Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф
Эта влюблённая молодая девушка — нечто иное, нежели та первая женщина, которой кронпринц предложил умереть вместе с ним. Она действительно любит и решает заплатить за это, пусть даже собственной жизнью. Так происходит то, что должно было произойти.
29 января 1889 года Франц Иосиф и Елизавета устраивают семейный ужин. Рудольф отговорился тем, что не может присутствовать на ужине по состоянию здоровья. Все вещи в доме упакованы. 31 января Елизавета вместе с императором собирается отправиться в Офен.
Ранним утром 13 января в Майерлинге собираются отправиться на охоту. Камердинер кронпринца напрасно стучит в дверь его покоев. К слуге присоединяется граф Хойос, он тоже безуспешно зовёт Рудольфа, но не получает никакого ответа. Когда вместе с камердинером он, выбив дверь, оказывается в покоях кронпринца, его взору предстаёт ужасная картина. Кронпринц сидит на краю кровати, наклонившись вперёд, изо рта у него струится кровь, и он не шевелится. Перед ним на ночном столике стоят стакан и зеркало. Камердинер решает, что кронпринц принял яд, поскольку известно, что стрихнин вызывает кровотечение. На кровати рядом с принцем лежит труп баронессы Мари Вечера. Её тело холодно как лёд и уже полностью окоченело.
Смертельно напуганный Хойос бросается на вокзал, останавливает скорый поезд и едет в Вену. Прибыв туда, он спешит к генерал-адъютанту графу Пару и просит его осторожно подготовить Франца Иосифа к ужасному известию.
— Это невозможно, такие вещи может сказать императору только Её величество, — оправдывается граф и велит как можно скорее позвать обер-гофмейстера императрицы барона Нопчу. Тот, совершенно обескураженный, спешит к Иде Ференци:
— Как сообщить об этом Её величеству?
У Елизаветы как раз урок греческого языка. В дверях неожиданно появляется белая как полотно Ида Ференци и докладывает, что с Её величеством срочно желает переговорить обер-гофмейстер.
— Пусть подождёт и придёт попозже, — отвечает Елизавета, раздражённая тем, что ей помешали заниматься.
Однако придворная дама, непривычно возбуждённая, настаивает на немедленном приёме Нопчи и в конце концов вынуждена вполголоса признаться императрице:
— Он принёс плохие вести о Его императорском высочестве кронпринце...
Движением руки императрица отпускает грека, а Ида Ференци приглашает барона. Когда спустя несколько мгновений Ида Ференци входит в комнату, она видит Елизавету в слезах. В эти ужасные минуты снаружи доносятся звуки быстрых, упругих шагов. Это Франц Иосиф.
— Нет, нет, подождите! Пока не впускайте! — взывает Елизавета.
Ида Ференци бросается к двери:
— Я покорнейше прошу Ваше величество подождать одну минуту!
Император остаётся за дверью вдвоём с Нопчей, который едва владеет собой. Елизавета тем временем вытирает слёзы.
— По моему лицу что-нибудь видно? — спрашивает она. — Ну, будь, что будет, пусть он войдёт...
Упругой походкой входит Франц Иосиф. Одному Богу известно, какие слова подобрала императрица, чтобы сообщить мужу страшную новость. Сломленный, понурив голову, несчастный отец покидает её комнату.
— Пойдёмте со мной, барон!
Елизавета тем временем спускается в комнату Иды Ференци и застаёт там Катарину Шратт, которая в последнее время зачастила к Их величествам, и первым делом всегда направляется к самой близкой к императрице, облечённой особым доверием придворной даме, словно для того, чтобы засвидетельствовать, что не происходит ничего тайного, скрытного и двусмысленного. На этот раз молодая актриса, спокойная и добросердечная, особенно желанна для императрицы, которая находит, что в такой момент император больше чем когда-либо нуждается в безыскусном утешении, убитая горем мать вряд ли его способна дать. Императрица сама провожает фрау Шратт к мужу. Потом она вспоминает о дочери. Валерии нет в её комнатах. Елизавета велит разыскать дочь. Та появляется весёлая, ничего не Подозревающая, и застаёт свою мать в слезах.
— Рудольф очень, очень болен, — всхлипывает Елизавета, — уже нет никакой надежды!
Валерия обнимает её и садится рядом.
— Вот-вот случится самое страшное... — продолжает императрица.
— Он убил себя? — спрашивает Валерия.
Елизавета вздрагивает.
— Почему ты так думаешь? Нет, нет, похоже, да почти наверняка эта девушка дала ему яд.
Снаружи доносятся шаги.
