Александр Дейч - Гарри из Дюссельдорфа
Неожиданно Маркс привел к Гейне поэта Георга Веерта. Этот высокий, молодой человек, с большим, открытым лбом и густыми бакенами, очень понравился Гейне. Его стихотворения в народном духе, почти всегда проникнутые политической мыслью, давно интересовали Гейне. Он их знал по «Новой Рейнской газете», в редакции которой состоял Веерт. И Маркс с похвалой отзывался о скромном и талантливом поэте, считая его подлинным певцом пролетариата. При первой встрече с Веертом Гейне сказал ему:
— Я очень рад, что нам довелось встретиться.
На это Веерт ответил:
— Но мы с вами уже встретились два года назад.
Гейне недоумевал, но Веерт тут же объяснил свою шутку. Он показал сборник стихотворений, изданных в Германии в 1847 году. Там вслед за «Силезскими ткачами» Гейне было напечатано стихотворение Веерта «Сидели они под ивой». Молодой поэт изобразил английских ткачей, мирно пировавших в сельском кабачке под ивой. Но вдруг до них дошла весть о восстании силезских ткачей, и сердца английских рабочих прониклись чувством солидарности:
Когда им все стало известно.Вскочили здоровяки,Вскочили в ярости с места,Огромные сжав кулаки.
И шляпами махали,И слезы роняли из глаз.Поля вокруг громыхали:«Силезия, в добрый час!»
Гейне понравилось стихотворение Веерта. Он сказал:
— Милый Веерт, вы продолжили мою мысль и показали, что мировая солидарность рабочих приведет к их общей победе. Жаль, что я не дождусь этого…
Но Веерт живо возразил на эти печальные слова:
— Другие люди старятся с годами, а вы молодеете. Я допускаю, что смерть приходила за вами, но вы на нее посмотрели с таким юношеским пылом, что она отшатнулась от вас, и ее коса застыла в воздухе.
Гейне засмеялся:
— У вас есть фантазия, мой друг, а это самое важное для поэта. Позвольте благословить вас на тяжелый путь!
Недолго пришлось Веерту бывать у Гейне. В июльские дни он сражался на парижских баррикадах вместе с рабочими, а когда восстание было залито кровью, Веерту пришлось бежать. Бельгия, Голландия, снова Германия, затем Англия — вот вехи странствий поэта-революционера, преждевременно погибшего в Вест-Индии в один год с Гейне. И для Маркса Париж оказался временным пристанищем. Двадцать четвертого августа 1849 года, после предписания французского правительства о высылке Маркса в болотистую местность Бретани, он эмигрировал в Лондон. Перед отъездом, когда Маркс пришел попрощаться с Гейне, поэт достал из-под подушки последний номер «Новой Рейнской газеты»:
— Вы знаете, что школьники кладут под голову учебники на ночь, чтобы лучше запомнить уроки. Так и я держу у изголовья ваш красный прощальный номер газеты, чтобы в моей голове крепко держались уроки революции..
«Золотая книга побежденного»
Небольшая комнатка с одним окном, завешенным плотной шторой. Постель, составленная из шести тюфяков, прижата к стене и загорожена зеленой испанской ширмой. В углу столик, за которым сидит секретарь Гейне Карл Гиллебранд. Это молодой человек, глубоко преданный поэту-, исполняющий обязанности секретаря, чтеца, переписчика.
Сам Гейне лежит с закрытыми глазами, худой, как скелет. Руки движутся только до локтя; его красивые пальцы стали прозрачными.
Уже несколько лет он все в том же положении… Но сила творческого духа поразительна. Гейне работает много часов в день, если только его не мучают боли. Приходится диктовать секретарю — Гейне научился это делать. Он диктует стихи и прозу, либретто для балета «Богиня Диана» и «Доктор Фауст», статьи о немецкой народной мифологии — «Боги в изгнании» и «Духи стихий», приводит в порядок свои политические корреспонденции, чтобы издать их в одной книге под заглавием «Лютеция» (древнее название Парижа). Гейне диктует глухим, ровным голосом. Гиллебранд пишет, не переспрашивая:
Тот, в ком сердце есть, чье сердцеЖжет любовь — наполовинуПобежден, и оттого я,Скованный, лежу и стыну.
А когда умру, язык мойТотчас вырежут от страха,Что поэт и мертвый можетС гневной речью встать из праха.
Молча буду тлеть в могилеИ на суд людской не выдамТех, кто подвергал живогоУнизительным обидам.
— Зачем вы волнуетесь! — сказал Гиллебранд. — Может быть, вам сейчас не надо писать таких стихов?
