Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара
— Нет, — ответил советник.
— Куда же ты ее отправил?
— Уже несколько недель ходят слухи, что флибустьеры отважатся на безумно смелый шаг и нападут на город. Зная это и понимая, на что способны эти страшные морские разбойники, я отправил ее с хорошей охраной в Гуаякиль, в город, который очень нелегко взять.
— И хорошо сделал, — успокоил его маркиз, — потому что в один прекрасный день эта девушка будет стоить миллионы и миллионы пиастров, которые намерен забрать себе я. Если сын Красного корсара увидит ее потом, пусть ее берет без пиастров.
— О чем ты мне тут говоришь?
— Она единственная наследница сказочных богатств великого касика; когда старик умрет, она станет хозяйкой горы золота, которое, говорят, спрятано в пещерах, известных только близким дикарского князька.
— Значит, великий касик еще жив?
— И отличается отменным здоровьем, несмотря на свои восемьдесят или девяносто лет.
— Ты, значит, полагаешь, что этот авантюрист…
— Не кто иной, как сеньор ди Вентимилья, — ответил маркиз. — Красиво сложенный человек, еще молодой, настоящий итальянский тип, с черными волосами и усами, кожа слегка загорелая…
— Да, это он! — признал гостя советник.
— С ним были еще три человека?
— Да, с лицами драчунов.
— Это его преданнейшие люди. Он вернется сюда?
— Завтра вечером.
— Что бы ты сделал на моем месте, дон Хуан?
— Приказал бы как можно скорее арестовать его и повесить.
Маркиз покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Тогда бы раскрылось, что прекрасная индианка, которую я удочерил, дочь Красного корсара; стали бы дознаваться, зачем я держу ее возле себя, да и еще о кое-каких делах. Нет, от этого сеньора надо отделаться без лишнего шума.
— Что ты этим хочешь сказать, амиго?[75]
— Нет ли у тебя под рукой какого-нибудь жуткого дуэлянта? Известного потрошителя, потому как граф слывет превосходным фехтовальщиком. Засада, ссора, точный укол — и мы освободились от надоедливого человека.
Советник, недолго подумав, сказал:
— Вспомнил.
— Кто это?
— Его зовут Смельчаком. Кажется, этот авантюрист приехал из Центральной Европы, потому что он ужасно коверкает наш язык. Однажды я прибегал к его помощи в определенных обстоятельствах и не имел претензий к его умению.
— Хорошо владеет клинком?
— Просто жутко становится.
— Дорогой?
— Пятьдесят пиастров.
— Я бы и тысячу отдал, лишь бы ему удалось убить сына Красного корсара.
— Ты забываешь одно обстоятельство.
— Какое?
— Троих авантюристов, сопровождающих графа.
— Найдем какой-нибудь предлог, чтобы разлучить их с графом. А можно посмотреть на этого Смельчака?
— Прямо сейчас?
— Если возможно.
— Я знаю, где он живет. Пошлю слугу с приказанием, чтобы этот забияка немедленно явился.
Он взглянул на стенные часы, заключенный в ящик высокий часовой механизм.
— Сейчас только девять, — сказал он. — Через десяток минут он может быть здесь. Подожди меня.
Советник вышел отдать распоряжения, потом вернулся:
— Гонец уже летит на лошади; давай пока поужинаем; воображаю, как ты, дорогой друг, голоден.
— Не ел со вчерашнего вечера, — ответил маркиз.
Дон Хуан де Сасебо провел гостя в соседнюю комнату, меблированную с изысканным вкусом; здесь уже был готов стол с очень красивыми серебряными, тонкой чеканки тарелками.
Они ели фрукты, когда вошел черный слуга и сказал советнику:
— Хозяин, Смельчак здесь.
— Где его удалось разыскать?
— В одной таверне поблизости от его халупы.
— Немедленно приведи его сюда.
Негр быстро вышел, и почти сразу же перед маркизом и советником Королевского суда предстал Смельчак.
Это был типичный авантюрист и забияка. Он был высокого роста, крупный, сильный, как молодой бык, с длинными светлыми волосами и рыжеватой бородой; нос его напоминал клюв попугая, а в серых глазах, казалось, поблескивала сталь.
На поясе у него висела французская шпага, длинная и тонкая, и один из тех кинжалов, что зовут мизерикордиями.
— Вы меня звали, ваше превосходительство? — спросил он, неловко кланяясь и приподнимая шляпу, украшенную длинным страусиным пером, ставшим розовым от времени и непогод.
— Да, потому что у меня опять появилась нужда в вас, — ответил советник.
