Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко

Юрий Мнишек был мужчина плотного сложения, роста среднего в плечах широкий. Он строго посмотрел на шляхтича.

Нильский на хороший прием и не рассчитывал, он понимал, что пан воевода сандомирский и пан великий гетман, посланником которого Ян являлся, недолюбливали друг друга. Но Мнишек, вдруг, сменил гнев на милость. Его суровый взгляд смягчился.

– Пан! – воевода позволил молодому офицеру подойти.

Ян приблизился и поклонился.

– Поручик гусарской хоругви его королевской мосци Ян Нильский! Посланец великого гетмана!

– Я воевода Мнишек! Пан имеет пакет от великого гетмана?

Нильский еще раз поклонился и передал пакет. Мнишек принял его и сказал шляхтичу.

– Рад видеть посланца великого гетмана Речи Посполитой, – вельможа сломал печати.

Нильский видел, как на него смотрит панна Мнишек и второй пан в роскошной одежде. Шляхтичу пока их не представили, но пан Ян хорошо понимал, кто стоит перед ним.

Воевода вытащил письмо и прочитал его. Его лицо стало суровым. Тон письма был более чем резок. Он поднял глаза на Нильского:

– Пан гетман запрещает нам собирать войска? Но я писал пану гетману! Он получал мои письма?

– Того я знать не могу, пан воевода, – ответил Нильский.

– Неужели пан коронный гетман не понимает? – продолжил Мнишек. – Неужели он не видит выгод сего дела? Он командует войсками Речи Посполитой!

– Не мне о том рассуждать! – ответил Нильский. – Я только посланец коронного гетмана!

– Прости меня, пан, – сказал воевода Мнишек. – Обидеть не хотел. Вот перед тобой царевич Димитрий Иванович.

Мнишек представил шляхтичу самого самозванца. Нильский поклонился. Царевич улыбнулся и сделал шаг к шляхтичу. Затем он протянул ему руку.

– Рад знакомству, пан.

Нильский ответил на рукопожатие.

Роста Димитрий был небольшого, гораздо ниже самого поручика, но был широк в плечах, и талии почти не имел. На круглом его лице не было ни усов ни бороды. Подле носа царевича росли две большие бородавки. Это портило его лицо, но открытость и доброжелательность сразу убирали негативное восприятие внешности царевича.

– Царевич Димитрий Иванович, наследник русского трона! – продолжал воевода. – Он сын царя Ивана. И его величество Сигизмунд Третий, наш король, соизволил оказать принцу поддержку.

– Вы, пан, как слуга коронного гетмана, не сочувствуете моему делу? – с улыбкой спросил Димитрий. – Это так?

– Я только служу князю Замойскому, пан царевич. Я поручик гусарской хоругви. Персона не великая. Выполняю приказы.

– Так молод и уже поручик? – спросил самозванец, хотя ему было не больше лет, чем самому Нильскому.

– Мой господин отметил меня. Хотя я недостоин сего высокого отличия.

– И скромен! Не желаешь ли, пан, служить мне? – спросил Димитрий. – Я верну себе трон моего отца! И тогда смогу вознаградить верных.

– Простите, ваша милость, но у меня уже есть господин.

– Так, пан, отказывает царевичу? – вмешалась в разговор Марина Мнишек. – Пан, не желает служить во имя чести?

– Марина! – строго одернул дочь Мнишек. – Простите её, пан поручик.

Марина была одета с роскошью, в парчовое платье с позументом и кружевами. В её волосах сверкала жемчужная сетка.

Ян много слышал про эту амбициозную панну. Она совсем не была красавицей. Тонкие губы, вытянутое бледное лицо, длинный нос. Глаза её горели недобрыми огоньками и были готовы испепелить Нильского.

– Так, пан, не ответил, – настаивала она.

– Я слуга коронного гетмана, милостивая пани! – ответил Нильский с поклоном.

– Марина! – снова вмешался Мнишек.

Его дочь сумела быстро оценить Нильского. Статный с приятным лицом, с девичьим румянцем на щеках, с модными завитыми усами, он выгодно отличался от «царевича».

