Абузар Айдамиров - Долгие ночи
Политика России, бездумная жестокость наших генералов, чиновников и породили существующую сегодня вражду между горцами и русским народом. В том немало и нашей с вами вины, милостивый государь.
Все сказанное Кундуховым не было открытием для Михаила Тариэловича. Рассказ генерала напомнил ему историю и его предков, которые в XVI веке владели городом Лори в Грузии.
Из-за набегов персидских войск город часто подвергался разорению. То он оказывался во власти персов, то вновь завоевывался грузинскими царями. В 1602 году Лорис-Меликовы вынуждены были принять ислам, а когда город вновь вошел в состав грузинского царства, вернулись в лоно христианской церкви. Так что в прошлом Лорис-Меликовым, чтобы спасти свое состояние и свою жизнь, приходилось менять не только подданство, но и веру. Но они преданно служили и тем, и другим. Так же преданно стали затем служить и русскому царю, за что тридцать лет назад император пожаловал Лорис-Меликовым русское дворянство.
— Скажу вам еще, Михаил Тариэлович, — продолжал между тем Кундухов, — и может быть, это мое личное мнение, но мне кажется, что во враждебном настроении горцев против России, в данном случае чеченцев, далеко не последнюю роль сыграли офицеры иностранного происхождения, которые служили в русской армии. Мне кажется, многим из них судьба России была и остается совершенно безразличной, как и судьба ее народов. Им что нужно — только чины да награды. Первыми русскими отрядами, которые столкнулись с чеченцами, командовали всякие там Кохи, Фрауендендорфы, де Медемы, Кеки, Рики, Пьеры и другие иноземные легионеры-наймиты. Именно они расправились с чеченцами, когда те восстали против владычества кабардинских и кумыкских князей. А свою жестокость прикрыли именем русского правительства, которое, кстати, закрывало глаза на их деяния.
Они-то и довели чеченцев до всеобщего восстания во главе с шейхом Мансуром.
Но и правительству уже невозможно было отступать. На карту были поставлены честь русского государства и слава русского оружия! Думали покончить с чеченцами одним ударом, но те и не помышляли о покорении силе. Одна жестокость порождала другую.
Вот так из года в год между горцами и Россией углублялась пропасть, которую рыли наши генералы и чиновники. Вместо того, чтобы провозгласить мир между горцами и русскими, они натравливали их друг на друга. Потом уже более умные и дальновидные спохватились, но было поздно. Уверен: если бы в свое время наше правительство прислушалось к трезвым советам дипломата Грибоедова, генерала Раевского и, наконец, нынешнего военного министра Милютина и добивалось успокоения края не штыком, а путем добрососедства, развития торговли, ненавязчивого распространения русской культуры, то не было бы ни Мансура, ни Бейбулата, ни Шамиля.
Лорис-Меликов терпеливо выслушал собеседника, а когда тот закончил, снисходительно улыбнулся.
— Так-то оно так, мой милый Муса Алхазович, но прошлое уже не вернешь. Возможно, и поэт Грибоедов, и генералы Раевский и Милютин по-своему правы. Но путь, предложенный ими, был долгим и на том этапе ненадежным. Ведь на Кавказ зарились не только Турция и Иран, но и западные державы, в первую очередь -
Англия и Франция. Мы же не могли, просто не имели права допустить, чтобы столь богатый и стратегически важный край попал в руки врагов России. Они и сегодня продолжают ту же политику захвата края любыми средствами. Но мы не уступили и не уступим его никому. И тот факт, что делается это в интересах не только России, но и самих же горцев, подтвердит будущее. Все идет по своим естественным законам. Ничего не поделаешь, дорогой мой друг!
Кундухов глубоко вздохнул и покачал головой.
— Вы меня не переубедили, Михаил Тариэлович. Будущее горцев можно было устроить совершенно иным, мирным путем. Учитывая их традиции, быт, характер, общественный строй, следовало постепенно, осторожно, десятилетиями вводить у них российское правление. Правительство же решило сделать это одним махом.
В результате такого необдуманного шага — долголетняя, взаимоистребительная война, вражда и недоверие, посеянные на многие годы между русским и горскими народами. Чеченцев лишили самого дорогого — доброй половины плодороднейших земель.
Насколько мне известно, в одном только Сунженском отделе у них отобрали около четырехсот тысяч десятин, передав их казакам.
