Маргарет Джордж - Тайна Марии Стюарт
Немного позже королева Елизавета известила Мелвилла, что она приглашает его на обед в Уайтхолл и послеобеденное представление в банкетном зале. Потом ему предстоит речная прогулка на королевской барке с двадцатью гребцами.
Он едва успел устроиться в каюте, обитой золотой парчой, и ожидал приятного путешествия по реке – чего-то невиданного в Шотландии, где нет ни судоходных рек, ни королевской барки, – когда кто-то появился в дверном проеме, а потом наклонил голову и спустился внутрь по лесенке.
Дадли.
Он был так модно одет в расшитый жемчугом камзол с жесткими рукавами и наплечниками из желтой парчи, что напоминал призрак, явившийся из мастерской парижского портного.
– Добрый день, – обратился он к Мелвиллу и огляделся по сторонам. – Вижу, она хочет, чтобы мы остались наедине. – Он рассмеялся: – Иногда моя королева ведет себя сложно, а иногда очень просто.
Он повернулся кругом, чтобы Мелвилл мог оценить его наряд.
– Как вы думаете, сойдет? Насколько я понимаю, королева Шотландии следит за модными новинками и регулярно получает из Парижа образцы тканей и вышивки.
Мелвилл тоже рассмеялся. Потом он внимательнее присмотрелся к Дадли и пришел к выводу, что любая женщина может потратить много времени на поиски и не найти никого лучше. И судя по всему, Дадли обладал чувством юмора и должным смирением.
– Просто красота, милорд.
– Так вы и скажете вашей госпоже? – Дадли уселся на мягкую скамью. Он смотрел прямо на Мелвилла, но улыбался.
– Я скажу, что вы весьма приятны на вид, – сдержанно ответил Мелвилл.
Дадли фыркнул:
– Добрый сэр, мы с вами одни. Моя королева организовала эту встречу, и я благодарен ей, ведь такая возможность предоставляется очень редко. Позвольте заверить вас, что у меня нет притязаний на брак с той, кто настолько выше меня по положению. Насколько я понимаю, это было бы оскорблением для королевы Шотландии. Я не достоин чистить ее туфли.
Мелвилл ощутил движение барки, когда гребцы вывели ее на стрежень реки. Но источник неприятной качки находился где-то у него внутри, а не снаружи. Что это значит? Неужели здесь нет ничего честного или определенного?
– Странно слышать от вас такие слова, – наконец промолвил он.
– Все это дело рук Сесила. Он мой тайный враг! Он хочет, чтобы я оскорбил чувства обеих королев и впал в немилость, оставив ему всю власть при дворе. Ведь если я буду стремиться к этому браку, то оскорблю свою королеву неверностью, а вашу – самонадеянностью. А если я не подчинюсь, то оскорблю свою королеву непослушанием, а вашей королеве нанесу смертельную обиду. Поэтому, так или иначе, я дискредитирован и лишен милости моей королевы.
Он с несчастным видом сгорбил плечи. Мелвилл едва не пожалел этого гордого мужчину, волей обстоятельств ставшего пешкой в женской игре. Он напоминал быка, идущего на заклание.
– Думаю, ни та, ни другая королева не будет чего-либо требовать от вас, – только и сказал он.
– Пожалуйста, передайте вашей госпоже просьбу простить меня за дерзость, путь и неумышленную, – настойчиво сказал Дадли.
Несколько дней спустя «жертвенного быка» поставили на колени в Вестминстерском соборе перед королевой и пэрами в парламентских мантиях, чтобы сделать его графом Лестером. Последним этот титул носил Генрих V, и с тех пор он предназначался только для принцев. Все происходило в чрезвычайно торжественной обстановке, пока Елизавета не наклонилась вперед, чтобы застегнуть воротник новой мантии Роберта Дадли, и ее рука как бы невзначай скользнула по его шее.
Французский посол де Севр посмотрел на Мелвилла и цинично усмехнулся.
Когда процессия двинулась к выходу, Елизавета остановилась поговорить с Мелвиллом и послом.
– Как вам нравится новый граф Лестер? – оживленно поинтересовалась она.
Лорд Роберт держался прямо, гордый своим плащом с вышитым гербом и меховой оторочкой, а перед ним шествовал Генри, лорд Дарнли, несущий почетный меч.
– Он похож на счастливого слугу, чья госпожа умеет видеть и вознаграждать добрую службу и высокие достоинства, – ответил Мелвилл. Внезапный переход от простого «сэра Дадли» к титулу принца был головокружительным повышением.
– Однако вам больше нравится вон тот долговязый юноша, – заметил Елизавета и указала на Дарнли.
Она знала! Она выяснила его тайную миссию! Какой шпион… Как?.. Или она просто настолько умна, что ее невозможно одурачить?