— Опять вам кто-то надоедает?
— Именно так.
— Тогда я пошлю его в преисподнюю, — ответил забияка. — Там для всех хватит места.
— Да и для вас тоже, — вставил слово маркиз.
— Может быть, ваше превосходительство, только, надеюсь, гораздо позже.
— Тогда поберегитесь, потому что у дворянина, которого вы должны убить, очень крепкий кулак.
Презрительная усмешка тронула губы бандита.
— Я послал на тот свет немало дворян, ваше превосходительство, и куда легче того, о ком вы думаете. Бывает, что люди выдают себя за мастеров шпажного боя, тогда как на деле они оказываются всего лишь жалкими дилетантами, неспособными хорошо провести выпад «кульком» или парировать удар «сотня пистолей».
— Говорят, что это очень знаменитый удар, — сказал маркиз.
— Ужаснейший, ваше превосходительство. Если его не парировать, то можно отправиться прямо на тот свет, даже без минутной задержки, а отбить его удается с большим трудом. Так где этот человек, которого я должен убить?
— Вы слишком торопитесь, Смельчак, — сказал советник.
— Когда надо колоть, всегда торопишься, — ответил бандит.
— Вы не убьете его раньше завтрашнего вечера, — сказал маркиз.
— Подождать двадцать часов? Это можно. Поупражняюсь в ударе «сотня пистолей».
— Удастся?
— Его немногие знают, ваше превосходительство. Кое-что о нем известно только знаменитым фехтовальщикам.
— Но ваш противник — один из лучших в этом ремесле.
Бандит пожал плечами.
— Ну и что?.. Он же будет иметь дело со мной.
— Какую запросите цену?
— Пятьдесят пиастров за душу — таков мой тариф. За меньшую цену не работаю. Времена настали тяжелые, и даже на убийствах много не заработаешь, — ответил Смельчак.
— Предлагаю вам тысячу, но завтра вечером этот дворянин должен быть мертв.
Смельчак нахмурился, словно заметил какую-то страшную опасность.
— А если от этого человека со мной приключится беда? — задумался он. — Видимо, этот сеньор — и в самом деле отличный фехтовальщик, раз за него предлагают тысячу пиастров.
— Я уже говорил вам, что дело придется иметь не с дилетантом, — сказал маркиз.
— Да я уже убил таких штук двадцать. Неужели же двадцать первый отправит меня в гости к господину Дьяволу? Не верю я в это. Когда я должен прийти сюда?
— Завтра вечером перед «Аве, Мария».[76] Тогда и дадим вам необходимые инструкции.
— Ладно, — ответил бандит.
Он снова поклонился, еще более неуклюже, набросил на плечи разодранное серапе,[77] которое он до той поры держал накинутым на левую руку, и спокойно ушел, словно речь шла об обычнейшей торговой сделке.
— А когда ты его повесишь? — спросил маркиз у дона Хуана де Сасебо. — Этот мошенник заслуживал бы по меньшей мере двадцати пядей веревки, и притом очень крепкой.
— Когда больше не буду в нем нуждаться, тогда мы отправим его составить компанию всем тем несчастным, которых он послал на тот свет, — ответил советник.
— Порой и такие негодяи бывают необходимы.
— Амиго, теперь мы можем пойти отдохнуть.
Глава ХI. Засада Смельчака
На двадцати семи колокольнях Панамы звонили «Аве, Мария», когда граф ди Вентимилья в сопровождении троих своих забияк подошел ко дворцу дона Хуана де Сасебо, советника Королевского суда.
Сказать, что корсар может быть спокойным, — ложь. Можно даже утверждать, что он инстинктивно предчувствует засаду.
Однако решившийся узнать свою сестру, внучку великого касика Дарьена, а также уверенный в поддержке трех знаменитейших шпажистов, способных атаковать, не задумываясь, целую полусотню алебардщиков, граф и не подумал уклониться от опасной встречи.
Прежде чем войти во дворец советника, он остановился и спросил Мендосу:
— А что бы ты сделал на моем месте?
— Не входил бы внутрь, — ответил старый моряк.
— А если этот советник — честный человек?
Гасконец ухмыльнулся:
— Боюсь, сеньор граф, что вам устроили засаду.
— Но при нас же шпаги, — ответил сеньор ди Вентимилья. — Пошли.
Два вооруженных алебардами негра, стоявшие на часах у входной двери, дали им свободно пройти, позвав только дежурившего у подножия лестницы человека, похожего на управляющего.
Графа и его забияк тут же ввели в рабочий кабинет советника.
