Блиц-концерт в Челси - Фавьелл Фрэнсис
Энн исполнился двадцать один год, по закону Кэтлин не могла запретить ей выйти замуж, но мать и дочь всегда были очень близки, отчасти потому, что Кэтлин давно овдовела и они привыкли всё решать сообща, а отчасти потому, что Энн всегда делила с матерью ответственность за младшую сестру. В результате я оказалась перед дилеммой, чувствуя, что не вправе давать советы или каким-либо образом влиять на ту или другую сторону. Ричард разделял мои чувства и был склонен согласиться с Кэтлин – разумнее подождать. На мои рассуждения о юных влюбленных муж заметил, что мы ничего толком не знаем о Сесиле. Я же всегда считала, что нам в принципе мало что известно о других людях – лишь то, что они сами захотят нам показать, да и это отнюдь не всегда подлинное их лицо. Так что какая разница, насколько давно Энн знает Сесила? Они влюблены, и я их поддерживаю. Мы ведь с тобой счастливы, так почему бы и этим двоим не стать счастливой парой?
В тот вечер мы разговаривали с матерью Энн. Кэтлин была ужасно расстроена. Она считала этот брак ошибкой. Кэтлин не могла объяснить почему, просто такое предчувствие: она ирландка, и у нее хорошо развита интуиция. Я не смеялась над ее предчувствиями, потому что и сама обладала интуицией, которая редко меня подводила. И как раз, в отличие от Кэтлин, моя интуиция подсказывала, что брак Энн будет удачным. За последние месяцы девушка совершенно преобразилась. Она расцвела, была жизнерадостной, весело смеялась и постоянно поддразнивала Сесила. В ярких голубых глазах Энн плясал озорной огонек, она наслаждалась тем, что любима и желанна. Канадец вел себя более сдержанно, но было видно, что парень по уши влюблен и ему не терпится назвать Энн своей женой.
После долгих разговоров Кэтлин призналась, что ничего не может поделать. Никогда раньше Энн не шла против воли матери, но на этот раз Кэтлин чувствовала – дочь поступит по-своему. Она решила выйти за Сесила и выйдет. В тот вечер мы говорили и о многом другом, в том числе и о Пенти, чье будущее все сильнее беспокоило Кэтлин. Думаю, в глубине души она считала, что старшая дочь достойна большего. У Сесила не было ни цента за душой, только его армейское жалованье. А Энн работала в Сити, получала приличную зарплату и привыкла если не к роскоши, то к определенному уровню комфорта. Но Сесил был молод, и он принадлежит к тем людям, которые умеют добиваться своего. Канада – страна больших возможностей. Так неужели после войны у парня не будет шанса найти себя? Хотя дело даже не в этом, была одна вещь, которая поражала и трогала меня до глубины души: удивительная связь, возникшая между этими юными созданиями. Кто-то назвал бы ее плотским влечением, страстью, но я называла ее любовью – самое сильное и самое загадочное из всех человеческих чувств. Я видела любовь, проступающую сквозь ужасы войны, свидетелями которых мы стали за месяцы «Блица». Любовь, значившую гораздо больше, чем все бомбы, страдания и даже физическое уничтожение. Я видела в бомбоубежище пожилую пару: во время самых ожесточенных налетов они сидели обнявшись, не замечая никого вокруг, полностью сосредоточенные друг на друге. Я видела мужей и жен, которые вновь обретали друг друга, после того как думали, что один из них погиб. Эти встречи были наполнены столь острыми эмоциями, что смотреть на них становилось больно. Такой же – а возможно, и более острой – была любовь матерей, ищущих своих потерявшихся детей, поскольку их любовь всегда оставалась бескорыстной, свободной от того едва уловимого гнета, который сопровождает любовь, жаждущую ответного чувства. Я видела, что сейчас между Сесилом и Энн протянута эта таинственная нить, и какое мы имеем право препятствовать их союзу? По возрасту я была гораздо ближе к ним, чем Кэтлин, и с полным правом встала на сторону влюбленных.
