Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание

– Ничего, друзья, земля наша силу даст, боги её утроят, а у врагов отберут. Мы сломаем им хребты, клянусь Перуном!

И после короткой передышки русские полки вновь двинулись на врага.

Глава 6

Битва у Перуновой Прилуки

Тьма Веряги шла походной рысью к полудню. Справа и слева от полков далеко в степь выдвигались зоркоглазые разъезды, чтобы успеть вовремя обнаружить приближение неприятеля. Уже много гонов оставила позади русская конница, но противник не появлялся.

В моменты коротких привалов, когда лошади торопливо щипали траву, а воины разминали затекшие ноги либо просто, распластавшись, лежали на земле, со стороны Непры можно было различить глухой шум и рокотание, – конница шла уже мимо порогов.

«Где же печенеги? Затаились или, может, пошли обходным путём? Нет, не могли они проскочить незамеченными, должны вот-вот объявиться», – думал Веряга.

Старый темницкий опыт не подвёл. Вскоре примчались трое разведчиков из дозорной сотни.

– Впереди слева, у самого Сварожьего пояса, туча пыли!

– Похоже, печенеги, – добавил второй.

– А кому ж ещё быть? – заметил третий.

Веряга остановил движение конницы и вместе с тысяцкими поднялся на высокий курган, которых много было рассыпано по приднепровской степи, в особенности у порогов. Сверху хорошо было видно вздымающееся от земли серое облако. Верягу обеспокоило, что неприятель оказался на стороне восточного полудня, а не двигался прямо навстречу, как рассчитывал темник. Надобно поскорей перенять, чтоб не обошли!

Оценив местность и посовещавшись с военачальниками, Веряга быстро распределил, где какому полку встать и в каком порядке действовать.

Тысяцкие понеслись к своим полкам, зазвучали команды. Потом протрубили турьи рога, и русская дружина, взорвавшись боевыми кличами, ринулась на врага.

Вмиг исчезло птичье пение, возня степной живности, шелест травы и прочие мирные звуки. Степь содрогнулась от гула конских копыт и воинских кличей. Летний Стрибог ударил в грудь мощной струёй воздуха, и воздетые мечи тонко запели свою боевую песню в предчувствии схватки.

И тут русы увидели, что чужая конница идёт не навстречу им, а также движется к полудню.

Заметив преследование, противник развернулся и выстроился в боевой порядок. Что-то едва уловимое в их поведении насторожило Верягу. Как-то без свойственной кочевникам лихости, крика и свиста проделали маневр чужие полки.

Две конницы неумолимо сближались, ещё немного – и булат скрестится с булатом, и польётся на землю горячая кровь.

В это время со стороны степи к Веряге стремглав неслись два всадника. Один десятник из дозорной сотни, а другой неизвестный, облачённый в кожаный панцирь с железными бляхами на груди.

– Темниче, это не печенеги, – взволнованно кричал десятник ещё издали, – это Славянская тьма! Вот перебежчик! – Осадив коня, десятник хлопнул по плечу незнакомца. Тот спешился с красивой хвалынской лошади и стал перед Верягой, ссутулив могучие плечи, будто на них лежала неимоверная тяжесть.

– Славянская тьма? – удивлённо переспросил Веряга. – Отчего ж они на нас с мечом идут?

Незнакомец сгрёб с головы лохматую лисью шапку, и ветер заполоскал русые кудри.

– Тьма наша из вятичей, радимичей, северян и прочего славянского люда хазарами на подвластных им землях набрана и на помощь печенегам послана, – с едва уловимым чужим оттенком говора ответствовал перебежчик. – У Перуновой Прилуки мы с ними встретиться должны…

– Да как же вы, русы, супротив русов идёте? – не удержался стоявший рядом с Верягой тысяцкий. – Как с врагами нашими заодно быть можете? – От возмущения он не находил нужных слов.

– Дети наши, жёны, отцы и матери остались под хазарами, – глухо обронил незнакомец, – ежели не подчинимся, порешат всех до единого…

– А ты отчего перебежал? – строго спросил Веряга.

– У меня родни, почитай, не осталось. Пять душ было, кто умер, кого, как меня, в войско забрали…

– Трубить сигнал! Остановить битву! – велел Веряга.

А к нему и без того уже летели посланцы от полков. Растерянные сотские и тысяцкие спешили сообщить, что против них сражаются славяне.

Запели-затрубили рога, приказывая остановиться. Схлестнувшиеся с обеих сторон дружины, вняв сигналу, стали расходиться, оставив между собой пространство, усеянное первыми трупами.