– Ни одна женщина с характером не выберет мужчину, который на вид больше похож на женщину, – вслух сказал он. – У него женственное лицо и нет бороды.
– В самом деле, – Елизавета любезно улыбнулась. – Однако он хорошо держит меч и такой же гибкий и крепкий, как сам клинок.
XVI
– А что она сделала потом? – спросила Мария. Они с Мелвиллом сидели в крошечной комнате, примыкающей к ее спальне в Холируде.
– Она больше не упоминала о том «долговязом юноше» – а он действительно высокий, Ваше Величество. Поэтому я не могу знать, о чем ей известно, а о чем она догадывается. Полагаю, за мной никто не следил, когда я посещал графиню Леннокс, но я не могу быть точно уверен. Но я относительно уверен, что наш разговор не могли подслушать.
Он вздохнул. Визит в Англию прошел очень напряженно, и даже новые сапоги оказались не такими хорошими, как он ожидал.
Мария взяла с подноса ежевичное пирожное и протянула одно Мелвиллу. Он отказался. Она прожевала откушенный кусок перед тем, как спросить:
– Он выше меня?
Она встала. Ее свободное платье толстыми складками ниспадало на пол от талии.
– Думаю, да. И должен сказать, он красив. Разумеется, я покривил душой, когда она спросила, что я думаю о нем, чтобы это казалось скорее изъяном, а не преимуществом. Как первый принц крови при дворе, он возглавлял церемонию и смотрелся очень достойно.
– Хм-м-м. – Она улыбнулась. – И вы говорите, у него есть дар красноречия? – Она вернулась на свое место и откинулась на спинку кресла. Возможно ли… Может ли этот ее родственник, который так хорош по описанию, пробудить в ней личную симпатию?
– Он прекрасно умеет поддерживать разговор. У меня была возможность несколько раз побеседовать с ним.
– О чем вы говорили? – Она начала накручивать на палец локон каштановых волос.
– В общем-то, ни о чем. – Мелвилл не мог вспомнить. Темы разговоров были несущественными: погода, популярные мелодии и придворные сплетни. – Лорд Дадли тоже хороший собеседник и интересный человек, – подумав, добавил он.
– Вы смогли понять, что привлекло к нему Елизавету?
Да, он понимал.
– Трудно понять, что привлекает любую женщину, не говоря уже о королеве, – дипломатично ответил он. – Сердце королевы непостижимо, особенно когда речь идет об этой королеве. Позвольте сказать, что она сделала: она попыталась переманить меня на свою сторону и отказаться от верности вам!
– Что? Каким образом? – Глаза Марии возбужденно блестели. Она перестала играть со своим локоном и уставилась на Мелвилла.
В этот момент он хладнокровно проанализировал ее черты, те самые, о которых расспрашивала Елизавета. Волосы, несомненно, были одним из ее лучших атрибутов: густые, блестящие, вьющиеся, роскошного рыжевато-каштанового оттенка. Но ее розовато-белая кожа и немного раскосые сияющие глаза янтарного цвета были настолько поразительны, что создавали впечатление хрупкой энергии. «Если такой парадокс имеет смысл», – подумал он. В них была жизнь, одухотворенность, joie de vivre, несмотря на физическую хрупкость. Ее вид наводил на мысли о мимолетных радостях и элегических удовольствиях; она пробуждала в мужчинах желание обнять ее прямо сейчас, несмотря ни на что.
Мелвилл попытался отогнать неуважительные мысли о женщине, которая была его королевой.
– Она флиртовала со мной, – признался он. – Она показывала мне разные платья и предлагала рассудить, какое из них больше всего идет ей.
Мария невольно рассмеялась.
– Какое же вы выбрали?
– Итальянское. В ее гардеробе есть платья из каждой страны, и в один день она носит английское, в следующий французское и так далее. Но итальянское больше всего шло Елизавете, так как позволяло ей укладывать волосы под сетку и носить дамскую шляпку.
– А какие у нее волосы?
– О, теперь вы заговорили, как она! Ее волосы скорее рыжеватые, чем ячменно-желтые, и вьются от природы. Но она спрашивала то же самое о ваших волосах и о том, какой цвет лучше и у кого они более красивые.
– Нет! – воскликнула Мария. – Должно быть, она играла с вами?
– На самом деле она была совершенно серьезна. Она потребовала от меня ясного ответа.
– И?..
– Я сказал, что вам нельзя поставить в упрек несравненную красоту ваших волос. Потом, – жалобно продолжал Мелвилл, – она велела мне сказать, кого из вас я считаю первой красавицей. Это было просто. Я ответил, что вы самая красивая королева в Шотландии, а она в Англии. Но она не удовлетворилась этим и продолжала давить на меня. Наконец я сказал, что каждая из вас – красивейшая дама в своей стране, но у нее более бледная кожа, хотя ваш румянец выглядит очаровательно.