— Это папа, — говорит Елизавета, — прошу тебя, сохраняй спокойствие.
В тот момент, когда в комнату входит Франц Иосиф, обе женщины бросаются ему на шею, и все трое замирают обнявшись. И мать, и дочь хотели бы казаться спокойными, чтобы поддержать отца, но обе видят, что его героический пример поддерживает их в этом огромном горе.
— Позовите Стефанию, — бросает император.
Всхлипывая, появляется кронпринцесса. Елизавета участливо, почти по-матерински, спешит ей навстречу. Приходит и жених Валерии:
— В такие моменты нужно целиком положиться на Бога, — замечает он.
— Всемогущий Иегова страшен в своём гневе... — возражает Елизавета.
У неё вырываются те же слова, что и тогда, когда нашёл свою смерть Людвиг II Баварский.
Тем временем Ида Ференци возвращается в свои покои. В холле она обнаруживает ожидающую её старую баронессу Вечера. Ида Ференци встречает её неприветливо:
— Что вам угодно, баронесса? У меня нет ни малейшего желания видеть вас. Уходите, прошу вас.
Но та продолжает стоять на своём:
— Мне необходимо поговорить с Её величеством императрицей.
— Но, баронесса, это невозможно!
— Я должна, должна, я потеряла свою дочь, только она может вернуть её мне.
Баронесса ещё не знает, что произошло. Она, разыскивая дочь, побывала у начальника городской полиции и у премьер-министра графа Таафе, но, поскольку здесь был замешан кронпринц, оба должностных лица посоветовали ей отправиться к Её величеству. Ида Ференци опять возвращается к Елизавете.
— Она уже всё знает? — спрашивает императрица.
— Нет!
— Бедная женщина! Хорошо, я выйду к ней.
Ида Ференци испуганно отвечает:
— Подождите ещё минуту, Ваше величество, я попрошу поговорить с ней Нопчу.
Обер-гофмейстер, хоть и взял на себя эту миссию, но ничего толком баронессе не объяснил, и она настаивает на своей просьбе.
И вот, полная достоинства, императрица стоит перед взволнованной женщиной, требующей свою дочь, которую, говорят, кронпринц увёз с собой.
— Соберите всё своё мужество, баронесса, ваша дочь мертва! — говорит мягко Елизавета.
— Дитя моё, моё любимое, прелестное дитя! — во весь голос принимается причитать Вечера.
— Знайте же, — громко продолжает Елизавета, — что и мой Рудольф мёртв!
Баронесса бросается к ногам императрицы и обнимает её колени:
— Моё несчастное дитя, что она сделала? Она сделала это?
Всё случившееся мать поняла именно так и считала, как и императорская чета, что её дочь отравила кронпринца, после чего отравилась сама. После мучительной паузы Елизавета покидает баронессу со словами:
— А теперь запомните, что Рудольф скончался от сердечного приступа!
Между тем в Майерлинг прибыла комиссия во главе с лейб-медиком гофратом фон Видерхофером. Он первый, кто после Хойоса и камердинера Лошека вошёл вместе с ними в роковую комнату. Видерхофер велел первым делом открыть закрытые ставни и при свете дня увидел на постели распростёртую девушку с распущенными волосами с зажатой в руке розой. Кронпринц находился в прежней позе — полусидя, но на полу заметили револьвер, выпавший из его окоченевшей ладони. В стакане на ночном столике оказался вовсе не яд, а всего лишь коньяк. Врач кладёт на спину давно остывший труп и замечает на черепе следы от пули: она вошла в один висок и вышла из другого. Точно такая же рана и в черепе девушки. Обе пули обнаруживают в комнате.
Ожидая результатов работы комиссии, Франц Иосиф в ночь на четверг почти не сомкнул глаз. У него, как и у Елизаветы, всё ещё нет окончательной уверенности, как же, собственно, убили кронпринца. Людям объясняют, что всему виной сердечный приступ. Венцы тысячами собираются на площади перед Бургом, чтобы выразить своё сочувствие императорской чете. Смиренно, не теряя, однако, мужества, Франц Иосиф ожидает дополнительных известий. Императрице приходится дать ему слово, что она не будет встречать тело Рудольфа, которое ночью доставят в Хофбург. Елизавета с Валерией слышат глухой рокот барабанов охраны, когда траурная процессия в два часа ночи вступает во двор Бурга. На следующее утро император, пребывая в полной уверенности, что его сына отравила та самая девица, вызывает Видерхофера. От врача он ждёт всего лишь подтверждения своего предположения и дополнительных подробностей трагедии.
