Остракон и папирус - Сергей Сергеевич Суханов
Жрица отвела глаза в сторону.
Потом бесцветным голосом добавила:
— Но Формиона придется оскопить... В Герайоне не место полноценным мужчинам.
В пронаос Геродот вернулся озабоченным.
Услышав о предложении Метримоты, Иола не колебалась:
— Я согласна... По всем приметам у меня будет девочка, значит, в Герайоне ее ждет сносная жизнь. А мне больше ничего и не надо, лишь бы дочь была сыта и здорова... Время все расставит по своим местам.
Затем она с грустью в глазах посмотрела на Формиона:
— Сынок, я не хочу, чтобы ты стал евнухом... Наш род не должен пресечься, поэтому нам придется расстаться.
3
Порез на кисти саднил.
Нарвав свежих листьев подорожника, Батт сменил повязку. Он валялся на травяном тюфяке, когда ветки над лазом раздвинулись. В шалаш протиснулись общинники из дружины архонта Самоса — судовладельца Антифема.
Саммеоты доходчиво объяснили наксосцу, чтобы он убирался с острова, пока цел. Синекожий не стал нарываться, молча собрал пожитки и направился в сторону гавани.
Уцелевшие наемники из Галикарнаса отплыли домой еще на рассвете. Столкнувшись с достойным отпором, они резонно посчитали, что выполнить поручение Лигдамида им не под силу.
Но родственники Паниасида никуда с острова не денутся, потому что только здесь они могут чувствовать себя в безопасности. Пусть сначала Лигдамид договорится с архонтом Самоса о выдаче беглецов. И тогда они вернутся.
В голове Батта зрел план. Пока он караулил беженцев, у него была возможность расспросить про Герайон многочисленных босяков, которые побирались перед входом на теменос.
Он узнал, что в храме среди прочей ритуальной утвари уже семьдесят пять лет хранится медный кратер лакедемонян, который послы везли лидийскому царю Крезу в знак благодарности за подаренное им золото для статуи Аполлона в Форнаке.
Но по каким-то причинам не довезли. Одни говорили, что корабль ограбили пираты, другие утверждали, будто послы сами продали чашу саммеотам, узнав о пленении Креза шахом Киром. Как бы то ни было, собственность Спарты находится здесь, на этом острове.
Солнце еще не успело спрятаться за скалы Самоса, а керкур с синим всевидящим оком на простёганном кожаном парусе уже плыл на запад. До пиратского архипелага Фурни его гнал муссон с гор Карии со скоростью в четыре узла. Затем сбоку резко ударил Скирон, привалил керкур бортом к волнам, но дал выпрямиться и уже больше не мешал.
«Наверняка кратер обошелся спартиатам недешево, — размышлял Батт, сидя на полубаке, пока капитан и матросы управлялись с парусом, — Интересно, после осады Самоса при Поликрате они делали еще попытки вернуть его? Вот бы подговорить лакедемонян на новый штурм Самоса... Они получат кратер, а я — родственников Паниасида».
Батт посчитал, что плыть через Эгейское море в Мессению или Лаконику для разговора с царями Спарты глупо. Ну, скажут спасибо за заботу об их собственности — и все. Спасибо за пояс не заткнешь, похлебку из него не сваришь. Не пиратское это дело — задаром пуп надрывать. А плавание стоит денег.
Да и какую помощь он может предложить? Его самого только что вышвырнули с острова. Собрать ватагу и украсть кратер, чтобы вернуть его лакедемонянам за выкуп?
Но ограбить храм эллинской богини для эллина немыслимо. За такое святотатство положена смерть. У него земля будет гореть под ногами по всей Элладе. Здесь нужны иноверцы.
Персы на Самос не сунутся, потому что остров входит в морской союз с Афинами. Любое персидское вторжение равносильно объявлению войны. Ксеркс на это не пойдет.
Карийцы? Они не то иранцы, не то фракийцы по происхождению. Нет, не получится, Кария рядом, саммеоты точно начнут мстить. Тогда в проливы уже не сунешься, потому что они будут кишеть сторожевыми Кораблями. В такой тревожной обстановке будет не до разбоя.
Фракийцы? У них под боком Македония, геоморы могут подкупить Александра, и тогда Фракия умоется кровью. В горах обитает столько разных племен, там такой клубок противоречий, что любая искра полыхнет пожаром, который зацепит и Элладу.
Кто еще... Например, египтяне или финикияне.
Но где их взять... Египет далеко, а Финикия... Озаренный догадкой Батт хлопнул себя ладонью по лбу. Кипр! Коренное население острова — эфиопы и финикияне. И те и другие молятся своим варварским богам.
«Вот среди них и наберу команду головорезов, готовых ограбить любой эллинский храм», — решил наксосец.
А кому предложить чашу? Надо найти лакедемонянина, который согласится стать посредником-диаллактом между ним и царями Спарты. Батт нахмурился, пытаясь сообразить, куда обращаться.
Наварх Павсаний, который из резиденции в Византии поручал наксосским пиратам хорошо оплачиваемые задания, вернулся на Пелопоннес.
Рассорившись с властями, он засел в Тегее. В Византии хозяйничают афиняне. Кто теперь поддерживает отношения с сатрапом Даскилия Артабазом, Батту было неизвестно.
В Галикарнасе лакедемонян нет, потому что Лигдамид как-то странно себя ведет. То крыл Афины грязной бранью, то вдруг стал выбирать выражения, а в заливе Керамик появились триеры с совой на парусе.
Кроме того, тиран приблизил к себе гиппарха Менона. После предотвращенного покушения на Лигдамида ушлый фарсалец входит в андрон без стука. Что он нашептывает в уши своему хозяину, известно только статуе Гермеса.
Батт знал, что в мисийской Тевфрании обосновался еще один лакедемонянин — Демарат. К тому же беглый и сильно
