Уинстон Грэм - Росс Полдарк
- Как? - переспросила она. - Каркью? Кардью? Карн? Ты сказала, Карн, милочка? Откуда она? Откуда ты, дитя?
- Из Иллагана, - ответила Демельза.
- Откуда? Ох, да это возле имения Бассетов, не так ли? Ну ты знаешь, сэра Фрэнсиса. Говорят, он весьма разумный молодой человек, но слегка помешан на общественных проблемах, - тетушка Агата пощипала волоски на своем подбородке. - Подойди ко мне, бутончик. Я не кусаюсь. Сколько тебе?
Демельза позволила взять себя за руку.
- Восемнадцать. - она взглянула на Росса.
- Хм. Прелестный возраст. Девушки прелестны и милы в этом возрасте, - тетушка Агата тоже взглянула на Росса, её крохотные глазки озорно блеснули в густой сетке морщин. - А знаешь, сколько мне лет?
Демельза покачала головой.
- Девяносто один. В прошлый четверг исполнилось.
- Я и не знал, что вы столь древняя, - заметил Фрэнсис.
- А ты не всё знаешь, мой мальчик. Девяносто один в прошлый четверг. А что ты скажешь, Росс?
- Вы милы в любом возрасте, - шепнул ей на ухо Росс.
Тетушка Агата довольно ухмыльнулась.
- Ты всегда был сорванцом. Как твой отец. Пять, пять поколений Полдарков я повидала. Нет, шесть. Первой была бабуля Тренвит. Я хорошо её помню. Она происходила из семьи Роу. Известные пресвитерианцы. Ее отец Оуэн был приятелем Кромвеля; поговаривали, что он из тех пятидесяти девяти, что подписали смертный приговор королю Карлу. Они потеряли все свои земли в Реставрацию. Я хорошо ее помню. Она умерла, когда мне было десять. Обычно она рассказывала мне истории про эпидемию чумы. Хотя при ней чумы не случалось.
- Однажды у нас в Иллагане тоже свирепствовала чума, мэм, - вставила Демельза.
- Затем шла Анна-Мария, моя мать, которая стала Полдарк. Она была единственным ребенком. Я уже находилась в преклонном возрасте, когда она умерла. Она вышла замуж за Чарльза Вивиана Полдарка. Он был сущим бродягой. До того, как встретить матушку, уволился с флота из-за увечий, которые получил в сражении при Ла-Хоге. Тогда ему было двадцать пять. Это его портрет, бутончик. Тот, что с небольшой бородкой.
Демельза послушно посмотрела.
- Затем был Клод Генри, мой брат, женившийся на Матильде Эллен Питер из рода Тревилей. Он умер на десять лет раньше матери. Его изводили рвота и расстройство желудка. Он был твоим дедушкой, Росс. Вы с Фрэнсисом - пятое поколение, а крошка Джеффри - шестое. Шесть поколений, а я вот еще жива.
Руку Демельзы наконец отпустили, и она подошла поздороваться с малюткой. Джеффри Чарльз был пухленьким мальчуганом со столь гладким лицом, что трудно было себе представить, как оно растягивается в широкой улыбке. Красивый ребенок, как и следовало ожидать при таких родителях.
Встреча Росса с Элизабет спустя шесть месяцев не оказалась такой спокойной и бесстрастной, как он надеялся или ожидал. Росс полагал, что окажется неуязвимым, словно его брак и любовь к Демельзе были лекарством от вскипания крови, и что эта преднамеренная встреча лишь подтвердит, что он исцелился. Но как он обнаружил, Демельза не лекарство, а сама по себе лихорадка. Теперь же, с самых первых мгновенией встречи, Росс гадал, не оказалась ли Демельза проницательней, когда отказывалась от приглашения.
Встреча Демельзы с Элизабет оставила у него неприятный осадок; хоть их отношение друг к другу внешне и выглядело дружелюбным, но внутренне оставалось настороженным. Росс не знал, обманули ли кого их приветствия, но его точно не провели. Им не хватало естественности.
Но Демельзе с Верити понадобилось время, чтобы сойтись. С женщинами так всегда: как ни обаятельны они по отдельности, при первой встрече с соперницей они подсознательно испытывают и исследуют друг друга.
Элизабет предоставила им лучшую спальню, окна которой выходили на юго-запад, в сторону леса.
- Прекрасный дом, - сказала Демельза, сбрасывая с плеч плащ. Пройдя первое суровое испытание, она почувствовала себя лучше. - Никогда не видела ничего подобного. Этот зал прямо как в церкви. А эта спальня? Взгляни на птиц на шторах, похожи на дроздов, только пятнышки не того цвета. И все эти картины внизу. В темноте я бы их испугалась. И они все из твоей семьи, Росс?
- Так мне говорили.
