Театр тающих теней. Под знаком волка - Афанасьева Елена
Подруга на ее молчание внимания не обращала, наверное, думала, что Даля тщательно сравнивает секс с мужем описанный и реальный.
— Выдумала все твоя Крошечка, — раз за разом выносила свой вердикт подруга. — Выдумала, а ты на ее дешевые уловки ведешься. А это просто предсвадебный мандраж. Ты мечтала о прекрасном принце! Это я всегда соглашаюсь на трубочистов, а тебе принца подавай! Так получи! Только в придачу к принцу и полный набор обожаний и проклятий. Тебя никто не заставляет эти помои на свою голову выливать. Так нет же, ты просто садомазо не там, где нужно, практикуешь! Колись, возбуждает, что фанатки так страстно твоего распрекрасного Игорька любят, а принадлежит он тебе.
Подруга хохотала и со вкусом принималась зачитывать самые скабрезные и самые слащавые разлюли-малиновые фрагменты из «Живых Журналов» фанаток, которые успевала открыть и на своем компе.
— Фак ю! Ты послушай! Старперша какая-то! Никто адекватный теперь так не выражается, тем более в нете! Тетка явно за сорок. Дрочит на карточки твоего принца, а желаемое выдает за действительное.
Подругу всё это веселило.
Но веселого в этом мало. Если бы только хейт в Сети, но всё, что творится вокруг нее третий день, весельем уже не назовешь.
Сами ли фанатки охоту на жену кумира устроили или всё же застуканный женой кумир эту охоту возглавил?
Черного человека около Жениного дома на этот раз не видно.
Заходит. Девочки виснут на ногах, требуют с ними играть. Женя, Лика и Джой в большой комнате. Лица серьезные. Смотрят на нее как на привидение. Дима явно уже всё рассказал.
— Оленя всё же придется привлекать, — говорит Женя, подходит и гладит Далю по голове как маленькую Маню или Аню.
И Даля начинает плакать! Рыдать!
Три дня держалась, а тут начинает рыдать в голос. Джой хочет подойти утешить, но маленькая хрупкая Женька ее обняла, объяла, вместила в себя, как Лика Оленя хочет вместить, спрятала внутри, закрыла от страшного мира и приговаривает:
— Всё-всё-всё! Всё будет хорошо! Всё уже хорошо. Одну мы тебя никуда больше не отпустим. Сейчас Оленю позвоним. Его безопасники всё проверят. Всё-всё-всё…
И среди рыданий Даля начинает верить, что страшное уже позади.
Олень говорит, что появится ближе к вечеру, но сейчас пришлет нужного человека.
«Нужному человеку» приходится рассказывать всё с самого начала — Женька подталкивает, ему можно — от побега из квартиры мужа до избиения около подъезда его дома, всё же опустив подробности, с кем именно застала суженого в постели. «Нужный человек» на этом моменте хмыкает — неужто и это знает?!
Открытие выставки назначено на пять часов вечера. Суета, как водится перед любым открытием, все заняты одновременно всем.
Для присмотра за девочками вызвана няня, поэтому Даля теперь просто бродит по экспозиции, разглядывая картины, которые уже видела до отъезда в Питер, но готова рассматривать их снова и снова.
Картон Веласкеса — наброски «Менин» с Филиппом IV, Марианной и карлицей. Фламандцы и малые голландцы — Брауэр, Ван дер Пул, Ван Влит. И совершенно невероятный Ван Хогволс, никогда не думала, что в работах Хогволса столько энергии, столько глубоко скрытой страсти. Волшебный «Портрет жены художника», в котором всем известный Хогволс не считывается, но отчего-то считывается совсем другая рука, другой великий стиль проступает в этом свете, падающем на выбившиеся из-под чепца пряди рыжеволосой женщины…
Даля вся там, в дали веков, где художник, поймав свет от свечи, выписывает прядку волос позирующей ему женщины, которую он, очевидно, страстно любит и желает, но вынужден держать свою страсть внутри. Разве что выплеснуть на картину.
Даля вся там. Но боковым зрением все же замечает… И резко обернувшись, видит, как Черный человек, смешавшийся с посетителями, которые уже входят в галерею, быстро двигается к выходу. С маленькой Аней на руках.
Скорее! Скорее… Добежать до входа, путаясь в заходящих в галерею посетителях, выбежать на улицу и… не увидеть никого.
