Время умирать. Рязань, год 1237 - Баранов Николай Александрович
Потом Ратислав запрыгнул в седло и послал шагом Буяна в ту сторону, где караулил татар Первуша. Доехать до него не успел: услышал тревожный свист и сразу за ним – топот копыт несущегося вскачь жеребца. Дожидаться меченошу боярин не стал, развернул коня и пустил его легкой рысью, поглядывая назад. Мгновение спустя из-за поворота дороги вылетел Первуша, поравнявшись с Ратьшей, придержал коня, выдохнул:
– Татары!
– Далеко? – поинтересовался Ратислав, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, даже лениво.
– С четверть версты, – утишив голос, сообщил меченоша. – Из-за поворота показались.
– Сколько?
– Не счел. Сразу назад повернул, как ты велел, боярин.
– Дозорная сотня, должно, – протянул Ратьша. – Та, из которой наши половцы, – кивнул на побитых половцев, мимо которых они как раз проезжали. – Видели тебя?
– Видеть, может, и не видели, а свист слышать могли. Поспешим, боярин?
– Успеем. Увидят своих побитых, поопасаются засады. Пойдут сторожко. Так что оторвемся.
Первуша кивнул, соглашаясь.
Так, легкой рысью, они проехали версты три, сгоняя с дороги в лес попадающихся по пути крестьян. Потом в самом узком месте дороги уперлись в завал из свежесрубленных сосен. С той стороны завала их окликнули. Оказалось, люди из его, Ратьшиного отряда. Князь Роман, молодец, видя большое число бегущих в Рязань крестьян и зная, что вот-вот их настигнут татарские разъезды, придумал вот таким образом задерживать врагов. У завалов Роман решил оставлять десяток воинов с лошадьми. Они должны были шугануть приближающегося врага стрелами, чтобы не лезли вперед уж слишком нагло, а потом сразу уходить. Пока татары осмелятся подойти к завалу вплотную, пока поймут, что защитники ушли, пока пройдут с конями в обход, уйдет время, крестьяне успеют добраться до города.
Первуша и Ратьша спешились, ведя жеребцов в поводу, с трудом продрались через лесную чащу, обходя поваленные деревья. Там, забравшись в седла и пожелав удачи остающимся воинам, пустились в дальнейший путь.
Отряд догнали верстах в пяти от Рязани, миновав по пути еще пять таких завалов с караулившими за ними воями. Чем ближе к стольному граду, тем больше попадалось на дороге саней с крестьянами и бредущей за ними скотиной. На подходе к городу сани шли уже сплошной вереницей. Всадники Ратьшиного отряда ехали колонной по два пообочь дороги, чтобы не мешать их движению. Роман Романович Коломенский оказался в хвосте. Увидев Ратьшу, искренне обрадовался.
– Думал, пропал ты, Ратиславушка, – приобнял князь Роман поравнявшегося с ним боярина. – Перехватили вас татары.
– Скорее уж мы их, – хмыкнул Ратьша и рассказал о стычке с дозорным десятком половцев.
– Вдвоем – десятерых?! – восхитился Роман.
– Не ждали они нас. Осторожность потеряли. Вот и попались.
– И все-таки! Нет, какие молодцы! Все бы так по десятку татар положили, так уж и кончились бы они к этому времени.
– Ну, половцы – это не монголы. Те бы так не попались: порядок у них, по слухам, в войске железный. Уж ежели дозор бы правили, так грабить, поди, не стали бы.
– И все-таки десять воинов – это десять воинов!
– Ладно, перехвалишь, – махнул рукой Ратислав. – Князь Пронский где?
– В голове отряда едет вместе с сыновцами.
– Понятно… Народу-то в Рязань сколько прет. Успеют ли все добраться?
– Ох, не знаю, – озабоченно покачал головой Роман. – Татары, как понял, на пятки наступают.
– Так и есть. Завалы их малость задержат, конечно, но ненамного. Придумывать что-то надо.
– Надо, – кивнул коломенский князь. – Только вот что?
– А вот чего думаю, брат. Село Шатрище в трех верстах от стольного града помнишь ли?
– Само собой.
– Там перед ним лощина широкая да глубокая, лесом заросшая по краям.
– Помню такую, – вновь кивнул Роман.
– Так вот, дорога на Рязань проходит как раз поперек нее, через выемки в склонах. Склон, тот, что на стороне села, особо густо лесом порос. Дорога глубоко его прорезала, словно ров. Высота стенок пообочь дороги в самом глубоком месте сажени три, а то и четыре.
