Книга тайных желаний - Кидд Сью Монк
Прошлой ночью я узнала и приняла слабости тети, сегодня же меня восхитила ее смелость.
— Ты заходила в храм Исиды?
— Разумеется. Помню, там был алтарь, на котором оставляют маленькие статуэтки богини в качестве подношения.
— А в лечебнице ты бывала?
Она покачала головой.
— Чтобы войти туда, нужно описать симптомы и быть готовым остаться на ночь. Ищущих исцеления потчуют опием, чтобы во сне им явилось лекарство. Говорят, иногда сама Исида приходит к ним в снах и прописывает лечение.
Все это было так ново, что я не нашлась с ответом, однако внутри у меня все затрепетало.
Во внешнем дворе толпились музыканты. Позвякивали систры, нежно посвистывали флейты, издавая звуки, которые лентами закручивались в воздухе. Между алыми колоннами, извиваясь в танце, словно яркая гибкая сороконожка, двигались выстроившиеся в цепочку женщины.
Йолта, понимавшая по-египетски, вслушивалась в слова песни, склонив голову к плечу.
— Они отмечают рождение сына Исиды, Гора, — объяснила она. — Видно, сегодня у них праздник.
Она потащила меня дальше — мимо двора с танцующими, малых храмов неизвестных нам богов и стенных росписей, на которых были изображены голубые цветы, желтые луны и белые ибисы, — к главному храму, строению из мрамора, более походившему на греческое, чем на египетское. Мы вошли внутрь. Со всех сторон нас окружала благовонная мгла. Из курильниц поднимался аромат духов кифи, напоминающий запах вымоченного в вине изюма с нотками мяты, меда и кардамона. Вокруг нас растекалось человеческое море: люди вытягивали шеи, чтобы разглядеть что-то в дальнем конце храма.
— Зачем они все тут? — прошептала я.
Йолта молча покачала головой и увлекла меня за собой в низкую нишу в задней части храма, где располагался помост для зрителей, куда мы и взобрались. Я окинула взглядом толпу и поняла: они ждали не чего-то, а кого-то. Там была женщина с горделивой осанкой, в платье из желтой и красной ткани. От левого плеча к правому бедру спускалась черная лента, на которой сияли серебряные звезды и красно-золотые луны. Голову венчала корона с золотыми коровьими рогами.
Никогда еще я не видела более завораживающего зрелища.
— Кто она?
— Должно быть, жрица Исиды, возможно даже верховная. На ней корона Исиды.
Кукольного вида статуэтки, о которых упоминала Йолта, громоздились на полу вокруг алтаря, словно ракушки на морском берегу.
Голос жрицы раздался неожиданно, словно кто-то ударил в кимвалы. Я наклонилась к Йолте:
— Что она говорит?
Тетя перевела:
— О Исида, богиня всего сущего, ты повелеваешь солнцем от рассвета до заката, твоей волей загораются луна и звезды. Твоей волей земли напитываются водами Нила. Ты владычица света и пламени, госпожа над водами…
Я начала покачиваться в такт монотонному напеву. Когда жрица замолчала, я сказала Йолте:
— Тетя, я даже рада, что твой страх так долго не давал нам пойти за Хаей. Явись мы раньше, мы пропустили бы это чудесное представление.
— Постарайся не вывалиться из ниши и не разбить себе голову.
Служительница в белой тунике засеменила к алтарю с чашей в руках, стараясь не расплескать содержимое.
Жрица взяла у нее чашу и совершила возлияние над ярко расписанной статуей Исиды. На богиню обрушился водопад, струйки разбежались по полу. «Исида, яви своего божественного сына. Яви разлив Нила…»
По окончании церемонии жрица покинула зал через узкую дверь в задней части храма, толпа же устремилась к главному входу. Однако Йолта не предприняла никаких попыток покинуть нишу. Она сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Я окликнула ее, но она не ответила.
Я проследила ее взгляд, но ничего интересного не заметила: алтарь, статуя, чаша, служительница, вытирающая воду.
Йолта покинула наше укрытие и начала пробираться вдоль толпы. Я поспешила за ней:
— Тетя, куда ты?
Она остановилась в нескольких шагах от алтаря. Я ничего не понимала. Служительница с волосами цвета ежевики закончила вытирать пролитую воду и поднялась на ноги.
