Томас Костейн - Гунны
Подъехав к котловине, влюбленные остановили лошадей и посмотрели вниз. Ильдико, которая плакала всю дорогу, решительно вытерла глаза куском материи.
— Мое горе я должна держать при себе.
— Мой отец обещал привезти меня сюда, — Николан оглядывал котловину, ее склоны-конус, правильный круг-дно. Создавалось впечатление, что природе не под силу такая геометрическая точность, и к созданию котловины приложил руку человек. — Но не успел.
— Однажды я была на суде. Фантастическое зрелище. Склоны усыпаны людьми, сидящими вплотную друг к другу. Я не помню подробностей, но разбиралось убийство. После объявления приговора все все встали с поднятой правой рукой. То был знак согласия с решением суда.
— Его признали виновным?
— Да, — Ильдико погрустнела. — Только обвинялся не мужчина, а женщина.
— Ее приговорили к смерти?
Ильдико кивнула. Какое-то время молчала, потом тяжело вздохнула.
— Я старалась не думать об этом.
— Я не смог бы посмотреть тебе в глаза, если бы выбрал более легкий путь.
— И все-таки эта мысль не отпускает меня. В глубине души я осознаю, что иначе мы поступить не можем. Ты — из рода Ильдербурфов, я — Роймарков. Такими уж мы созданы. Но иногда… я не могу не вспомнить о последствиях, — внезапно она сжала его руку и улыбнулась. — Этого не случится. Твоя невиновность очевидна для всех. Если судьи ошибутся в приговоре, народ его не одобрит. Они не поднимут руки. Такое однажды случалось.
— И что сделали судьи?
— Они не отменили приговор, но назначили более легкое наказание. А потом выяснилось, что тот человек невиновен.
— Но в моем случае народ настроен против меня. Ранно об этом позаботился, — Николан вновь оглядел естественный амфитеатр. Ты говорила, моя красавица, что во время суда на склонах не было пустого места. Как же люди узнавали, что происходит внизу?
— Видишь маленькие возвышения, расположенные через равные интервалы? На каждом из них стоял глашатый. Помощники Оратора записывали самые важные вопросы и ответы и относили листки тем, что стояли на возвышении. А уж глашатаи во весь голос зачитывали их.
Здание в центре котловины сверху казалось игрушечным. Напротив него находились каменные сидения членов Ферма. На узкой полоске земли, разделявшей здания и ряд сидений и вершился суд. Они направили лошадей к одной из четырех троп, ведущих на дно котловины. Николан ехал первым. Обернувшись, он увидел, что мужество вновь вернулось к Ильдико. Глаза ее сияли.
— Мой смельчак, — улыбнулась она Николану.
Пожилой мужчина встретил их внизу. Одетый в простую серую тунику, перепоясанный веревкой, на которой висели два старинных ключа. Он подошел к лошади Ильдико, положил руку на ее гриву.
— Я слышал о твоем возвращении. Какое счастье, что ты застала отца живым.
«Ранно уже побывал здесь, — сказал себе Николан. — Иначе Ослау не узнал бы об этом». В сердце его закралась тревога. Ранно, похоже, очень спешил.
— В твоих глазах печаль, дитя мое, — продолжил Оратор. — Означает ли сие, что он отошел в мир иной, мой добрый друг?
— Да, господин мой Ослау. Он умер этим утром.
Темные глаза старика, под густыми седыми бровями ясно показали, сколь опечалило его это известие.
— Все мы уйдем, когда придет наш час. Но это тяжелый удар. Как нам жить без него? Он и я встречали беду плечом к плечу. Он был храбр и мудр, и тверд как скала. Не единожды мы шли наперекор общему мнению, и всякий раз время доказывало нашу правоту. Мне недоставало твоего отца, дитя мое, с того дня, как болезнь приковала его к постели.
Он повернулся к Николану.
— Одновременно я узнал и о твоем приезде. Ранно только что отбыл. Он прискакал в спешке, поскольку лишь этим утром ему стало известно, что ты здесь, — в голосе старика проскользнули нотки озабоченности. — Твой отец был одним из самых близких моих друзей, поэтому я очень встревожен. Ранно выдвинул против тебя серьезные обвинения и требует немедленного суда. Ты предполагал такое развитие событий?
Николан кивнул.
— Мне известно о его намерениях. Я приехал сюда и для того, чтобы очистить от лжи мое честное имя.
— Он обвиняет тебя в предательстве. И заговоре, в результате которого погибло столько наших людей.
— Заговор был, — кивнул Николан. — Если я смогу представить моих свидетелей, то выдвину контробвинения. Возложу ответственность за трагедию в Шалоне на действительно виновного. То есть на Ранно.
— У нас есть основания полагать, что мой брат жив, — вставила Ильдико.
