Сергей Мильшин - Волхв
Внезапно из-за стола поднялись, расправляя рубахи, Буслай и Рядок. Вытащили мечи из ножен, взмахнули, разгоняя ветер, и встали на изготовку около костра. К поединьщикам быстро приблизился атаман и, полушутя, но твердо, заставил вернуть оружие на место и сдать ему. Немного огорошенные они застыли друг перед другом без мечей, но в их пустые руки уже совали деревянные заготовки. Буслай первым принял ненастоящее оружие и навел его острие на грудь Рядка. Тому ничего не оставалось, как тоже вооружиться деревянным мечом. За столом затихли, разворачиваясь к бойцам. С глухим стуком оружие скрестилось над пламенем. Воины заплясали в танце боя. Это были отличные бойцы — здесь каждый мог оценить по достоинству их мастерство. Мечи сшибались с такой силой, что Гор удивлялся, как остались целы. Бойцы кружили вокруг друг друга, выискивая момент для нападения. Вдруг Рядок стремительно бросился вперед. Но Буслай успел увернуться и сам, используя инерцию его движения толкнул соперника в плечо рукояткой и попытался срубить снизу. Варяг принял удар на клинок. Воины снова отскочили в стороны. Удар встречал меч или упругий воздух, бойцы кружили до мелькания в глазах, но победителя выявить не могли. Нарышка выбрал момент, когда бойцы оказались в разных сторонах импровизированной площадки, и встал между ними, разводя их руками:
— Ну, добре хлопцы. Повоевали и будя. Все видят, какие вы знатные мастера. У гостей наших, — он обвел рукой стол, — уже в горле пересохло, за вас переживаючи. Пора бы и уважить.
За столом снова загудели одобрительно. Народ потянулся кубками к бочке. Буслай и Рядок, тяжело дыша и улыбаясь, заняли свои места.
В самом разгаре пиршества Гор поднялся и выбрался из-за стола. Никто и не глянул в его сторону — мало ли кто куда вышел. Он пересек широкий двор и толкнул дверь дома, в котором уже ночевал недавно. Им с волхвом снова определили спать здесь. Гор добрался до тюфяка, взбил его немного кулаком, скинул обувку и упал на сено спиной. Рысенок повертелся и свернулся клубочком у его теплого бока. Гор еще хотел представить, как завтра встретится со смешливой Белогоркой, но уснул, в мыслях только подходя к родному селу.
Гор проснулся на рассвете. Опять разбудил рысенок, заворочавшийся рядом. Как оказалось, вовремя. Белогост в одном исподнем разравнивал кулаком слежавшийся за ночь тюфяк. Парень подскочил, как по тревоге: скоро идем на Коломны.
— Я не проспал?
Ведун с легкой улыбкой качнул головой:
— Вставай, раз проснулся. Я думал тебя попозже поднять. Чего по росе ноги мочить?
Гор спрыгнул с лежака и быстро нашел на земле боты. Прохладный утренний воздух заставил его поежиться. Мимо проскочил Смагин:
— Поднялся? Молодец, зови ведуна завтракать. Все готово.
— И этому не терпится, — Белогост неслышно вышел на крыльцо. — Ну, пошли что ли, перекусим перед дальней дорогой. Обед, думаю, пропустим, а поужинаем, если ничего не случиться, уже в селе.
— Ага, и рысенка надо чем-нибудь покормить.
— Это точно.
После сытного завтрака, наскоро попрощались с атаманом и его людьми и оседлали лошадей. Выехали вчетвером: ведун с потворником, Любослав и Смагин. Нет, впятером: впереди в траве мелькал загнутый кольцом хвост Бойки. Гор восседал на Трудне, расслабившимся за последние дни без работы, княжич раскачивался на своем кауром красавце русской породы, ведун и Клёнка поставили под седла крепких лошадей побитых гораков.
В этот день, казалось Гору, дорога тянулась бесконечно. Спешиться пришлось уже на первой версте. Двигались напрямую через лес, заросший колючим шиповников, и лошади тут же начали цепляться сбруей за его ветки. В поводу тоже оказалось ненамного лучше, но хоть теперь принимали колючки на себя, ограждая лошадей. Вел ведун, он прокладывал путь, терпеливо снося все неудобства. Может быть, шли бы быстрее, но Белогост всю дорогу то и дело останавливался, чтобы сорвать какую-нибудь целебную травку. Да не просто срывал. Он еще подзывал Гора и объяснял ему, что она лечит или напротив, калечит. Были и такие. Стоял день накануне купалы, все растения обретали наибольшую силу. Волхв не мог позволить себе упустить такое благодатное время.
Погожий денек радовал путников яркими красками и почти полным отсутствием жалящих насекомых. Только к концу путешествия Гор понял, что это ведун постарался. Любослав поначалу явно грустил. Парень только что потерял отца, родноверы старались не тревожить его без надобности. Но постепенно он разошелся и вскоре уже активно и подробно расспрашивал Гора о сельских родственниках. Потворник рассказывал ему все что знал. Только тут он сообразил, что Белогорка, оказывается тоже родственница княжича, двоюродная сестренка. «Как бы не зазналась», — забеспокоился он.
