Теодор Моммзен - История Рима

Осенью 62 г. Помпей отплыл из Греции в Брундузиум. В Риме положительно готовились встречать монарха, одни желали этого, другие трепетали. Но Помпей повторил ошибку 71 г.: он не решился на последний шаги, высадившись на почве Италии, немедленно распустил, как того требовали законы, свою армию. Слишком полагался он на свое личное влияние и на славу своего имени и скоро испытал ряд горьких разочарований: теперь не только сенат решительно отказал ему во втором консульстве, а распоряжения его на Востоке рассматривал медленно и утверждал только после мелочных и обидных придирок, но и в народном собрании проект награждения его солдат землею был отвергнут.

Все более и более выдвигался Цезарь. Сначала самый остроумный, оригинальный и расточительный франт Рима, потом самый смелый и энергичный из вождей демократии, он последними речами в сенате и действиями как квестор обнаружил выдающийся государственный ум. В 63 г., после исполнения должности претора, он отправился начальствовать войсками в Испанию и там проник до побережья океана, куда еще не достигала римская власть, и подчинил Риму племена лузитанцев и галлеков, к 60 г. вернулся в Рим уже как победоносный полководец и выступил кандидатом в консулы. Чрезвычайно важно было для демократии, что ее кандидатом являлся теперь не потерянный человек, как Катилина, а человек высоко замечательный, приковывавший все более и более общее внимание.

Аристократия встретила кандидатуру Цезаря с открытою враждебностью, но Цезарь сумел снова вступить в соглашение с Помпеем, все еще, бесспорно, самым знаменитым и влиятельным человеком Рима, и с Крассом, самым богатым. Для Помпея возвышение Цезаря было особенно опасно, но прославленный полководец не отличался достаточною прозорливостью, чтобы понимать, что имеет дело с человеком, бесконечно превосходящим его своими дарованиями, человеком, который должен совершенно затмить его,- и охотно обещал ему свою поддержку с условием, что будут утверждены его распоряжения в Азии и розданы обещанные им войску награды. Красс участвовал в соглашении как представитель партии капиталистов, которые были раздражены против Катона.

В коалицию в 60 г. вступили, таким образом, те же самые силы и даже те самые люди, которые соединялись уже в 71 г., но взаимные их отношения совершенно изменились: тогда демократия искала опоры и шла на уступки, лишь бы победоносные генералы позволили ей действовать вместе с ними, теперь же Помпею и Крассу пришлось довольствоваться второстепенным положением, а на первое место выдвинулся вождь демократии Цезарь. Изменилась и сама демократия: ранее Цезарь лелеял мысль законодательным путем создать такое государственное устройство, при котором община была бы совершенно свободна и имела бы во главе вождя, который занимал бы это место потому, что он был самым лучшим, гражданином и всеми был почитаем за такового. Но скоро Цезарь понял, что всегда найдутся люди, которые будут преследовать личные цели и с помощью военной силы станут сильнее общины. Он не отрекся тогда от своего идеала – свободной общины с единым властителем во главе,- но осознал, что достигнуть этого можно лишь военною силою, решил подчинить себе эту силу и уже неуклонно шел к этой цели.

Ставши консулом, Цезарь немедленно внес предложение о раздаче земли помпеевским ветеранам. Предложение было чрезвычайно умеренно и редактировано было очень умело, но сенат отверг его без рассмотрения. Не согласился сенат утвердить и распоряжения Помпея на Востоке. Когда предложения эти перешли в народное собрание, Цезарь без труда доказал, что проекты были отвергнуты просто потому, что их внес представитель демократии. Катон и второй консул Бибул, ставленник и слепой слуга аристократии, попытались сорвать голосование. Цезарь спокойно, с соблюдением всех законных формальностей, отстранил их попытки, и законы прошли. Тогда аристократия применила тактику пассивного сопротивления, ее представители не показывались не только в народном собрании, но и в сенате,- дела шли от этого ничуть не хуже, а даже лучше. Комиссия из 20 человек под председательством Помпея и Красса приступила к земельным раздачам и вела дела очень успешно: огромные средства, полученные на Востоке, давали полную возможность скупать земли, сколько было нужно.

На 58 г. Цезарь не пожелал искать второго консульства, запрещенного законом, а по особому народному постановлению был назначен на 5 лет наместником Галлии по обе стороны Альп с полномочиями, подобными тем, какие получил Помпей, отправляясь на Восток. Это было очень важно для Цезаря: теперь он мог создать себе и преданную армию, и славу, и сильный авторитет. Во всяком случае, со своими легионами он оказывался на целые 5 лет властелином Италии: по конституции ведь в самой Италии не было армии и армия галльская была ближайшею к столице военною силою.

