В тени трона - Василий Александрович Зубакин
– Навсегда – это Его прерогатива, – Михаил поднял палец к потолку, к черному ночному небу над крышей хижины, – а не наша… Нам заглядывать дальше нынешнего вечера – грех и богохульство.
– Да, конечно, – досадливо согласился Дэвид. – Но великим людям дано менять правила игры.
– Значит, Гитлер – великий человек? – не скрывая иронии, спросил Михаил.
– Ну да! – сказал Дэвид. – Он уже легко, как нож в масло, вошел в историю. Разве не видно?
– Как топор-колун, – уточнил Михаил. – Ему нужна Россия не для наведения там европейского порядка, а для грабежа. Я в его помощи не нуждаюсь. Спаси меня Бог от такого благодетеля!
– Скоро вы иначе посмотрите на происходящее, – убежденно сказал Дэвид. – Человек творит историю. И Гитлер может прийти к власти над всем миром. Не он нам, а мы с вами, Майкл, могли бы стать ему в этом партнерами, заодно защищая интересы своих народов!
– Немцы знают, где я? – озабоченно спросил Михаил. – Как вы думаете?
– Думаю, что нет, – ответил Дэвид. – Но они почему-то считают, что вы живы и появитесь из тени в нужный час.
1 сентября 1939 года, спустя считаные дни после той встречи, германские войска пересекли границы Польши с запада, севера и юга и двинулись на Варшаву, 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии, а 17-го числа того же месяца Советский Союз вторгся в восточную часть Польши. Польское государство перестало существовать. Началась Вторая мировая война.
Дэвид-Эдуард, перебравшийся после захвата немцами Франции на задворки Европы в Португалию, общался там с сотрудниками германского посольства и не скрывал свою прогерманскую позицию. Одно из его пораженческих интервью в тот период, когда немцы нещадно бомбили Лондон, окончательно вывело англичан из себя, и, по настоятельной рекомендации Черчилля, экс-король был отправлен на военном корабле подальше от охваченной военным пожаром Европы и любезных ему немцев губернатором на Багамские острова.
После краха гитлеровского рейха ему и его жене Уоллис Симпсон было позволено вернуться в Европу и поселиться во Франции, где пара в довольстве и благополучии прожила до конца своих дней.
26
Гром в горах
Самая губительная в истории человечества война не внесла поначалу никаких изменений в жизнь хижины в горах Меркантура; время тянулось ни шатко ни валко. Прекрасная Ривьера до конца 1942 года оставалась свободной зоной, и только потом здесь объявились оккупанты – немцы и итальянцы. Но ни те ни другие интереса к Меркантуру не проявляли и в горы не поднимались – дикое, безлюдное место не представляло никакого интереса для оккупантов.
Меж тем войлочное производство не останавливалось: по уговору с Магомедом крестьяне из низовой деревни разводили в своих хозяйствах мериносов на шерсть для выделки фетра. Эту шерсть Магомед доставлял в хижину, и там, в специально для этого оборудованной пристройке, вместе с Беком выделывал на бельгийском станке разноцветные листы фетра. Со сбытом продукции сложностей не возникало: шляпные ателье нуждались в качественном и не слишком дорогом товаре, получать который к тому же можно было без задержек. Но продукция Бека и Магомеда вызвала интерес и у немцев: германской военной промышленности требовались защитные фетровые прокладки для двигателей и насосов, а поставки из Канады и Австралии прекратились. Фетра не хватало, и дело дошло до того, что на склады наиболее известных шляпных ателье нагрянули немецкие солдаты и без лишних слов конфисковали запасы фетра на военные нужды. Разумеется, немцы приложили усилия, пытаясь отследить, откуда поступает нужный им товар, то есть выявить источник поставок, чтоб не тратить время на обыски шляпных мастерских. Но поймать Магомеда, через которого шли поставки фетра, было нелегко. Модистки – добившиеся успеха русские эмигрантки – и сами толком не знали, кто такой и откуда этот Магомед. Отменный товар они получали от него вовремя, излишки фетра – с хорошей прибылью – продавали своим коллегам. Даже в Берлин, через оккупированный немцами Париж, попадала иногда продукция горной хижины. Война войной, а прибыльная торговля, сидя на облучке, исправно правит своей повозкой и продолжает движение по дорогам Истории.
Известия о повышенном интересе немцев к его продукции насторожили Михаила, и он предусмотрительно сократил деловые разъезды Магомеда: привлекать к себе внимание немцев он хотел избежать любой ценой. И причиной тому были не фетр и даже не личная безопасность Бека и его побратима, а обстоятельства куда более серьезные.
Дело в том, что Дэвид-Эдуард оказался первым, но не последним неожиданным визитером в горной хижине. Партизанская война с оккупантами набирала обороты на французской земле, и через два года после захвата немцами Парижа и появления в Виши коллаборационистского правительства маршала Петена в хижине Бека появился посланец Эммануэля д’Астье – руководителя антигитлеровского вооруженного Сопротивления на юге Франции. Посланец, назвавшийся Жаком и выглядевший, как местный крестьянин, не стал вдаваться в подробности, каким образом он нашел дорогу к Беку, сказал лишь, что Сопротивление располагает разветвленной сетью бойцов и сторонников, охватывающей и Ривьеру вплоть до предгорий Альп. К борьбе с оккупантами и коллаборационистами присоединялись настоящие герои-патриоты, осознавшие, что на войне можно быть либо за Гитлера и его свору, либо против него. И если Бек настроен против фашизма, то он должен примкнуть к Сопротивлению. О его решении будет поставлен в известность сам Эммануэль д’Астье.
Бек слушал визитера с неослабевающим вниманием. Он понял, что Жак и не подозревает, кто такой в действительности Бек, – и это успокаивало: значит, и внизу, в деревне, где гость, по-видимому, раздобыл информацию о нем, никто ничего не знает и, стало быть, никому Бековой тайны открыть не сможет даже под пыткой.
– Да, я определенно против Гитлера, – сказал наконец Бек. – Нацизм не по мне… Но чем я могу быть полезен вашему движению? Много лет назад я получил ранение в ногу и остался инвалидом на всю жизнь. И почему о моем решении надо докладывать вашему командиру?
– Здесь у вас в Меркантуре, – ответил посланец, – самое подходящее место для тайной запасной базы сил Сопротивления – при необходимости здесь можно укрывать наших людей от преследования гестапо. Вы вдвоем, – он указал на Магомеда, – ориентируетесь в здешних горах, как в собственном доме, знаете наперечет все ходы и выходы, все скалы и пещеры. Взяв на себя эту работу, вы окажете нам неоценимую помощь.
– Что еще будет входить в наши обязанности? – по-военному кратко осведомился Бек.
– Мы ждем решения союзников о доставке нам грузов воздушным путем, – ответил Жак. – Самолеты будут держать курс на плато в Меркантуре, это надежней всего.
– Откуда самолеты? – спросил Бек.
– Из Англии, – ответил гость. – От командующего армией Свободной Франции генерала де Голля.
– Теперь ясно, – сказал Бек. – Пойдем воевать, а, Магомед?
– А как же! – ответил Магомед и сверкнул глазами из-под бровей, как перед атакой на фронте в прежние времена, много лет назад.
Регулярные поставки оружия и диверсионного снаряжения из Лондона были давней заботой Эммануэля д’Астье – отважного командира Сопротивления и
