Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый
- Может, и не водил вас лешак, а плутали вы сами в незнакомом лесу?.. - возразил Игнатий. - А мохнатая лапа просто померещилась. Всему чудному можно найти объяснение… - Стырь повернулся к Андрейке. - Перед тем как бросили тебя ордынцы в поруб, ко мне в День Святой Пасхи сверху свалилось крашеное яйцо, а перед этим - иконка Божьей Матери… Я тебе рассказывал об этом чуде. А оказалось, что это старичок Иван, епископ сарайский, послал ко мне своего слугу с яйцом, чтоб я разговелся, а в иконку положил грамотку, в которой сообщил, что мне помогут.
- Я ведаю о злоключениях и твоих, Игнатий, и мальца. Мне об этом Иван Васильевич говорил, а ему - князь Владимир Андреевич. Только не согласен я с тобой, что все объяснить можно. Чрез бесовские козни иногда с человеком такие выкрутасы случаются, не знаешь, что и делать. В такую беду попадает человек, что не приведи Господь!
Игнатий мысленно усмехнулся, вспомнив свое путешествие в рязанскую Мещеру.
- Расскажу-ка я вам, други мои, о том, как архиепископ Иоанн Новгородский путешествовал на бесе и что из этого вышло[90], - продолжил молодой купец. - Однажды святой творил молитвы в ложнице[91]. На скамье золотой сосуд стоял, из коего Иоанн умывался. И услыхал вдруг святой, что кто-то в сосуде плещется. Осенил его крестом, а из сосуда глас послышался: «О, горе мне лютое! Огонь меня жжет, освободи, праведник Божий!» - «Кто ты такой?» - вопросил Иоанн. «Бес я, залез в сосуд, чтоб тебя постращать. А ты заключил крестом меня в заточение, и нестерпимо мне… Выпусти!»
И сказал святой бесу: «За дерзость твою повелеваю: сей же ночью отнеси меня на себе из Великого Новгорода в Иерусалим-град, к церкви, где Гроб Господень, и потом назад, в келию мою, тогда выпущу».
Бес черным дымом вышел из сосуда и встал конем перед Иоанном. Сел на него праведник и скоро очутился в Иерусалиме, около церкви Воскресения. Иоанн возблагодарил в молитве Бога, прослезился, поклонился Гробу Господню и облобызал Его. Поклонился также и Животворящему Кресту, и всем святым иконам, и местам церковным. Снова сел на беса и оказался той же ночью в Великом Новгороде.
Но с того времени жители города стали видеть, как из кельи святого выходит на рассвете блудница. Доложили об этом посаднику. Тот однажды пришел к Иоанну якобы для благословения и обнаружил в ложнице бусы, обувь женскую и одежду. Посовещавшись на вече, люди решили: «Не подобает такому святителю, блуднику, быть на апостольском престоле… Идем и изгоним его!»
Когда пришли к келье Иоанна, то из неё выбежала нагая блудница. Люди закричали и бросились за ней. Но хоть и долго гнались, не поймали. И вывели святителя на Большой мост через Волхов и посадили на плот, чтоб уплыл подале от Новгорода. Только случилось чудо: поплыл плот не вниз по реке, а против течения, к монастырю Святого Георгия[92]…
Иоанн же молился о новгородцах, говоря: «Господи! Не вмени им это в грех, ибо не ведают, что творят!»
Дьявол же, видя это, посрамился. Это он обращался в блудницу, чтоб опозорить Иоанна за стыд свой, коий претерпел, возя на своем хребте святого в Иерусалим-град и обратно…
А Иоанн плыл на плоту против сильного течения, и некоей Божественной силой несло его благоговейно и торжественно. И, узрев такое чудо, люди упали на колени и простерли к святому руки свои, с мольбой восклицая: «Неправедно поступили мы - овцы осудили пастыря… Теперь-то видим, что бесовским наваждением все было. Возвратись, честный отче, на престол свой!»
Когда вернулся Иоанн, то горожане, снова посовещавшись, поставили каменный крест на берегу Волхова. Крест этот и поныне стоит во свидетельство пре-славного чуда и в назидание всем новгородцам, чтоб не дерзали сгоряча и необдуманно осуждать и изгонять. Ведь сказал Христос о святых своих: «Блаженны изгнанные правды ради, потому что им принадлежит Царство Небесное!» - закончил свой рассказ Дмитрий Клюков.
За разговорами и не заметили, как ночь прошла, и наступил рассвет, и снова по реке зазмеился туман.
- Дядя Митрий, а мы сей каменный крест увидим? - спросил Андрейка: захватил его рассказ о святом и бесе.
- Увидим. Непременно увидим, - ответил купец. - Мы по нему курс выверяем, когда из Ильмень-озера заходим в Волхов.
- Значит, не маленький он, крест-то.
- Вестимо.