Всего же на их землях основали более двадцати станиц и возвели столько же военных укреплений. Почти все западные горцы уходят в Турцию…
— Ничего, Муса Алхазович, — равнодушно махнул рукой Лорис-Меликов. — Зато оставшиеся будут покорны, как овцы. Между прочим, генерал, а почему все вы, когда поднимают земельный вопрос, ссылаетесь лишь на казаков? Да, правда, львиная доля земель передана им. Но ведь не только казаки стали владеть землями горцев. Вот вы-то сами, лично вы, милый Муса Алхазович, сколько землищи к своим рукам прибрали?
Кундухов смутился.
— Ну, чуть более двух тысяч десятин… Только не чеченской земли…
— Какая разница? Речь идет о горцах вообще. Хорошо, будем говорить лишь о чеченских землях. Скажите, князья Таймазов, Бекович-Черкасский по сколько себе отхватили?
— Кажется, по шесть с половиной тысяч каждый.
— Ага! Вот где собака зарыта! Князья Алхазовы имеют две тысячи восемьсот, Турлов — две тысячи, княгиня Эльдарова — тысячу четыреста. А чеченские офицеры Чермоев, Шамурзаев, Курумов и десятки других прибрали от двухсот до семисот десятин каждый.
Не хочу говорить уже о таких мелких сошках, как торговцы, муллы и прочие, которые владеют всего двумя сотнями десятин.
Следовательно, в бедах горцев виноваты не только казаки.
Они-то оправдание имеют, поскольку их насильно пригнали на чеченские земли. А вот вы-то сами, Муса Алхазович и вся эта компания? Вы-то как смогли без всяких угрызений совести прибрать к рукам земли своих собратьев? Думаете, чеченцы только на казаков смотрят, как на врагов? Ошибаетесь, любезный. Если бы чеченцам удалось одержать верх, они в первую очередь дали бы пинка и вам, и всей вашей милой компании! И потеряли бы вы не только свои обширные поместья, но и свои дурацкие головы, простите меня за грубость. Только умная голова подобные речи, направленные против основ государства российского, не произносит вслух.
Лорис-Меликов тоже умел играть и скрывать свои чувства. На его месте другой бы сейчас кричал, стучал кулаком по столу, грозил виселицей. А Михаил Тариэлович говорил спокойно, насмешливо, и могло показаться даже, что он просто шутит.
— Значит, чеченцев вам жаль? — продолжал он с улыбкой. — А сами-то, батенька, вы их сколько уничтожили? А-а, счет не вели… Ну что ж, раз вы сочувствуете безземельным чеченцам, раз лично вы так гуманны, то и уговорите и самого себя, и всех вышеназванных князей да новоиспеченных помещиков вернуть чеченцам украденные земли. Таким образом, вы вполне можете обеспечить землей пятьдесят тысяч чеченских семейств.
Кундухов хотел ответить, но генерал-лейтенант повелительным жестом остановил его. Сложив руки за спиной, Лорис-Меликов мелкими мягкими шажками несколько раз прошелся по комнате, потом остановился около Кундухова и тихим, доверительно-ласковыми голосом произнес:
— Вы, Муса Алхазович, отличный генерал, но никудышный политик. — Помолчал и продолжил резко, словно на строевом плацу:- Безусловно, наше правительство совершило целый ряд крупных ошибок в процессе покорения края. Но в целом политика нашего правительства верна и покоится на надежной и прочной основе. Проводится она в державных интересах, в целях сохранения, укрепления и расширения Российской империи.
Правительство просто не могло допустить автономного правления ни в Чечне, ни в других вновь приобретенных областях. Иначе такой же автономии захотели бы и малороссы, и поляки, и белорусы, и грузины, и финны, и другие народы. Но в первую очередь, захотели бы сами русские мужики, к чему их и без того толкают разные там революционеры-демократы. И ваш Грибоедов в том числе. А что потом? Потом русские потребовали бы свержения монархии и провозглашения республики. А это уже мы проходили во Франции. По тем же причинам не можем мы допустить и сближения народов, населяющих империю. Все, что делается правительством, в том числе и заселение окраин русскими колонистами, делается для того, чтобы раз и навсегда укрепиться повсюду. Не можем мы поступиться национальными и государственными интересами ради каких-то там чеченцев или адыгейцев. А тем более — ради отдельных личностей. Пусть даже и великих, и гениальных…
* * *
Конечно, генерал Кундухов знал, о чем говорил, и во многом был прав.