Не в первый раз славяне выступали против славян. Веряге ещё был памятен древлянский поход, когда Коростень, подстрекаемый пришлыми варягами, среди которых, по слухам, верховодили германцы, воспротивился Киеву, и древляне убили князя Игоря. И бились тогда русы с русами, и варяги Свенельдовы с варягами коростеньскими, и не единожды случалось такое в прошлом. И всякий раз это были неправые, братоубийственные побоища.

Так и нынче, все чувствовали несправедливость противостояния. Веряга отправил посыльных, чтобы встретиться с посланцами из Славянской тьмы и обговорить положение. Но гонцы вернулись мрачные в сопровождении лишь сотни чужих воинов.

– Передали мы твоё слово темницкое, Веряга, чтоб переходили к нам и вместе сражались против хазар с печенегами… – Говоривший умолк.

– Ну? – с железом в голосе поторопил Веряга.

– Не могут они сделать этого. Земли их, дома, дети с жёнами под хазарами. Вот эти только согласились перейти к нам, остальные твердят, что тархан отомстит им лютой расправой. Да и военачальники у них все хазары, и сотня хазарских воинов приставлена для надзора. Потому они согласны лепше смерть принять от мечей наших…

– Значит, так тому и быть! – жёстко закончил Веряга. – Сигнальщикам – трубить к битве! А этим, – кивнул он на перебежчиков, – верните мечи. Пусть встанут в передовые сотни и на деле докажут свои слова о верности Киеву.

Опять запели рога, и вслед за этим началась кровавая рубка. Русская кровь потекла на русскую землю, и слились в едином гуле последние стоны умирающих и возгласы начальников, звон мечей, стук щитов, конское ржание и крики раненых.

Уже вечерело, когда закончился бой. Славянская тьма была разбита и рассеяна. Остатки её вместе с хазарской сотней ускакали в степь. Но в душах киевлян не было торжества победы. Славянская тьма сражалась не в полную силу, многие намеренно подставляли себя под меч, поэтому сеча больше походила на простое смертоубийство.

Обезоруженные пленные стояли понурив головы. Веряга подъехал к ним. Воины, что собрались подле, расступились, пропуская темника. Старый сотник, которому была поручена охрана пленных по дороге в Киев, обратился к Веряге:

– Темниче, многие из захваченных хотят влиться в нашу тьму, просят вернуть коней и оружие…

Веряга сжал челюсти и грозно сверкнул очами.

– Я русский темник, а не хазарин, слов своих по два раза на дню не меняю! Кто супротив нас бился, захвачен в плен, как враг. Пешком гнать их до самого Киева, и как мать Ольга решит, то и будет!

Веряга круто развернул коня и поехал прочь по полю, усеянному телами. Меж мёртвых ходили живые, подбирали оружие, выискивали раненых, а павших сносили на середину, чтобы предать земле, дабы не стали тела погибших воинов пищей воронам и шакалам.

Согбенная спина в кожаной рубахе и растрепавшиеся русые кудри показались Веряге знакомыми. Воин сидел на земле. Перед ним лежал поверженный рус из Славянской тьмы. Веряга объехал воина и узнал в нём первого перебежчика. Остановившимися остекленевшими очами глядел тот на чело убитого. Веряга хотел спросить, не родич ли ему этот мёртвый хазарский рус, но горе и боль, переполнявшие русоволосого, не позволили темнику нарушить святую минуту человеческой скорби. Уже отъехав дальше, Веряга услышал позади мерные удары. Оглянувшись, увидел, как взлетают вверх руки перебежчика и с силой опускаются к земле, вонзая в неё широкий боевой топор с обрубленным древком. С глухим звуком врезалось окровавленное лезвие в нетронутую огнищанским ралом плотную степную землю, всю пронизанную, будто жилами, корнями всяческих трав.

Рраз!.. Рраз!.. Рраз!.. – мерно ходили вверх-вниз руки воина. Только теперь Веряга заметил, что рубаха русоволосого покрыта кровью, левый рукав оторван, а кисть правой руки обмотана тряпкой.

Один из утренних перебежчиков, укладывавший на конскую попону тяжело стонавшего раненого, перехватив взор Веряги, пояснил:

– Друга своего хоронит. С детства вместе росли, как братья, где один, там и другой. И здесь в одном месте встретились, только по разные стороны. Вот в бою один и сложил голову… Эх! – сокрушённо вздохнул воин. И, подхватив края попоны, он вместе с напарником понёс раненого к остальным увечным, собранным в лощине, где над ними колдовали два пожилых кудесника.

Ещё через день Верягина тьма вышла к Перуновой Прилуке.