Андрейка стал всматриваться в берега, которые заметно начали раздвигаться. Входили в устье Меты. Река в этом месте заканчивала свой бег и впадала в Ильмень-озеро.
Здесь, по преданию, вытащил легендарный Садко златоперых рыб, поставив в заклад свою голову против богатых лавок шестерых купцов новгородских. Так стал богатейшим из людей Новгорода и в память своей победы выстроил храм в честь святых Бориса и Глеба.
Эту легенду, ходившую и на Москве, любил повторять Андрейке отец, искусно делавший дорогие украшения из чужого золота, но сам не имевший его ни крупицы и мечтавший чудом разбогатеть. Да чудеса-то свершаются только в сказках…
Путь далее лежал в Волхов-реку, тут и увидели крест, на который направил нос ладьи кормчий. А когда проходили мимо огромного храма Ивана-на-Опоках, Иван Васильевич Усатый низко-низко ему поклонился. Видя удивление на лице Стыря - другим-то церквам и храмам купец не кланялся, лишь осенял себя крестным знамением, - Дмитрий Клюков пояснил:
- Отец Микулы состоит в братщине богатейших купцов, расположенной в этом храме. Чтобы вступить в неё, нужно заплатить пятьдесят гривн серебра. Мне, к примеру, это пока не по карману. Вез совета купцов Ивана-на-Опоках Новгород не заключает ни одного торгового договора. А это оборачивается для каждого члена братщины немалым доходом. В храме хранятся образцы: «локоть иванский» - для измерения сукна, «гривенка рублевая» - для взвешивания драгоценных металлов и весы для воска. Как поднакоплю поболе деньжат, обязательно вступлю в братщину. Давно хочу…
Когда учан прошел под Большим мостом и, развернувшись, причалил к берегу напротив Пискупли[93], взору Игнатия и Андрейки открылась во всем величии София Новгородская. «Где София, там и Новгород», - вспомнилось Стырю не раз слышанное.
Рядом грузно высилась Борисоглебская башня по имени храма Бориса и Глеба. А неподалеку вознеслась в небо церковь Николы Чудотворца в пять куполов, блекло-сине, даже тускловато отсвечивали они в лучах солнца.
«Богаты тут людишки, да жадноваты, - подумал дружинник. - Вишь, купола-то многих церквей свинцом крыты, а не позолочены, как у нас на Москве, аль во Владимире…»
- Вот что, друже, - обратился Усатый к Стырю. - Мой дом стоит отсюда недалече, на Пречистенском конце, так ты сегодня с мальцом у меня побудь, а завтра к архиепископу пойдем. Аль, может, сегодня сам к нему желаешь идти?..
«Хват купчина! Да и мы не лыком шиты… Мне, как послу Москвы, следовало бы сразу владыке представиться, но подождем гордыню показывать. Наслышаны про обычаи новгородские. И князь Серпуховской в дорогу напутствовал: «Знай, Игнатий, что новгородцы свято блюдут слова посадника Твердислава, сказанные им сто пятьдесят лет назад на вече: «А вы, братия, в посадниках и в князьях вольны». Помни, правят Новогородом триста золотых поясов - богатейшие бояре и купцы, да так ловко, что будто деется сие именем веча, верных людей».
- Навестим сперва ваш дом, Иван Васильевич. Небось, банька у вас знатная да и меды отменные.
- Это уж как водится, - расплылся в улыбке Усатый.
Еще с вечера Иван Васильевич разослал своих дворовых по домам знатных купцов и бояр с просьбой от великого московского князя. А наутро, собравшись, подобрев от даров, все вместе пошли к архиепископу и сказали:
- Отче наш, хан Мамай идет, чтобы разорить землю Русскую, веру Христову осквернить, церкви Божий разорить… Мы же, отче, слышали, что великий князь Дмитрий Иванович силой Божьей, высоким смирением ополчился против него и хочет за веру и землю свою умереть.
Владыка, сразу уразумев желание бояр, сделал вид, что не понял, зачем они пришли к нему.
- А по какой надобности вы ко мне-то пожаловали?
- Отче наш, пожаловали мы к тебе, чтоб ты благословил нас принять победный аль мученический венец вместе с сынами русскими московской земли.
- Вижу, что решено это вами в согласии, - владыка глянул на влиятельнейшего на вече боярина Фому Михайловича Красного, на среднем пальце которого поблескивал массивный золотой перстень с рубином. Этот взгляд перехватил Игнатий.
- Что ж, - продолжил архиепископ. - Благословляю на святое дело! Идите теперь, велите народу собираться. Спросите его: хочет ли бороться против поганых? И я там говорить буду.
- Спаси Господь, отче!
Бояре и купцы удалились, а Игнатий с Андрейкой подошли под руку новгородского владыки и получили благословение. Игнатий передал Евфимию пожелание здоровья, и многих лет жизни от Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича, которых архиепископ знал лично.
