Неля Гульчук - Терновый венец Екатерины Медичи
С ними был солидарен и Анн де Монморанси.
Этот поединок был не просто поединком между старым и новым двором, он должен был по замыслу Екатерины выразить противостояние любовницы и супруги, любимчиков фаворитки и наставника Генриха на полях сражений.
Весть об этом поединке, который должен был состояться в присутствии Его Величества в Сен-Жерменском лесу, разнеслась по всему королевству. Ничего подобного не случалось вот уже несколько поколений правления французских королей. Впервые со времен святого Людовика король разрешил дуэль со смертельным исходом во исполнение Божьего суда.
Любопытство охватило все государство. Города, деревни, замки, дворянские поместья – целая нация пришла в движение в ожидании этого необычного зрелища. Все заторопились в Сен-Жермен-ан-Лей, где их ждало захватывающее зрелище, – смертельная схватка двух мужественных аристократов.
Неподалеку от замка Сен-Жермен были устроены ристалище и трибуны.
Певцы исполняли баллады о рыцарях, жонглеры и акробаты развлекали толпу, шуты высмеивали мадам д’Этамп, теперь ее можно было топтать, а при встрече забросать камнями и грязью.
Народ восхищался королем и его фавориткой, устроившими такое зрелище.
Никого не интересовало, по какому поводу предстояло сразиться противникам. Говорили, что де Вивонн вступился за честь Генриха, когда тот был дофином, а де Шабо, оскорбивший дофина, был одним из любовников герцогини д’Этамп. И неважно, так ли это все было на самом деле.
Толпа ждала дуэли, великолепного, хотя и зловещего, состязания.
Когда солнце поднялось достаточно высоко, вся верхушка придворного общества стала занимать места под роскошным навесом, украшенном изображениями лилий.
Простолюдины наивно удивлялись тому, что рядом с Его Величеством сидели две женщины, с одной стороны беременная толстушка флорентийка в белых шелках и жемчугах, тут же получившая в народе прозвище «несушка», и величественная дама в черном, Диана де Пуатье, вся сияющая от гордого ликования, уверенная в успехе своего замысла.
У противоположных краев поля стояли палатки дуэлянтов. В палатке де Вивонна, не сомневающегося в своей победе, было подготовлено все для пира в честь его триумфа. Оттуда доносились аппетитные запахи. Большинство собравшихся болело именно за него, ведь он был человеком короля, и никто не сомневался, что Ги де Шабо будет повержен.
Палач и его подручные в черных одеждах занимали особые места на возвышении, чтобы быть на виду у всех. Когда поверженный Ги де Шабо умрет, они по замыслу фаворитки повесят его на виселице, точно преступника. Состоится великолепный спектакль, который всем надолго запомнится.
Трубы герольдов пропели несколько нот. Тотчас воцарилась тишина. Все замерли в ожидании объявления.
Герольд бросил традиционный клич:
– По воле нашего всемогущего короля состоится смертельный поединок между Франциском де Вивонном и Ги де Шабо. Предупреждаю всех: под знаком смерти никто не смеет вмешиваться в ход схватки. Пусть сразятся храбрые бойцы.
Они очень отличались друг от друга внешне: Ги де Шабо был тонкий и хрупкий, Франциск де Вивонн – коренастый, массивный, атлетического телосложения.
Исход поединка победой де Вивонна ни у кого не вызывал сомнения.
Атакующий имел право выбрать оружие. Ко всеобщему изумлению, он потребовал массивные мечи, тяжелые щиты и, наконец, броню, вышедшую из употребления более века назад, с литыми наручами, вынуждавшими рыцарей держать оружие в вытянутой и несгибаемой руке. Такой выбор создавал Франциску де Вивонну серьезные неудобства, поскольку он во время одного из сражений был ранен в правую руку. Герцог Франциск де Гиз пытался оспорить выбор противника, но трибунал по оружию признал его правомерным и утвердил.
Екатерина торжествовала. Она приготовила достойный сюрприз своей сопернице. Оружие выбирал не Ги де Шабо, а она. Ги де Шабо тренировался перед дуэлью у итальянца, как и Франциск де Вивонн. Как все Медичи, Екатерина с детства усвоила, как устранять людей, которые становятся врагами, и при этом оставаться в тени, вне подозрений. Наблюдая за Дианой, ей впервые хотелось смеяться. Она в предвкушении победы уже строила новые планы, как сделать врагами Монморанси и фаворитку. Главное и на этот раз терпение в ожидании подходящего момента для нанесения удара противнику. А терпению она научилась в этой стране благодаря своим врагам.
По знаку короля противники начали медленно сближаться.