– Помню такое.
– Так, мыслю, надо завалить деревами этот проход, поставить людей наших по склону лощины сверху. Лес густой, склон крутой и высокий. Чем не вал градский? Подержим там сколько-то супротивников, дадим мужичкам успеть до города добраться. Вон их уже сколько.
Ратьша кивнул на дорогу. По ней и правда крестьянские сани ехали уже в два, а где и в три ряда. Скорее ползли, не ехали. Ревела испуганная скотина, кричали возницы, ругаясь друг на друга, плакали младенцы, голосили женщины.
– С версту осталось до того места, – продолжил Ратислав.
– Правильно размыслил, брат, – обрадованно согласился с Ратьшиным предложением Роман Романович. – Надобно поспешить в голову отряда. Чаю, уж они там почти добрались до места.
– Езжай, распорядись, – кивнул Ратьша. – Пусть начинают деревья валить, завалы ладить. Мужичков с обозов бери, чаю, бабы и без них три остатние версты до Рязани проедут. Как татары подойдут, отпустим. По краю склона пусть тоже завалы ладят, чтобы было где от стрел укрыться. А я здесь поеду, за порядком послежу.
– Понял, сделаю.
Роман кликнул троих своих ближников, пришпорил жеребца, и они помчались вперед в голову отряда. А Ратьша задумался, припоминая местность окрест дороги возле той самой лощины. Место для обороны и в самом деле было неплохое. Справа лощина заканчивалась на обрывистом берегу Оки. Склоны ее там становились еще выше, а заросли деревьев и кустарников не давали пройти коннице. Обойти обороняющихся и ударить оттуда могла только пехота, но она наверняка заметно поотстала от передовых конных отрядов татар. Пока еще подойдет. Крестьяне за это время должны успеть укрыться в городе.
Прямые атаки конницы рязанцы отобьют или, во всяком случае, продержатся достаточно долго, чтобы беглецы сумели спастись. А вот слева верстах в шести-семи лощина сходила на нет, да и лес там редок. Не лес – перелески с раскиданными меж ними крестьянскими наделами. Там и конные свободно пройдут. Нащупают это место враги, наверное, не сразу, но нащупают. Потому туда надо поставить пять сотен панцирников. На какое-то время они татар задержат, дадут уйти защитникам лощины, а потом отступят сами, если смогут…
Пока Ратьша думал обо всем этом, его отряд спустился в лощину, северный склон которой был назначен для обороны. Там уже слышался перестук топоров. То и дело с шумом рушились деревья. Молодец Роман, быстро все спроворил. Лощина была широкой, саженей двести. По дну ее, примерно в середине, протекала небольшая речушка, покрывшаяся уже ледяным панцирем. Через речку перекинут коротенький бревенчатый мост.
Гулко стуча по промерзшим бревнам, проехали по мосту и скоро приблизились к северному откосу лощины. Он был заметно выше южного. Выше и круче. Нелегко будет находникам взобраться по его покрытому снегом склону. Наверху по самому краю – густые заросли кустарника. Чуть отступив от края, высятся деревья. Сосны в основном. Их и валят вои и крестьяне, выхваченные из проезжающих мимо беженцев. Стволы деревьев укладывают по краю откоса для укрытия обороняющихся от стрел.
Дорогу, полого поднимающуюся на северный откос по глубокой выемке, пока не закрывают, хоть бревна уже заготовили. Закроют проезд, когда появится враг. Пока через выемку сплошным потоком в два ряда поднимаются сани, меж них люди, скотина. Здесь Роман поставил десяток воинов. Они подгоняют медлительных, подхватив под уздцы, тянут наверх уставших, перегруженных скарбом крестьянских лошадок. Внизу у начала подъема скопилось под сотню саней, изрядное стадо скотины и толпа народа. Не успевает узкий проход пропускать всех спасающихся. Кто знает здешние места, сворачивает вправо, туда, где лощина кончается через несколько верст. Снега пока намело немного, не увязнут, а крюк не так уж и велик. Ничего, въедут в город через Исадские ворота, с восхода.
Всадники Ратьшиного отряда поднимались по дороге наверх цепочкой по одному, у самого края выемки для этого оставили место, свободное от саней. Въехав наверх, Ратислав осмотрелся. Сани, проехавшие подъем, сплошной вереницей двигались по рязанской дороге в сторону города.