Старик резко повернулся к ней, тем самым показывая, на чьей стороне его симпатии.
— Рорик жив! Ах, это подарок судьбы! Чтобы он вернулся, и в столь нужный момент! Когда вам стало известно об этом?
— Возможно, мы излишне оптимистичны. Мой отец прошлой ночью видел его во сне и говорил с ним.
У Ослау зажглись глаза.
— Он явился к твоему отцу во сне? Я глубокий старик, дитя мое, но никогда мертвые не приходили ко мне во сне и не разговаривали со мной. Я думаю, сон этот свидетельствует о том, что Рорик действительно жив, — он нахмурился. — И где он сейчас?
— В Раэтии. У Виктореха, скотовладельца. На дорогу туда и обратно потребуется неделя.
Старик посмотрел на Николана.
— Ты знаешь законы Ферма. Поскольку против тебя выдвинуты обвинения, ты не можешь удаляться отсюда больше чем на пять миль. Но мои обязанности состоят и в том, чтобы обеспечить присутствие на суде свидетелей с обеих сторон. Я готов послать за Рориком конный отряд.
— Мой отец хотел, чтобы возглавлял поиски Николан.
Ослау покачал головой.
— Мне очень жаль, но этот закон изменению не подлежит.
— Мой брат еще не оправился от тяжелого ранения. В отряде должен быть человек, которого он узнает и доверится. Если Николан не сможет поехать, мне придется его заменить.
Ослау задумался.
— Никто не должен знать о вашей поездке. Ранно не остановится ни перед чем, лишь бы не допустить появления Рорика в суде. Потребуется не меньше полудюжины честных парней, готовых рискнуть головой ради Рорика. Так ли необходимо, дитя мое, твое участие в поисках?
— Я уверена, что таково было бы желание отца, будь он жив. Я уверена, мы найдем Рорика. И нам нельзя терять ни минуты.
Часом позже восемь всадников выехали на дорогу, ведущую в Раэтию. Среди них и Ильдико, в простой холщовой тунике, в шапке, низко надвинутой на лоб. Николан шел рядом с ее лошадью.
— Если б мы приехали на полчаса раньше! — он вздохнул. — Мы бы вместе отправились на поиски Рорика до того, как Ранно выдвинул свои обвинения. Если тебе удастся привезти брата, Ранно не позавидуешь. Показания Рорика уничтожат его.
— Мы будем лететь как ветер, — заверила его Ильдико. Она наклонилась к Николану. — Рорик жив. Сердце подсказывает мне…
— Будь осторожна, любимая моя. Особенно на обратном пути. Если Ранно прослышит о цели вашей поездки, он организует на дорогах засады. Старайтесь ехать ночью.
На вершине холма они попрощались.
— Я не могу записать себя в неудачники, — улыбнулся напоследок Николан. — Этим утром ты сказала, что любишь меня. Может ли мужчина просить у жизни большего? Я буду счастлив, если ты привезешь Рорика. Но, главное, возвращайся сама, целой и невредимой.
Ослау провел Николана в комнату, окна которой выходили на сидения судей. Здесь он прожил последние сорок лет, после того, как его выбрали Оратором. Здесь жили обвиняемые в ожидании рассмотрения их дела в суде.
Когда они сели, старик сцепил длинные пальцы, приготовившись слушать. Из окон веяло осенним холодком, и Николан заметил, что на Ослау теплые шерстяные рейтузы, какие носили римские легионеры в странах с холодным климатом.
— Твой отец был смельчаком, — начал старик. — Смелость его и подвела. У тебя тоже ее с избытком. Не говоря о том, что и способностями природа тебя не обделила. А теперь мы должны докопаться до сути и определить, не допускал ли ты ошибок в том деле, что будет рассматриваться судьями.
А Николан не мог оторвать взгляда от рук старика, которые словно подчеркивали каждое сказанное им слово. Если б у пальцев был язык, они говорили бы с красноречием Цицерона. Позднее он увидел, как умело используются они для достижения нужного эффекта.
— Я искренне хочу помочь тебе, не выходя из рамок, определенных моими официальными обязанностями. Я должен знать всю правду. Ничего не скрывай от меня, рассказывай все как есть. Я обещаю, что использую все доступные мне средства, дабы вызнать правду и у тех, кто будет свидетельствовать против тебя. Для этого, как ты знаешь, я и нужен.
И Николан рассказал все, ничего не утаивая. О том, как накануне битвы он побывал на склонах холма, на котором закрепились готы. О своем докладе Аттилы с рекомендацией атаковать по восточному склону. О ночном визите Рорика и их разговоре. О задании, полученном наутро и о том, как он руководил курьерами. О его попытках отменить приказ Таллимунди, пославшего кавалерию Рорика по северному склону. И, наконец, о встрече с Ранно на исходе битвы.