— Диодора? — позвала Йолта так тихо, что я с трудом расслышала.
Ее дочь обернулась и посмотрела на нее.
— У вас ко мне какое-то дело? — спросила Диодора по-гречески, отложив тряпку.
Она была удивительно похожа на меня: не только кудрями, но и темными глазами, слишком большими для ее лица, небольшим ртом, стройной высокой фигурой, гибкой, словно связка ивовых прутьев. Мы больше походили на двойняшек, чем на двоюродных сестер.
Йолта окаменела. Она всматривалась в черты дочери, словно та была не существом из плоти и крови, но придуманным самой Йолтой образом, сотканным из воздуха и наваждений. Я увидела, что у нее заметно — мельчайший трепет пчелиных крыльев — задрожала губа. Она расправила плечи. Это движение я видела сотни раз. Время шло.
«Тетя, ответь ей», — мысленно взмолилась я.
— Я хочу поговорить с тобой, — сказала Йолта. — Мы можем где-нибудь присесть?
На лице Диодоры промелькнуло сомнение.
— Я всего лишь служительница. — Она отступила назад.
— Разве ты не работаешь еще и в лечебнице? — спросила Йолта.
— Там я бываю чаще всего. Но сегодня понадобилась здесь. — Она подняла тряпку и выжала ее над миской. — Мы раньше встречались? Ты снова ищешь исцеления?
— Нет, я пришла сюда не за этим. — Позднее, размышляя над словами тети, я решила, что тут она ошибалась.
— Если я тебе не нужна… я должна убрать подношения. Мне пора возвращаться к занятиям. — Она поспешно скрылась за дверью в глубине храма.
— Я и не думала, что она такая красивая, — прошептала Йолта. — Красивая, взрослая и очень похожа на тебя.
— Она сбита с толку, — заметила я. — Боюсь, мы ее смутили. Ты откроешься ей? — спросила я, подходя к тете.
— Хотела бы я знать, как это сделать.
Дверь отворилась, и появилась Диодора с двумя большими пустыми корзинами. При виде нас, двух странных незнакомок, которые, видимо, не собиралась уходить, она замедлила шаг. Наконец, решив не обращать на нас внимания, она опустилась на колени и принялась складывать фигурки Исиды в корзину.
Я присела рядом и подняла одну из грубо выструганных статуэток. Приглядевшись, я поняла: эта Исида баюкает своего новорожденного сына. Диодора покосилась на меня, но ничего не сказала. Я помогла ей заполнить обе корзины. В душе я всегда оставалась иудейкой, но все же сомкнула пальцы вокруг резного изображения, нарушая заповедь. «София», — прошептала я про себя, назвав фигурку именем, которое мне так полюбилось.
Когда все подношения были собраны, Диодора поднялась и посмотрела на Йолту:
— Если хочешь говорить со мной, пойдем в портик родильного дома.
Родильный дом был святилищем Исиды, Великой матери. Небольшое здание с колоннами располагалось неподалеку от пустого сейчас двора, где после ухода танцовщиц воцарилась тишина.
Диодора подвела нас к рядам скамей в портике и села на одну, крепко сжав руки. Ее взгляд перебегал с меня на Йолту. Должно быть, девушка предчувствовала, что стоит на пороге значительного события: ощущение витало в воздухе над нашими головами подобно птице. Целой стае птиц.
— Мое сердце настолько переполнено, — призналась Йолта, — что трудно говорить.
— Откуда тебе известно мое имя? — склонила голову набок Диодора.
Йолта улыбнулась.
— Когда-то я знала тебя под другим именем: Хая. Это значит «жизнь».
— Извини, мне незнакомы ни ты, ни имя Хая.
— Это долгая и сложная история. Позволь мне ее рассказать. Больше я ни о чем не прошу. — Какое-то время мы сидели в молчании, потом Йолта продолжила: — Я преодолела огромное расстояние, чтобы признаться тебе: я твоя мать.
Диодора прижала ладонь к ложбинке меж грудей, и это порывистое движение наполнило меня невыносимой нежностью. К Диодоре и Йолте, к годам, украденным у них, ко мне самой и Сусанне. Моей утраченной дочери.
— А это Ана, твоя двоюродная сестра, — продолжала Йолта.