- Никак не могу взять в толк, почему людям нравится видеть вокруг столько покойников. Когда я умру, Росс, то не хочу висеть, пока не высохну, как простыня на веревке. Не хочу вечно глазеть на всех людей, которых я вообще не знала, пра-правнуков и пра-пра-правнуков. Пусть уж меня лучше выкинут и забудут.
- Уже во второй раз сегодня мы разговариваем о смерти, - заметил Росс. - Тебе нехорошо?
- Нет-нет, я вполне бодра.
- Тогда сделай милость, давай перейдем к более приятной теме. Что это за коробка?
- Вон та? О, это нечто. Я попросила Джуда захватить ее вместе с пеньюаром.
- А что в ней?
- Платье.
- Для тебя?
- Да, Росс.
- Тот костюм для верховой езды, который ты купила в Труро?
- Нет, Росс, другой. Ты же ведь не хочешь, чтобы я выглядела оборванкой перед всеми твоими прабабушками, правда?
- Это то платье из библиотеки, что ты переделала? - засмеялся Росс.
- Нет... Мы с Верити тогда же купили его в Труро.
- И она за него заплатила?
- Нет, Росс. Я взяла из тех денег, что ты дал нам на мебель.
- Обманула, значит, бутончик мой. А выглядишь такой невинной и непорочной.
- А ты украл прозвище, которым меня нарекла тетушка Агата.
- Думаю, мне оно понравится. Но я обнаружил червяка в прекрасном бутоне. Обман и двуличие. Хотя я всё равно рад, что не Верити его оплатила. Дай мне взглянуть.
- Нет, Росс. Нет, Росс! Нет, Росс! - ее голос поднялся до визга, когда Демельза попыталась помешать Россу добраться до коробки. Он положил туда одну руку, но Демельза обхватила его за шею и обняла так крепко, что он не мог пошевелиться. Он поднял жену за локти и поцеловал, а потом дважды легонько шлепнул по заду и опустил обратно.
- Где же твое пристойное поведение, бутончик? Подумают, что я тебя бью.
- И это правда. Это правда, - она выскользнула из его объятий и протанцевала, держа коробку за спиной.
- А теперь спускайся, прошу тебя, Росс! Ты не должен ничего о нем знать! Может, я его и не надену, но хочу попробовать, а обед через час. Спускайся и поговори с тетушкой Агатой, пересчитай волоски на ее подбородке.
- Мы же не на балу, - заметил Росс. - Это всего лишь семейный обед, нет нужды так выделываться.
- О, так ведь это же Сочельник! Я спросила Верити. Она сказала, что будет правильно переодеться.
- Что ж, поступай, как тебе угодно. Но не забудь, что ты должна быть готова к пяти. Кстати, - добавил он словно бы вдогонку, - не слишком утягивай корсет, а то будешь чувствовать себя плохо. Кормят здесь хорошо, а мне известен твой аппетит.
С этими словами он удалился, оставив Демельзу заниматься приготовлениями в одиночестве.
Она решила, что не стоит принимать во внимание последнее предупреждение Росса. Весь день ее одолевали приступы тошноты. Она уж точно не жаждет поглотить обед в Тренвите, беспокоясь лишь о том, как бы не выплеснуть его обратно. Будет совсем уж дурно, если она устроит нынче вечером подобное представление. Просто трагедия. Демельза задумалась о том, как в спешке вскочит из-за стола, побежав к ближайшему клозету.
Она стянула платье через голову, перешагнула через него, оставшись лишь в нижнем белье, и на мгновение застыла в тех вещичках, которые одолжила ей Верити, уставившись на свое отражение в миленьком чистом зеркале над туалетным столиком. Никогда прежде она не видела себя так ясно и полностью. Отражение было не сказать чтобы постыдным, однако она задумалась, как это ей хватало бесстыдства передвигаться по комнате и раздеваться перед Россом, когда она носила собственное исподнее и то, что соорудила Пруди. Больше она никогда его не наденет.
Она слышала, что многие горожанки из высшего общества носили белые чулки и никаких панталон. С этими широкими юбками это просто отвратительно, они заслуживали смерти.
Демельза поежилась. Вскоре она станет уродливой, хоть и будет хорошо одета. По крайней мере, она этого ожидала, удивляясь, как это до сих пор ничего не заметно. Каждое утро она брала кусок бечевки с завязанными узлами и измеряла себя. Поразительно, но она лишь потеряла полдюйма. Может, просто узел соскользнул.
Деревенское воспитание предоставило ей массу сведений о том, как происходит прибавление в семействе, но когда дошло дело до нее самой, то вдруг обнаружились огромные пробелы в знаниях. Мать родила еще шестерых детей, но Демельза мало помнила о том, что случилось до того, как ей исполнилось восемь.
Нужно спросить Верити. Теперь Верити стала привычным прибежищем при любых проблемах, которые осаждали Демельзу. Нужно спросить Верити. Ей не пришло в голову, что в этом деле Верити осведомлена еще меньше, чем она сама.
