Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг. - Александра Маринина
Ох, хотелось бы обойтись без политики, но никак не получается! Потому что если хоть чуть-чуть не рассказать о ней, то будет совершенно непонятно, как же так вышло и почему случилось то, что случилось. А произошла у нас драма в двух актах.
Акт первый: английский король Генрих Пятый уверенно двигался по французской территории и уже приближался к Парижу; политические противники осознали необходимость объединения перед лицом опасности и договорились о встрече лицом к лицу. Место встречи: на мосту в Монтеро (Монтро, Монтрё). Время встречи: 10 сентября 1419 года. Действующие лица: Жан Бесстрашный, герцог Бургундии, и дофин Карл. Оба с приближенными и охраной, естественно. Итог встречи: люди Карла под руководством Танги дю Шателя убили Жана Бесстрашного. Ага, вот так, просто и обыкновенно, взяли и убили. По версии одних исследователей, Бургундец преклонил колени перед дофином, и в этот момент Танги дю Шатель напал на него с секирой, а рыцари-арманьяки навалились всем скопом и помогли. Другие же авторы полагают, что дофин еще не вышел из своей палатки, когда началось нападение. Третьи пишут, что Карл уже был на мосту, но в момент нападения его втолкнули назад в палатку. Но ни те, ни другие, ни третьи так и не смогли с уверенностью ответить на вопрос: был ли Карл в курсе готовящегося убийства? Он совсем ничего не знал и поступок дю Шателя стал для него полной неожиданностью? Или знал и – более того – сам все это инициировал? Считается, что да, все знал. Но не доказано.
Есть еще один любопытный нюанс: договоренность о встрече в Монтеро была не первой. Первоначально высокие стороны должны были встретиться на мосту в Пойли, рядом с Мелёном, но в последний момент Жан Бесстрашный передумал. Какие-то нехорошие предчувствия его одолели. Тревога, подозрения, сомнения… Но некая дама по имени Жанна де Жиак, жена одного из вельмож Бургундца, сумела убедить герцога в безопасности встречи и ее необходимости для общего блага. Бесстрашный прислушался к супруге своего приближенного, которая одновременно являлась и любовницей самого Бесстрашного, герцога Бургундии. Вторая встреча состоялась только через два месяца, в сентябре, уже в Монтеро, но тоже на мосту. Ни у кого нет сомнений, что госпожа де Жиак действовала в интересах арманьяков, то ли по идейной убежденности, то ли за деньги. Высказывается даже предположение, что она являлась агентом влияния, подосланным Иоландой Арагонской, которая была готова на все, чтобы защитить дофина, своего воспитанника. Александр Дюма, очень любивший выводить на первый план романтические мотивы, показывает в своем романе, что бургиньон Пьер де Жиак решил отомстить любовнику своей неверной жены и тоже поучаствовал в убийстве Бесстрашного, а потом с удовольствием и чувством глубокого удовлетворения наблюдал за агонией умирающего герцога Бургундии. Хотя, возможно, здесь сыграли определенную роль соображения политкорректности, дескать, не одни арманьяки виноваты, бургиньоны тоже руку приложили.
Однако как бы там ни было, результат происшествия однозначен. Жан Бесстрашный погиб, а дофин Карл считается виновником его смерти. Следующим герцогом Бургундии стал сын Бесстрашного, Филипп Добрый, молодой человек 23 лет от роду, уже 10 лет женатый на Мишель Французской, одной из дочерей Карла Шестого и Изабеллы Баварской.
Акт второй: Филипп Добрый хочет отомстить арманьякам за смерть отца, а Изабелла мечтает окончательно свести счеты с ненавистным сыном, дофином Карлом, который сначала опорочил ее, а потом и обобрал, распродав все ценные вещи и платья. Эта парочка неуловимых мстителей объединяется (по некоторым данным, не только в политике, но и в постели) и вступает в переговоры с Генрихом Пятым Английским. Место действия: Труа. Время действия: 21 мая 1420 года. Действующие лица: Изабелла Баварская, Филипп Добрый Бургундский, Генрих Пятый Английский. Возможно, присутствовал и безумный Карл Шестой, но точных указаний я не нашла. Итог встречи: сторонами подписан договор, согласно которому дофин Карл полностью исключается из линии престолонаследия, объявляется мятежником и убийцей, лишается всех прав и владений; король Англии женится на дочери Карла Шестого и Изабеллы, Екатерине Валуа, и их наследник станет королем Англии и Франции; до своей смерти Карл Шестой остается королем и имеет право на все положенные ему почести и привилегии; Нормандия отходит Англии; Филипп Добрый и его вассалы сохраняют свои владения, в том числе и находящиеся в Нормандии; отныне и до кончины недееспособного короля регентом Франции становится Генрих Пятый, все французы должны принести ему клятву верности, а после смерти Карла Шестого обязуются признать Генриха законным королем Франции.
Историки, тщательно изучавшие текст договора, подписанного в Труа, пришли к выводу, что безумного короля все-таки удалось убедить в незаконнорожденности дофина Карла. В самом договоре об этом не сказано ни слова, но обращает на себя внимание тот факт, что Карл именуется в документе «Карлом, так называемым „дофином“», без всяких указаний на родственную связь с королем и королевой, в то время как зятья Генрих Пятый и Филипп Добрый названы «нашими сыновьями». И еще поговаривали, что Карл Шестой не понимал, какой документ подписывает, и его неуверенной дрожащей рукой водила лично королева Изабелла Баварская.
Двойная деликатность как инструмент приближения к правде
Если вы читали пьесу Шекспира «Генрих Пятый», видели ее на сцене или смотрели одну из экранизаций, то наверняка обратили внимание, что Карл Шестой Безумный выведен там вовсе не безумным. Шекспир вообще постоянно перекраивает своих персонажей, делая их отличными от реальных исторических лиц, в угоду драматургическому замыслу, а в ряде случаев – из-за отсутствия информации. Но поскольку в случае с королем Франции невозможно допустить, чтобы драматург не знал о его проблемах с психикой (об этом знала вся Европа!), приходится делать вывод, что был некий замысел, стояла некая задача. Какая же? Что могло заставить автора до такой степени погрешить против истины, чтобы скрыть от зрителей очевидный и всем известный факт?
Версия первая: деликатность по отношению к августейшей особе. Возможно? Вполне. Но если мы обратимся к пьесе о следующем короле Англии, Генрихе Шестом, то увидим, что Шекспир совершенно не стеснялся показывать его безумие. Получается, по отношению к монарху своей страны можно проявлять «бесцеремонность», а короля вражеской державы следует уважать? Нет, как-то не вяжется.
Версия вторая: деликатность по