Энн и Сесил поженились в середине марта в мэрии Челси. Мы с Ричардом устроили для молодоженов скромный праздничный обед в отеле «Ройял Корт». Мистер Уайльд сотворил настоящее чудо: он не только раздобыл белые розы для украшения столов, но испек небольшой свадебный торт с белым кремом и марципановой фигуркой купидона. Ради этого торта мы с Кэтлин отказались от нашего недельного пайка на сахар и масло. Поначалу жених был несколько скован, но его шафер – молодой офицер из Королевского военного корпуса Канады – оказался человеком светским, он помог Сесилу освоиться, и вскоре тот чувствовал себя гораздо свободнее. Невеста в нарядном голубом платье и крошечной шляпке с тонкой вуалью была ослепительно хороша. И светилась от счастья. Я никогда не видела Энн такой красивой. Кэтлин напустила на себя радостный вид, и праздник прошел на ура. Мы выпили шампанского за здоровье молодых – мистер Уайльд добавил к столу несколько бутылок из своих личных запасов в качестве свадебного подарка военного времени. Сесил говорил, что после войны собирается увезти молодую жену в Канаду. Энн была в восторге от этой идеи. Кэтлин подобная перспектива расстроила еще больше. Мне нравился Сесил. Он был застенчив и неловок в общении с женщинами, что неудивительно, ведь большую часть жизни парень провел среди дикой природы на севере Канады. Сесил рассказывал нам о своем детстве: он рано осиротел, жил одиноко и замкнуто, хотя несчастным его нельзя было назвать. Шафер Сесила, напротив, оказался чрезвычайно общительным. Он сообщил нам, что его друг пользуется большой популярностью в полку и у него много приятелей. Мы предложили позвать кого-нибудь из них, но Сесил хотел пригласить только одного, самого близкого друга. Что касается Энн – она и вовсе не захотела звать подружек. В результате наша компания получилась небольшой и уютной, мы отлично провели время. Молодожены уехали на пару дней в короткое свадебное путешествие. Отпуск Сесилу обещали дать только в апреле, вот тогда-то они и устроят настоящий медовый месяц. Кэтлин вернулась вместе с нами на Чейн-Плейс, мы проговорили до самого вечера. Она была ужасно опечалена, замужество дочери совершенно не радовало ее. Постепенно грустное настроение Кэтлин передалось и мне, я даже начала сомневаться: не совершили ли мы ошибку, одобрив решение Энн. Но, как заметил Ричард, что толку от наших возражений – Энн совершеннолетняя и все равно вышла бы замуж, не спрашивая нашего одобрения.
– Скоро у тебя будет ребенок, но знаешь, – Кэтлин обратила ко мне свой печальный взор, – иметь детей – это не только радость и удовольствие. Тебе приходится так много отдавать им, а когда настает их черед, они ни от чего не желают отказываться ради тебя.
Я попыталась утешить Кэтлин, сказав, что Энн выглядела такой сияющей, но в ответ моя подруга только расплакалась и заявила, что уже чувствует себя лишней. Квартира, в которой она всегда была хозяйкой, больше не принадлежит ей – молодые полностью завладели домом, будто стремясь вытеснить ее. Она не уверена, сможет ли и дальше жить вместе с ними. Но куда ей пойти? При этом было очевидно, что жить одна Кэтлин тоже не хочет. Я попыталась перевести разговор на другую тему. Мы с Ричардом стали расспрашивать Кэтлин о ее бизнесе. Это помогло: она мгновенно воодушевилась и поделилась своими планами. А планы были самые грандиозные: только бы война поскорее закончилась и сняли ограничения, тогда она, без сомнения, расправила бы крылья и развернулась на полную мощь. Идеям Кэтлин не было конца. Она действительно обладала талантом модельера. Ее творения отличались необыкновенным изяществом. Неважно, шла ли речь об обычном пальто или повседневном платье, Кэтлин умела придать вещам особый шарм. Последнее время клиентов у нее прибавилось. Теперь, когда «Блиц» пошел на спад и добраться вечером домой по затемненным улицам стало немного проще, людям захотелось красиво одеваться и развлекаться.
Наш с Ричардом ребенок должен был родиться осенью. Бетти Комптон отправила меня к своему гинекологу. Доктор сказал, что не считает меня особенно крепкой, и посоветовал оставить работу или хотя бы уменьшить нагрузку. Я согласилась уйти с работы в конце апреля. И еще доктор настоятельно советовал не рожать в Лондоне. Помня перипетии с родами Катрин, я понимала его беспокойство. Мы с Ричардом с радостью ждали появления нашего первенца и сразу решили, что теперь студия на Чейн-Плейс для нас маловата, нужно подыскать дом побольше. Этим я и собиралась заняться. Весна была в разгаре, налеты вражеской авиации заметно сократились, жизнь вновь заиграла всеми красками.
