Елизавета I - Маргарет Джордж
– Какому графу? – ничего не поняла я. – Какая измена?
На пороге появился Эссекс.
– Измена вашей персоне, ваше сиятельное величество!
Он почти впрыгнул в комнату и, обогнув гвардейцев, в несколько пружинистых шагов очутился передо мной и бухнулся на колени у моих ног, так что его волнистые волосы упали на лоб.
– Я пресек опасный заговор, целью которого было отравить вас.
Он явно ждал, чтобы я приказала ему встать, и я не обманула его ожиданий. Поднявшись на ноги, он сделал глубокий вдох:
– Благодаря усердию, неусыпной бдительности и секретным сведениям я раскрыл это гнусное зло. Зло, оставшееся не замеченным всеми остальными, кто охраняет священную особу вашего величества.
Неужели католики? Неужели кто-то прислушался к призыву папы? Неужели они наконец восстали против меня? Или это какой-то недовольный подданный, уязвленный несправедливостью?
– Прошу вас, подробнее, – сказала я. – Кто, что, где?
– Оглянитесь по сторонам, поищите Родриго Лопеса. Вы его не увидите, ибо он за решеткой – там, откуда не сможет никому причинить зла.
– Доктор Лопес? Что вы имеете в виду?
– Вы прочли бумаги, которые я вам дал? – поинтересовался он.
– Нет, не успела. – (Нужно будет непременно прочитать.) – Вы должны были прийти завтра.
– В них вы нашли бы исчерпывающее изложение дела против доктора Лопеса – все уличающие его обстоятельства! Он состоит на жалованье у испанцев, и ему поручено отравить вас.
– Вздор!
Вот уж в чем в чем, а в бесчестье доктора Лопеса заподозрить было невозможно. Я прекрасно разбиралась в людях, мое чутье никогда еще меня не подводило, и я была совершенно уверена в его честности. И все же… а что, если моя твердая уверенность в собственном особом чутье – всего лишь ловушка из тех, что так искусно расставляет нам дьявол, разновидность гордыни? За свою жизнь я имела возможность неоднократно убедиться в том, что измена может таиться в самых неожиданных местах.
– Расскажите об этом заговоре поподробнее, – сказала я. – И где именно сейчас находится доктор Лопес?
– В доме Лопеса проживал некий Феррера да Гама, португалец в изгнании, находящийся в сношении с испанцами. Нам удалось перехватить его переписку…
– «Нам»?
– Мы посовещались с братьями Бэкон, и я, будучи облечен полномочиями тайного советника по делам Португалии, распорядился вскрывать и перлюстрировать всю корреспонденцию, прибывающую из Португалии в Рай, Сэндвич и Дувр, и – о радость! – в наши сети попался Гомес д’Авила, курьер, везший да Гаме зашифрованные письма. В то же самое время мы перехватили письмо от да Гамы, в котором он убеждал Лопеса, чтобы тот любыми средствами воспрепятствовал приезду д’Авилы в Англию. В нем говорилось, что – это его собственные слова! – «если его схватят, доктору придет неминуемый конец».
– Прошу, продолжайте.
– Нам удалось показать перехваченное письмо да Гаме и убедить его в том, что Лопес предал его. И тогда он сознался, что оба они участвовали в разветвленном заговоре с целью убить одну высокородную особу. Однако он утверждал, что жертвой заговора должен был стать дон Антонио. Когда д’Авилу отвезли в Тауэр и пригрозили поднять на дыбу, он тоже сознался.
– В чем именно он сознался? Как звучало его признание?
– Он сознался в том, что они планировали склонить претендента на португальский престол дона Антонио к переходу на сторону Испании. Письмо было написано испанским агентом в Брюсселе Мануэлем Луисом Тиноко.
– И это все, что вы раскрыли? Заговор в кругу португальских изгнанников? При чем тут измена мне?
– Ваше величество, совершенно очевидно, что под доном Антонио зашифрована ваша особа. Все эти загадочные упоминания о мускусе, жемчуге и янтаре означают что-то зловещее, касающееся дамского туалета.
– Кому очевидно? Мне лично это совершенно не очевидно. Что Сесилу известно об этом Тиноко? У него есть агенты в Брюсселе.
– Не вмешивайте в это дело Роберта Сесила.
– Вы смеете указывать мне, что делать? – Я впилась в него взглядом. – Необходимо расширить расследование. Благодарю вас, что вы его начали, но теперь следует привлечь иные ресурсы.
Краска бросилась ему в лицо.
– Какие иные ресурсы? Мои агенты…
– Не могут находиться везде одновременно, – оборвала его я. – Вам и Роберту Сесилу нужно объединить усилия. Я прикажу ему связаться с его людьми в Брюсселе. А пока освободите доктора Лопеса.
– Что?!
– У вас на руках нет никаких изобличающих его доказательств. Дон Антонио надоел нам всем хуже горькой редьки. Вас удивляет, что его товарищи по изгнанию начинают покидать его лагерь?
– Но… яд!
– Вы так и не представили мне ни доказательств, ни подробностей относительно существования этого яда. Говорю вам, освободите доктора Лопеса.
– Вы подвергаете себя опасности! – воскликнул он. – Неужели вас совсем не заботит благополучие вашей особы?
– Заботит, и еще как. Но я не шарахаюсь от собственной тени и не бросаю в тюрьму невинных людей.
– Невинных! Это мы еще посмотрим, какой он невинный.
Эссекс едва не трясся от ярости.
– Ступайте, – велела я ему. – Я дам Роберту Сесилу все необходимые распоряжения.
– О! – пробормотал он и поклонился.
Я видела, что он кусает губу, чтобы не наговорить лишнего. Я обернулась к Кэтрин с Марджори, которые все это время безмолвно стояли в углу с белыми как мел лицами.
– Вздор! – повторила я (мое любимое слово, когда я во что-то не верила). – Выдумки! Да у доктора Лопеса было столько возможностей меня отравить, что…
Я осеклась. Люди меняются. Людей можно подкупить. Переманить в другой лагерь.
Казалось бы, лейб-медик, который лечит королеву, должен быть ей предан, но…
– Может, на всякий случай лучше нам проверить его травы? – спросила Кэтрин своим спокойным рассудительным голосом.
– Они уже прошли проверку. Я неоднократно их принимала.
– И те новые, что он принес вам вчера?
Я пока что не пробовала анис и шафран, которые он с такой помпой вручил мне накануне в золотой шкатулке. Я приказала принести ее и, когда она оказалась у меня, открыла крышку и внимательно осмотрела содержимое. В нос ударил сладкий запах анисовых семян. Мне очень хотелось положить их под язык и ощутить во рту характерный терпкий вкус. Но я не стала этого делать.
– Нет человека, на котором мы могли бы их проверить, а животных есть подобные вещи не заставишь, – сказала я.
Так что узнать ответ нам было не суждено.
– Потерпев неудачу с попыткой вторжения и с призывом к вашим подданным восстать против вас, – сказала Марджори, – испанский король решил прибегнуть к более дешевой альтернативе – убийству. Разве сам герцог Альба не утверждал, что вторжение бесполезно, покуда вы живы?
– Да, мне передали его слова. Но вы – и Эссекс – увязываете в