«Какой, однако, красавец, – думала Марина. – Вот сего шляхтича можно иметь в своих фаворитах».

Высокий и красивый шляхтич сразу очаровал её. А Марина Мнишек привыкала получать то, что ей нравилось.

– Так пан отказывает мне? – она снова пошла в «атаку» и отмахнулась от отца.

– Панна, изволит о чем-то просить? – спросил Нильский. Хотя он прекрасно понял Марину.

– Пусть, пан поручик, присоединится к войску принца. Димитрий идет воевать за святое дело, – откровенно высказалась она.

– Если бы я не дал слово шляхтича и присягу моему князю, то непременно согласился бы с панной! – Нильский поклонился Марине.

– К вам обратилась с просьбой Марина Мнишек! – произнесла она торжественно. – Я выделяю не каждого!

Мнишек с гордостью посмотрел на дочь.

«Истинная царица! Она достойна занять трон Московии. Моя Марина рождена для величия!»

Димитрий примирительно похлопал Нильского по плечу.

– Завтра мы с воеводой приглашаем пана в лагерь нашего войска.

На том аудиенция у воеводы и кончилась. Юрий Мнишек и принц Димитрий покинули покой. Но вниманием Нильского завладела панна Мнишек.

– Пану уже выделили комнату в замке? – спросила она.

– Нет, милостивая панна. Я только прибыл в Самбор.

– И сразу к моему отцу? Впрочем, это видно по вашему дорогому, но пыльному платью, пан поручик.

– Прошу прощения у милостивой панны.

Нильский снова поклонился.

– Я сама подберу покои для пана поручика. Покои достойные кавалера благородного рода.

– Прошу меня простить, милостивая панна, но я роду не знатного. Я лишь слуга князя Замойского. Я не столь высокого рода как панна.

– Вы шляхтич по виду, пан Ян. А что до знатности…, – она сделала паузу и продолжила. – А что до знатности, то я смогу поднять пана высоко.

– Достоин ли я внимания панны?

Мнишек прикоснулась к его подбородку своими тонкими и красивыми пальцами.

– Достойны, пан кавалер…

***

Нильский слышал о том, кто такая Марина Мнишек. Она была горда и многим женихам отказала, хотя сотни девиц в Польше и Литве почли бы за счастье выйти замуж за сих кавалеров. Но Марина мечтала о короне. Он верила, что рождена повелевать. Она ждала достойного кандидата на свою руку.

– Пан кавалер, должен почувствовать гостеприимство дома Мнишек.

– То большая честь для меня, милостивая панна.

– Пан Валевский! – Марина позвала мажордома.

– Милостивая панна! – мажордом склонился перед Мариной.

– Размести, пан, сего кавалера в покоях, про которые знаешь.

– Как прикажет панна! – еще раз поклонился Валевский.

Он провел поручика к тому крылу в замке, где размещалась знать, а не мелкие шляхтичи и офицеры.

– Сии покои знак высокой милости, пан, – сообщил Валевский. – Панна Мнишек выделяет не каждого. Пан понимает меня?

– Не могу понять с чего мне такая честь, пан мажордом. Я прибыл от князя Замойского и потому на хороший прием не рассчитывал.

– Но панна Мнишек отметила, пана кавалера. И через панну высокий жребий коснется и его.

– То для меня загадка, пан мажордом.

– Все скоро прояснится, пан кавалер.

Нильский познакомился со своими покоями. Комната была разделена на две части высокой ширмой, расписанной яркими красками. Мебель дорогая – столы с витыми ножками и резные стулья с львиными головами на подлокотниках. За ширмой роскошная большая кровать с перинами и подушками.

– Пусть пан кавалер располагается. Я прикажу слугам принести ваши вещи.

– У меня их мало, пан мажордом. Все приторочено к седлу моего коня.

Валевский поклонился и ушел. И не успела за ним закрыться дверь, как в комнату с другой стороны вошла панна Мнишек.

Шляхтич никак не ожидал её увидеть так скоро.

– Пану нравится? – спросила она.

– Роскошно, милостивая панна.

– Здесь есть второй ход, пан кавалер.