Увидев выглянувшего на божий свет рысенка, Любослав неожиданно поинтересовался:
— Слушай, а как ты собираешься его называть? Рысенок и все что ли?
Гор виновато улыбнулся:
— А ведь и, правда. Как-то не подумал раньше.
— А назови его Мурзик, — Клёнка услышал их, несмотря на то, что шел замыкающим, — хорошее кошачье имя.
— Вот именно, что кошачье, — не согласился княжич. — Ему же нужно настоящее рысье.
— А такие разве бывают?
— Придумаем. Есть мысли, Гор?
— Пока что-то ничего на ум не приходит.
— А ты, Светлый, что думаешь?
— Да как-то тоже не соображу пока, — он выглядел очередной кустик чего-то целебного. — Вы сами молодежь, придумываете, — и снова сошел с пути.
— Гор, поди-ка сюда.
— Так, можно сказать, что все самоустранились. Придется самому, — он забрал рысенка у парня, прежде чем тот отошел к ведуну, и приподнял одной рукой на уровне глаз.
Котенок беспомощно оглянулся вокруг и, не увидев рядом Гора, вдруг зашипел. Вытянув острые коготки, он всеми четырьмя лапами вцепился в руку княжича. Тот поморщился:
— Какой ярый! Ты, Гор, его что, только сырым мясом кормишь?
— Да нет, молоком, ну и мясом тоже, только не сырым.
Ведун уложил в котомку пучок свежей травы:
— А вы его так и назовите.
— Как?
— Ярый. Хорошее имя, по-моему.
— А что, неплохо. Ты, как Гор, согласен? — он оторвал рысенка от руки, на которой отстались набухающие царапины.
— Согласен. Ярый, иди ко мне, — парень принял зверька из рук княжича и тот сразу замурлыкал.
— Ты смотри, как он за тобой ластится, — Смагин дернул зацепившийся повод. — Как за родителем.
— А он и есть для Ярого родитель, — ведун поискал глазами обход поваленной ели и пошел по дуге. — Папа и мама в одном лице.
Гор спрятал рысенка за пазуху:
— Ну, вот, ведун меня воспитывает, а я его буду. Посмотрим, из кого быстрее человек получится.
Княжич хохотнул. Его поддержал Смагин и даже Белогост коротко улыбнулся.
Ближе к вечеру вышли к последнему повороту, за которым открывался вид на первые заборы села. Княжич и Гор притихли, волнуясь. Ведун, почувствовав их настроение, обернулся.
— Все будет хорошо, ребята. На лугу, поди, уже костер раскладывают. Заведем коней к Несмеяну, вещи бросим, оружие, — он покосился на меч Любослава. — И сразу туда. Гор, ты ими поруководи.
— А ты, Светлый, туда не пойдешь, что ли?
— Пойду. Только у меня другие заботы будут — весталке помогать праздник организовывать.
— А она знает, что ты придешь?
— Знает, — улыбнулся ведун.
— А откуда? — княжич недоверчиво прищурился.
— От чуда-юда, — Гор снисходительно хмыкнул. — Это же волхв, а она весталка. Думать надо.
— А-а! — княжич недоверчиво глянул на Белогоста. — Ну, если так…
— Не слушай ты этого болобола, — ведун подкинул увесистую котомку за плечом. — Сегодня ночь на купала, а я обещал прийти. Вот и все.
— Ха, разыграли, — Любослав подскочил к парню и стукнул его по макушке.
Смагин весело загыгыкал. Гор захохотал и тут же вернул отвернувшемуся княжичу хороший подзатыльник. Тот возмущенно выдохнул:
— Ах, ты так? Ну, я тебе устрою битву под Киевом.
Гор, не дожидаясь пока Любослав исполнит обещание, посмеиваясь, рванул вокруг коней. Княжич бросился за ним.
— Ну, вот и Коломны, — ведун остановился и воткнул посох в землю. — Ну, здравствуй вольное село.
Княжич отпустил подмятого под себя парня и сдул волосы со лба. Гор медленно поднялся, вытирая каплю пота, выступившую над губами:
— Дома!
Из-за деревьев выглядывали первые избы Коломен. Бойка тут же исчез за поворотом улицы: похоже и здесь у него были свои собачьи дела.
Село выглядело пустынным: все жители сейчас собирались на лугу у речки. Пока шли по первой улице, где и обитал старик, не встретили никого. Смагин еще раньше свернул к своему двору — его родичи жили на окраине. Трудень, почуяв родную усадьбу, призывно заржал. Ему ответили из соседних конюшен. Забрехали знакомые собаки — посторонние на улице. Гор толкнул калитку, которую когда-то сбивали вместе со стариком. Путникам повезло: дед Несмеян, как чувствовал, решил выйти на праздник попозже, надумал убраться во дворе, после того как прибрал сено. Сейчас Несмеян сгребал остатки рассыпанной травы.