Никого нет. Нет никого!!!
Черный похитил девочку. И успел скрыться.
«Нужный человек» не успел разобраться. Черный похитил Аню. Из-за нее, Дали, похитили маленькую девочку.
Вбегает обратно в галерею. С перекошенным от ужаса лицом, по которому понятно — что-то произошло. Что-то страшное произошло.
— Что? — отрывается от очень важных гостей Женя.
Джой уже спешит из другого конца галереи. Даже королева-Лика и та уже рядом, хватает за руку готовую упасть Далю.
— Аня… Черный… Черный человек похитил Аню…
Женя удивительно собранна в такой момент. Ни истерик, ни криков. Четко по делу, кому что делать — Джою звонить знакомому капитану Дубову, подключать милицию, «Нужному человеку» вызывать своих «бойцов», помощнице Ирочке смотреть записи с камер на входе, выяснить, в какую сторону ушел или на чем уехал Черный, Лике и еще нескольким знакомым гостям объезжать все близлежащие переулки, вдруг далеко уйти не успели, няне увести Маню наверх, отвлечь и сказать, что Аня скоро вернется, Дале…
Дале Женя ничего не говорит. Но и не упрекает. Гладит по голове, как маленькую, хотя могла бы наорать. И была бы права! Всё из-за нее!
И делать что? Что делать?
Если это ее, Дали, муж, то звонить мужу. А если похищение ребенка фанатки без его участия организовали, то в любом случае звонить мужу — пусть на своих поклонниц подействует, пусть скажет, что всё розыгрыш, погорелый театр, и Даля ему не жена, пусть вернут девочку! Пусть девочку вернут.
Но как позвонить, когда все одновременно говорят по телефонам, а свой утонул в туалете «Китайского летчика»? Разве что городской, на столе у Ирочки в служебной зоне.
Только бы номер мужа вспомнить! Только бы вспомнить… Кто же теперь помнит телефонные номера наизусть! Никто! Номер мужа она так и не выучила. Из всех номеров в мире она знает только Бусин, но по нему больше никто не ответит, и мамин… Знает только номер телефона матери, у которой должен быть записан номер зятя.
Впервые за столько времени нажимает кнопки, набирая номер, который мама заставила ее зазубрить в раннем детстве, когда почти ни у кого мобильных телефонов еще не было, а у мамы с ее работой уже был. Как тогда называли, «прямой», без префикса. Теперь без префикса не наберешь. Какой же у нее оператор? Придется по очереди пробовать всех возможных.
На третьей попытке, еще не успев ничего сказать, слышит мамин голос:
— Даля! Даля! Девочка! Это ты!
И начинает плакать… Почему мамин голос так на нее действует, не маленькая же!
Так называемый муж — он оказывается в этот момент рядом с мамой, приехал к ней советоваться, где Далю искать — божится, что никого следить за ней не посылал. И что, конечно же, немедленно поедет разбираться с фанатками, а с Далей они потом поговорят, они обязательно потом поговорят, и она поймет его, она обязательно поймет его, она же умница…
Джой под диктовку приехавшего знакомого капитана Дубова пишет заявление о пропаже ребенка, глазами ищет Женю, чтобы она, как мать, поставила подпись.
Капитан Дубов уже дал распоряжение оперативникам опрашивать посетителей.
Ирочка уже нашла фрагмент записи с видеокамер, где Черный выводит Аню из галереи и они уходят налево, пока не пропадают из кадра, и Дубов звонит коллегам с просьбой срочно «пробить камеры» по ходу движения похитителя.
И только Даля не знает, что делать. Что делать ей, виноватой во всей этой страшной суете?
Судорожными глотками выпив полстакана воды, отставляет стакан и идет к выходу. Мимо Брауэра. Мимо Ван дер Пула, мимо Ван Хогволса, который еще недавно казался ей совсем другим… Мимо картин из коллекции Оленева, которые еще несколько минут назад казались ей невероятными сокровищами и которые теперь, ей кажется, не стоят ничего по сравнению с жизнью и безопасностью маленькой девочки.
Выходит на улицу. Не глядя на проезжую часть, между сигналящими ей машинами, переходит на бульвар и не знает, куда идти дальше — налево? Направо? Стоять на месте и ждать? Чего? Делает несколько шагов вправо и…