— Я только и живу для того, чтобы их писать. Иначе я давно уже был бы мертвым.
Входила сиделка-мулатка Катарина, сильная, крепкая женщина, поворачивала его на другой бок, поднимала его, как перышко, и тогда он повторял свою шутку, что женщины до сих пор носят его на руках. Появлялась Матильда, тихая, заботливая. Многолетнее горе смягчило ее характер. Матильда уже не была больше «домашним Везувием». Она кормила больного; ставила букет цветов у его постели, которую он с горьким юмором звал «матрацной могилой».
Шли годы медленного умирания поэта. Но друзья не забывали его. К нему приходило много посетителей, он получал письма и записки. Авторы присылали книги. Немецкий поэт и критик Карл Бенкерт, писавший под псевдонимом Кертбени, прислал томик стихотворений венгерского поэта-революционера Шандора Петефи в своих переводах. Он сделал на книге надпись: «Прошу Генриха Гейне, великого, вечно юного поэта Германии, принять мою попытку пересадить этого гениального поэта на чужую почву как знак глубокого и искреннего уважения венгерского народа».
Немецкие литераторы и журналисты, жившие в Париже или приезжавшие в столицу, считали своим долгом побывать у Гейне. Они все поражались его героизму; глубокий и умный юмор не покидал умирающего поэта. Все знали его крылатые слова о жизни, болезни, религии, литературе. Принимая опий для смягчения болей, Гейне сказал: «Между опиумом и религией нет разницы».
Когда один религиозный философ уговаривал поэта вернуться в лоно церкви, чтобы заслужить себе божье прощение, Гейне ответил:
— Бог и так простит меня, это его ремесло.
Французские друзья также не покидали Гейне. Жорж Санд, жившая в поместье Ноган, присылала поэту письма, по-прежнему называя его «милый кузен». Хранил дружбу и Теофиль Готье, особенно часто посещавший Гейне. Поэт Жерар де Нерваль переводил Гейне на французский язык и приходил, чтобы прочитать свои переводы. Однажды явился проведать его седоволосый старец, Пьер Жан Беранже, знаменитый французский песенник. И он, как Гейне, в дни молодости был горячим поклонником Сен-Симона и Фурье — утопистов, прозванных Беранже «святыми безумцами». Бальзак, месяцами живший на Украине, в Верховне, поместье своей будущей жены Эвелины Ганской, по возвращении в Париж не забывал немецкого друга. Гейне с горечью узнал о смерти Бальзака. Великий романист умер в августе 1850 года, за несколько месяцев до этого вернувшись из Верховни.
Летом 1851 года в Париж приехал Юлиус Кампе. Он пришел к Гейне, и поэт прежде всего просил своего издателя не рассказывать матери в Гамбурге о его болезни.
— Я в бедственном положении, — сказал Гейне. — Моя жена и многие поражаются, как я могу работать в таком состоянии. Но заверяю вас, дорогой Кампе, что я не выпущу оружия из рук. Вы можете положиться на меня до последнего моего вздоха.
И Гейне рассказал Кампе о своих замыслах. Скоро он пришлет сборник стихотворений и поэм, который назовет «Романцеро».
— Эти стихи, дорогой Кампе, написаны в новой манере. Большинство из них говорит о прошлом различных стран и народов. Но все они очень современны. Возможно скорее издайте эту книгу, прошу вас! Ведь это золотая книга побежденного.
Неисчерпаемая фантазия Гейне диктовала ему в поэтической форме эпизоды из истории Египта, древней Иудеи, средневековой Европы, девственной Мексики. Ему приходилось знакомиться с множеством источников. Он заставлял секретаря добывать книги в библиотеках, у букинистов, у знакомых и читать ему вслух. Он писал сестре Шарлотте в Гамбург с просьбой прислать ему нужные книги. Среди них он назвал романы Диккенса, описания путешествий, сочинения Гоголя в переводе на немецкий язык. Поэта привлекали биографии замечательных людей прошлого и современников.
В книге «Романцеро» поэт рассказал в небольших стихотворных новеллах, какими трудными путями идет человечество к прогрессу и счастью. Гибнут герои, льется их кровь, а побеждают недостойные, злые, негодяи. Сатира Гейне проникала всюду: он осмеял и бесстыдную пляску денежных тузов вокруг «золотого тельца», и цинизм и лицемерие работорговцев, и невероятную жестокость колонизаторов.
Вот палач попадает в замок и танцует с герцогиней на маскированном балу. Приходится палача сделать дворянином Шельм фон Бергеном, чтобы спасти герцогиню от позора.