Франциск де Вивонн первым атаковал своего противника. Устрашающий звон мечей о щиты разносился по всему ристалищу, и зрители уже было подумали, что обреченный Ги де Шабо будет повержен, не успев даже сразиться.
Меч атлета должен был опуститься на голову Ги де Шабо, но он прекрасно освоил уроки итальянца по введению врага в заблуждение и, сделав вид, что собирается отразить своим мечом удар, принял меч врага на свой щит. И вдруг все увидели, как Ги де Шабо нагнулся, прикрыл голову щитом, сделал резкий выпад и стремительным ударом перерезал левый подколенник у своего соперника, повредив ему сухожилия. Де Вивонн выронил из рук меч.
Зеленая трава мгновенно обагрилась кровью.
Колосс рухнул с рассеченным коленом.
Поединок закончился победой Ги де Шабо и Екатерины Медичи. Это была ее первая значительная победа над ненавистной соперницей.
На трибунах воцарилось гробовое молчание. Фаворитка и король, ошеломленные и парализованные яростью, смотрели друг на друга и не могли вымолвить ни слова.
Молчание короля могло привести к смерти побежденного. Победитель обладал правом передать поверженного врага в руки палача или сохранить ему жизнь.
– Верни мне мою честь! – выкрикнул Ги де Шабо. – И проси пощады у Бога и короля.
Франциск де Вивонн страдал от ужасной боли, но не забывал о гордости и молчал. Он не собирался ради спасения отречься от своих слов и признать себя клеветником.
Король упорно продолжал молчать, ибо как истинный рыцарь не мог смириться с тем, что должен признаться перед Дианой на глазах у нескольких тысяч подданных в своем постыдном поражении.
Растерянный победитель приблизился к трибуне короля и преклонил перед ним колени.
– Ваше Величество, прошу вас вернуть мне поруганную честь. Я отдаю своего поверженного врага вам. Его жизнь – в ваших руках. Я лично прощаю ему нанесенное мне оскорбление.
Генрих был настолько смущен, что не сразу осознал просьбу подошедшего к трибуне Ги де Шабо избавить его от необходимости прикончить поверженного противника, который защищал честь своего короля.
Екатерина не помнила себя от радости и мысленно обращалась к любимому мужу:
«Посмотри на свою престарелую любовницу внимательнее. Твое сегодняшнее унижение – это ее вина, а не победившего юноши. Он – герой. Точный удар Ги де Шабо не дал колдунье и на этот раз торжествовать победу и оставил на ее совести жизнь ни в чем не повинного атлета. Признай свое поражение, Анри. Вини во всем Диану. Прокляни, наконец, ее. Она еще не так опозорит тебя. Если ее вовремя не остановить, она нанесет непоправимый ущерб государству. Опомнись, Анри, не трать свое драгоценное время на эту алчную женщину. У тебя есть я, твоя жена, мать твоих детей, мудрая и достойная быть истинной королевой Франции». Даже сейчас Екатерина любила своего мужа, когда он при ее участии был посрамлен вместе со своей любовницей.
По нерушимым правилам поединков, Генрих должен был положить конец этой зловещей сцене, обратившись к победителю: «Вы – благородный человек!»
Под пристальным взглядом Дианы он не осмелился сделать этого.
– Вы исполнили свой долг, де Шабо, – сухо произнес Генрих, – ваша честь теперь восстановлена.
Монморанси, втайне радуясь произошедшему, напомнил о традиции: победитель должен обойти ристалище кругом почета. Ги де Шабо наотрез отказался от этого слишком опасного чествования.
Король, взявший себя в руки, пригласил Ги де Шабо к себе на трибуну и, как только тот приблизился к нему, заставил себя обнять его.
В этот момент бешеный гнев охватил толпу юных приверженцев побежденного, и они накинулись на немногочисленных друзей победителя. Воспользовавшись образовавшейся свалкой, народ повалил ограждения и стал выражать свою радость самым диким способом: присутствующие на поединке ворвались в палатку де Вивонна и набросились на еду, приготовленную им для пира. Они ели, пили, веселились, растаскивали дорогую посуду. Король воспользовался этими беспорядками, чтобы выплеснуть свой гнев. Он приказал гвардейцам восстановить порядок, используя любые средства.
Все завершилось жестоким побоищем, оставившем на поле множество жертв, которые не были предусмотрены для удовлетворения мести мадам.
Как только порядок был восстановлен, запели трубы. В сопровождении двора, Екатерины и Дианы, бледной, со сжатыми губами, не пытавшейся даже скрыть свою ярость, Генрих покинул ристалище, даже не взглянув на защитника своей чести, когда его, бесчувственного, уносили с поля.
