На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин
У ручья семья прожила несколько дней, пока все не почувствовали себя готовыми продолжать путь. Только вот куда? Позади волновалось море, впереди высились горы. Белые вершины упирались в небо. Даже Ае, племя которой издавна жило в предгорьях, не знала таких круч. Где-то за ними были края Рослых Людей. Чтобы попасть туда, надо было преодолеть эти кручи. Хватит ли на это сил?
Они двинулись вдоль ручья, нашли неглубокую пещеру и привели ее в жилой вид. Здесь, в горной долине, было достаточно тепла и пищи.
Восстановив запасы оружия, отец и сыновья принялись охотиться на животных гор. Женщины собирали плоды, вялили мясо и рыбу, шили одежду. Обувь, как всегда, Гал шил сам, сыновья помогали ему.
Семья опять ела с солью — соль дали горы.
Спустя две луны приготовления к дальнейшему пути были закончены, но началась осень, над долиной повисли туманы и дожди. Они заперли семью в горах. Потом пришла зима.
К весне Риа родила сына. Мальчика назвали Нор — «Горный». Наступили погожие дни, можно было сниматься с места, но Гал не торопился в путь, продолжая тщательную разведку окрестностей. Он отдалялся от становища на десятки тысяч шагов, поднимаясь все выше по каменистым склонам. Горы являли собой новый, неведомый ему раньше мир. Все в них слилось воедино: пространства, кручи, пропасти, лесные дебри, высокогорные луга, ледяные поля, пенистые реки. Стоя высоко в горах, отец и сыновья чувствовали близость неба; глядя с высоты в долину, изрезанную светлыми лентами ручьев и рек, они будто парили над землей. Удивительные края! Все здесь привлекало взгляд, все было полно контрастов, поражало мощью, величием и красотой.
А сколько здесь было трав, деревьев, зверей и птиц! Заросли шиповника, барбариса, боярышника, облепихи, леса из яблонь; дубы, буки, клены, платаны, тисы, секвойи, кедры, ели…
Здесь были россыпи камней-цветов, глыбы кремня и яшмы, нетронутые человеком пласты каменной соли.
Разведчики наталкивались на табунки коз, архаров, кабанов, вспугивали куропаток, глухарей, индеек. Им встречались тигры, леопарды, волки, но настоящими хозяевами гор были медведи, на вид неуклюжие и нерасторопные, в действительности ловкие, сильные, сообразительные. Среди них попадались гиганты, способные победить любого врага.
Медведи часто бродили около пещеры. Зла людям они не чинили, но их назойливое любопытство — особенно на первых порах — не доставляло радости новым обитателям долины. Удовлетворив свою любознательность, медведи уже реже беспокоили людей. По всему видно было, что звери заключили с ними мир. Люди тоже не нарушали его.
Но однажды едва не случилась беда.
Гал и Уор находились на расстоянии в полдня пути от пещеры, когда на них напал матерый медведь. Он был так велик, что, встав на задние лапы, смотрел на Гала сверху вниз. Опыт предков, которым в битвах с медведями приходилось отстаивать свою жизнь, подсказал Галу, что делать. Немало охотников погибло в единоборстве с могучим зверем, но те, кому посчастливилось победить медведя и остаться в живых, знали: ударом палицы зверя не убить. Она соскользнет с его головы, а боль лишь распалит его ярость. Ни один хищник — даже леопард! — не презирает боль так, как медведь, и не сражается с таким упорством. Защититься от него можно только копьем.
— Стань за мной! — предупредил Гал сына на случай, если понадобится остановить зверя другим копьем.
Он упер древко в камень, а острие копья направил медведю в грудь, всердце. Это была борьба силы и разума. Лишь бы выдержало древко! Уор понял Гала и приготовился встретить медведя своим копьем, если сломается копье отца.
Разум победил силу. Смертельно раненный зверь рухнул на землю, подмяв под себя копье. В этой битве Уор вел себя достойно воина.
Снимая с медведя шкуру, они обнаружили под ней обломок наконечника, уже заплывший жиром. Так вот почему медведь напал на людей! Они причинили ему боль, и он мстил им за нее так же, как Одинокий слон. Зверь не нарушил бы мира с человеком, если бы не этот наконечник. Ну а Гал с Уором защищали свою жизнь. Они в честном бою победили хозяина гор, его мясо и шкура стали их законной добычей.
Гал выбил медвежьи клыки — два оставил себе, а два отдал сыну как заслуженную награду за победу над зверем.
Глаза Уора заблестели от радости: отец признал его силу и смелость! Рядом с отцом Уор не страшился ничего, кроме Соленой воды, а теперь готов был в одиночку сразиться с любым зверем!
Они отделили от туши лучшие куски мяса, жир, печень и сердце, завернули в медвежью шкуру и к концу дня, тяжело нагруженные, благополучно вернулись домой.
* * *
Обломок наконечника, найденный под шкурой убитого медведя, побуждал Гала к предельной осторожности: где-то здесь, в горах, жили люди. Он решил выйти к их становищу, понаблюдать за ними и найти обходной путь, чтобы наверняка избежать встречи с горцами. С этой целью он все дальше уходил в сторону заката солнца. Следов людей нигде не было. Возможно, раненый медведь пришел сюда издалека или сами люди останавливались где-нибудь здесь только мимоходом и давным-давно ушли отсюда своей тропой. Ничто больше не удерживало здесь семью — пора в путь…
Гал часто поглядывал на белоснежные вершины, за которыми каждый вечер скрывалось солнце. Где-то там, за горами, Синее озеро и степные края ланнов. Сыновья замечали задумчивость отца и ждали, что он скажет.
— Там Дуа, — говорил Гал.
Для сыновей родной рекой была Шу, а Дуа они знали лишь по рассказам родителей. Но, привыкнув воспринимать окружающий мир сквозь жизненный опыт отца и матери, они видели в Дуа старую добрую знакомую, к которой им следовало возвратиться, хотя их родиной была саванна, агоры понравились им больше всех иных мест на земле.
— Отец, а мы вернемся сюда? — спрашивая Уор.
Гал смотрел на сына. Юноша был высок, строен, смел — какой отец не порадовался бы такому сыну? Но без женщины Уору не стать настоящим мужчиной, а в горах, где много тепла, пищи и воды, женщин для Уора и Эри не было. Даже если их женой станет Ае, она не даст им того, что дает человеку племя, — уверенности в завтрашнем дне. Одна семья без других семей жить на земле не сможет. Если он не позаботится
