как и родителей, не выбирают и которая уже поэтому неподсудна и всегда права. Как не может быть и нет незаконнорожденных детей, так и нет и не может быть «неправильной» истории. История всегда права.
Российская империя совершила в XVIII веке огромный скачок, одержала прекрасные, самые великие в своей судьбе победы, приобрела и начала осваивать громадные территории… Восемнадцатый век в истории земного шара вполне можно назвать веком России. Сторонники Петра I имеют полное право называть своего кумира Великим. Но великие, фундаментальные преобразования и победы Российской державы в XVIII столетии стали возможны еще и потому, что Петру Великому не удалось стереть с лица земли русскую старину, уничтожить так называемый русский дух, превратить русских женщин в жалкое подобие всевозможных Мариномнишек и Анномонсих, а русских мужчин – в аналогичное подобие каких-нибудь шведов, поляков, немцев, датчан, англичан и так далее. Петр Великий победил. Но и Евдокия Лопухина не проиграла, хотя