В скором времени полномочия Цезаря были продолжены еще на пять лет. Упрямое упорство аристократии только теснейшим образом сближало союзников, лично у Цезаря с Помпеем установились даже наилучшие и вполне искренние отношения; Цезарь был неотразимо привлекателен и вполне подчинил Помпея своему обаянию.

На 58 г. консулами были избраны два верных Цезарю и Помпею человека, и для спокойного отъезда в Галлию Цезарю нужно было только удалить из Рима Катона и Цицерона. Катону постановлением народного собрания было поручено привести в ясность некоторые дела на Востоке. Катон, хотя и понимал, что это почетная ссылка, не счел возможным отказаться от этого поручения. Цицерону грозила большая опасность: был предложен закон, что лишение гражданина жизни помимо решения народа есть преступление, влекущее за собою изгнание. Имя Цицерона не было упомянуто, но он понял и страшно перепугался: на коленях молил он Помпея о пощаде, а затем добровольно удалился из Италии, еще прежде чем закон прошел. Теперь Цезарь мог выехать спокойно в Галлию, чтобы там подготовить средства для своего великого предприятия.

Глава IV. ЗАВОЕВАНИЕ ГАЛЛИИ.

С 58 г., с началом деятельности Цезаря в Галлии, однообразная борьба, разыгрывавшаяся в Риме и часто вызывавшаяся эгоистическими и мелкими соображениями, сменяется событиями мирового значения. Народ цивилизованный и развившийся в государство всегда покоряет и как бы растворяет в себе народности низших степеней развития и не сплоченные в государство, это – своего рода закон, столь же непреложный, как и законы физические. В древнем мире одна только италийская народность сумела соединить высокое политическое развитие с высшею цивилизациею, и потому Риму должны были подчиниться и греческие общины на Востоке, обладавшие высокой культурой, но павшие в политическом отношении, и племена на Западе, не достигшие еще высокой культуры.

Под управлением аристократии создалось великое Римское государство, способное выполнить задачу объединения в одно целое европейских народов древности. Но к тому времени, когда римляне подошли к задаче – слить в одной культуре народности Европы,- энергия и дарования аристократии иссякли: после покорения Греции Рим уже не вел планомерной и энергичной борьбы на Западе. Теперь снова обратились к этой великой задаче. Цезарь, действуя как вождь демократии, приобрел в Галлии для своего народа, изнывавшего от социальных неурядиц, новую беспредельную родину и обновил Римское государство на более широких основах – и вечную славу римской демократии составляет то, что она поняла возможность и необходимость двигаться дальше в том направлении, которое было предопределено всею историею Рима.

Южная часть Галлии была занята римлянами еще в первой трети II в. (ок. 124 г.). Благодаря превосходной почве и отличному климату страна эта привлекла внимание римлян, и они быстро развили здесь свою торговлю. Местное население до некоторой степени романизировалось, но вместе с тем падало и экономически, и политически. В состав римской провинции, впрочем, входила лишь незначительная часть великого кельтского племени, а огромные пространства к северу – на материке от океана до Рейна и затем Британские острова – заняты были еще свободными кельтами. События их внутренней жизни за предшествующую эпоху совершенно неизвестны, но состояние, в каком находились они ко времени столкновений с Римом, можно описать с достаточною полнотою.

Страна была населена довольно густо: местами жило на квадратной миле до 1000 человек. Земледелие, как и в старину, почиталось у кельтов занятием, недостойным свободного человека, но поля были отлично обработаны руками рабов. Между прочим, кельты первые применили искусственное удобрение почвы. Процветало у них и скотоводство. В стране были проведены отличные дороги, а в мореходстве кельты первые в широких размерах применяли паруса, в то время как эллины, латины и финикийцы пользовались почти исключительно веслами. Торговля и промышленность были довольно оживленны, хотя промышленность не достигла высокого уровня ни в какой отрасли. Добывались здесь и драгоценные металлы, молва прославляла даже Галлию как богатейшую золотом страну, но, по-видимому, месторождения золота и серебра не были особенно богаты, и добывалось золота довольно много только потому, что руками рабов тщательно разрабатывались и очень небогатые рудники. Кельты имели свою письменность, и жрецы у них обладали познаниями довольно значительными по сравнению с распространенными в остальной массе населения. Военное искусство не достигло у кельтов высокого развития, главную силу войска составляла конница, пополняемая знатью; пехота не отличалась серьезными боевыми качествами, а огромный обоз постоянно стеснял войско в движении; римского обычая укреплять лагерь кельты не применяли.