Империя - Конн Иггульден
Им это очень понравилось. Они радостно завопили, и ростовщик вынужден был попросить их покинуть лавку:
– Прошу вас, господа, уже поздно. Мы мешаем соседям.
Стражники, не допуская возражений, выпроводили всю компанию вон.
Ксантипп и его приятели, спотыкаясь о булыжники мостовой и глупо ухмыляясь, вывалились на улицу. Толмид ругнулся и пнул закрывающуюся дверь, после чего повернулся к группе молодых афинян:
– Это было здорово, Ксан. Теперь у нас есть средства. «Чистые и добрые». Почему нет? Мы им всем покажем, парни. Как буря, сметем этих замшелых стариканов.
* * *
К концу дня народу в Афинском собрании заметно поубавилось. Голосовали в основном по незначительным вопросам городского управления: делам о коррупции, о выдаче разрешений, об отряде лучников, который Перикл хотел содержать за счет казны. Ни одна из этих проблем не горячит кровь, думал Ксантипп. Отец выглядел усталым, когда поднимался ответить на возражение или высказать мнение по просьбе эпистата. Тем не менее он явно обладал здесь властью. Эфиальт отправился в могилу, Кимон – в военный поход, так что Перикл теперь был первым оратором в Афинах, не важно, кого выбирали в тот день держать речь. Его авторитет ощущался в том, как умолкало большинство членов собрания, когда Перикл брал слово.
Но не Толмид, отметил Ксантипп. Его приятель совсем не робел и не был запуган. Нет, Толмид говорил с легким презрением и насмешливостью, вынуждая отца отвечать ему. Ксантиппу нравилось наблюдать, как оба они брызжут слюной. Он представлял себе, как они побеждают Перикла, и гордился, хотя никакой победой и не пахло. Не то чтобы Толмид не ценил отца! Он слушал, тогда как Перикл едва замечал его существование. Когда сам Ксантипп в первый раз взял слово, чтобы выступить перед собранием, отец даже не взглянул на него. Перикл сидел, уткнувшись носом в стопку каких-то пергаментов. Правда, он слегка вздрогнул, припомнил Ксантипп, когда фракция молодежи одобрительно зашумела. Перикл на мгновение смешался, словно не понимал, с чего они подняли такой шум.
Толмид сел, и эпистат кивнул, давая Периклу еще один шанс ответить, если он этого захочет. Ксантипп смотрел, как его отец встает, твердо глядя перед собой.
– Эпистат, члены собрания, я вновь должен предостеречь вас против оказания помощи каждому, кто о ней попросит, особенно беотийским государствам севера. Когда мой недавно оперившийся коллега Толмид наберется чуть больше опыта, то узнает, как часто мы слышим о происходящих там мелких стычках. В один год полдюжины маленьких государств воюют там друг с другом, а в следующий – появляются новые противники. Бывшие союзники внезапно вцепляются в горло друг другу, а злейшие враги становятся друзьями. Неслучайно мы называем эти земли танцевальной площадкой Ареса! Нет, я научился проявлять терпение, когда они просят нас вмешаться. И мой совет собранию: дайте пыли осесть, дождемся, по крайней мере, возвращения архонта Кимона с основным флотом.
Перикл сел, в то же мгновение Толмид вскочил с места. Называвшие себя «Чистыми и добрыми» выкрикнули его имя, и эпистат с едва скрываемым раздражением уступил.
– Афины возглавляют Делосский союз, – быстро произнес Толмид. – Сокровищница находится здесь, но и ответственность тоже. Мой коллега говорит о призывающих нас государствах, как о капризных детях, что не делает чести ни им, ни ему самому.
Ксантипп улыбнулся, увидев, как его отец, задетый словами Толмида, вскинул взгляд. Толмиду было тридцать, он находился в расцвете лет и не отводил глаз даже от первого человека в Афинах.
– Если я не могу убедить собрание послать войско, достаточное для демонстрации силы, то попрошу созвать волонтеров. Вероятно, афинская молодежь откликнется на призыв к оружию. Может быть, они даже возглавят поход, если старые мужи этого не могут.
Его сторонники вновь одобрительно закричали, загоготали, и Ксантипп с ними. Толмид сел, а Перикл вновь поднялся на ноги, слегка раскрасневшийся:
– Я знавал стратегов, таких как Аристид, Фемистокл, мой отец. – Перикл мельком взглянул на сына, и Ксантиппа пронзило его разочарование. – Ни один из них никогда не стремился ринуться в бой. Если им приходилось воевать, они тщательно все планировали и изучали. Некоторые проблемы решало время, прежде чем они начинали действовать. Я советую и тебе, Толмид, полагаться на старых учителей. Беотийцы будут воевать и через год, и через два, тогда ты и пойдешь к ним, если тебе не расхочется.
Толмид встал, но ничего не сказал. Вместо этого он обвел взглядом многотысячную толпу людей, все еще стоявших на Пниксе в ожидании окончания дебатов, чтобы с сознанием выполненного долга разойтись по домам.
– Я призываю волонтеров, храбрых людей с копьями и мечами! – провозгласил Толмид. – Пусть беотийцы увидят, что Афины откликаются на просьбы о помощи, делятся силой, когда их зовут.
Поднялся громкий одобрительный гомон. Такого Ксантипп не ожидал. Он посмотрел на отца и увидел, как тот, покачав головой, шепнул что-то одному из своих друзей, не то Зенону, не то древнему старцу Эсхилу. Все они из прежнего поколения. Толмид прав. Они давно позабыли, каково это – быть молодыми.
Часть третья
Пока вы сидите дома, они повсюду. Они считают, что чем дальше зайдут, тем больше выиграют, пока вы думаете, что любое действие поставит под угрозу то, что у вас уже есть.
Обращение к спартанцам коринфских посланников, пытающихся объяснить им поступки афинян (Из Фукидида)
21
Кимон улыбнулся. Бывают в жизни человека моменты, когда ему приходится подчиняться хаосу, когда он внезапно и со страхом осознает, что не властен над своей судьбой. Это был не такой случай… Он понял, что вот-вот из самонадеянности совершит опрометчивый поступок, а потому опустил руку и коснулся деревянного носа корабля, бормоча слова извинения. Боги карали за гордыню. Афинскому стратегу всегда нужно действовать, имея это в виду. Его обязанность – планировать, организовывать и тренировать, разумеется, но никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Если легенды о богах чему-то научили людей, так это не предсказывать будущее.
Триста кораблей могли окружить остров Кипр. Примерно половина из них будет постоянно патрулировать берег, выискивая засады и стараясь не пропустить контрудар. Ни один человек в здравом уме не станет без опаски относиться к персам в этих водах. Стены из кипариса, дуба и железа будут его щитом, пока Кимон высаживает на берег многочисленное войско. Союз – это очень многое: торговый союз, даже нация, как говорили
