Трагический эксперимент. Книга 2 - Яков Канявский
«…Когда я был послушником в Псково-Печерском монастыре, мне было дано послушание – разбирать старинную библиотеку, присланную в обитель. Среди прочих книг мне попалась брошюра, написанная Григорием Распутиным о его паломничестве в Святую землю. Эта книга поразила меня. Передо мной предстал глубоко верующий, искренний и чистый человек, способный воспринимать святыню и с благоговением передавать свои впечатления о ней. Потом, общаясь с последними представителями первой волны русской эмиграции, я слышал много ужасных рассказов о Григории Распутине. В истории человечества есть загадочные личности, о которых мы окончательно ничего не узнаем до Страшного суда Божия. Иной раз необходимо отказаться и от исследования этих личностей – эти исследования заранее обречены на бесконечные и бесплодные словопрения. Но тем более должны отказаться от того, чтобы восхитить себе суд Божий о человеке…»
В те годы не меньше, чем о зловещем Григории Распутине, было разговоров о тибетском целителе Петре Бадмаеве. Ультраправый депутат Государственной думы Владимир Митрофанович Пуришкевич, очень заметный и шумный политик, уверял, что практикующий в столице врач тибетской медицины Пётр Александрович Бадмаев снабжает Григория Ефимовича Распутина особыми порошками, которые помогают ему подчинить себе волю членов царской семьи. «Вот в чём дьявольская сила Распутина». Говорили, что Пётр Бадмаев и Григорий Распутин по просьбе императрицы Александры Фёдоровны готовятся отравить императора Николая II, чтобы она сама заняла престол, как некогда Екатерина II, свергнувшая с помощью гвардейцев своего несчастного мужа Петра III.
На эти темы в ту пору охотно рассуждал знаменитый депутат Пуришкевич, чьи речи казались просто демонстративным шутовством. На самом деле он зарабатывал политический капитал, транслируя умонастроения толпы. Впрочем, он точно так же размышлял, как и все остальные. Это ему принадлежит знаменитая фраза относительно тёмных сил вокруг трона.
«Тибетский знахарь Бадмаев, самая влиятельная персона в распутинской клике, – писал ещё один депутат Государственной думы и будущий глава Временного правительства Александр Фёдорович Керенский, – использовал для лечения своих пациентов травы, коренья, настои». Он утверждал, что знает древние секреты врачевания земли Далай-Ламы.
Земля Далай-Ламы – это Тибет. В ту пору формально независимая территория, где исповедовали буддизм. Тибет был религиозным государством. Теократическим правителем Тибета был Далай-Лама, в переводе – «великий учитель», живое воплощение Будды, призванный спасти все живые существа от страдания.
Тогда Тибет многих манил. Мистическая связь с далёким Тибетом производила сильное впечатление.
Пётр Бадмаев появился на свет Жамсараном Бадмаевым в 1851 году в Забайкалье. Его родители разводили скот. У них было четверо сыновей. И все одарённые. Старший выучился на врача, поехал в столицу, открыл там аптеку, которую потом передаст младшему брату. Один из средних братьев проявил интерес к языкам, изучал восточные языки.
Младший, Жамсаран, окончил Иркутскую гимназию и в шестидесятых годах приехал к брату. В Петербурге оба брата приняли православие. Так Жамсаран стал Петром Александровичем. Этот талантливый и неординарный человек получил два высших образования. В 1871 году он поступил на факультет восточных языков Петербургского университета по китайско-монголо-маньчжурскому разряду, который окончил в 1875 году. Одновременно Пётр Александрович окончил Медико-хирургическую академию. Завершив образование, он поступил на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел и по роду деятельности неоднократно ездил в Китай, Монголию и Тибет, выполняя различные поручения, связанные с усилением сферы влияния России в этом регионе. В Тибете он также усовершенствовал свои знания в тибетской медицине, полученные от умершего к тому времени брата. Врачебной практикой (и весьма успешной) Пётр Бадмаев занимался с 1875 года вплоть до конца жизни. Целью его было развитие тибетской медицины в России.
Во многих своих делах и начинаниях он являлся настоящим первопроходцем: первым в России перевёл и опубликовал самый известный трактат тибетской медицины «Жуд-Ши» (1898), издавал первую в стране газету на монгольском языке «Жизнь на восточной окраине» (1895–1897 гг.), первым разработал проект Трансмонгольской железнодорожной магистрали, построенной только полвека спустя.
П. А. Бадмаев постоянно оказывал своим землякам посильную помощь, защищал их интересы в российской столице. В Петербурге он создал на собственные средства специальную гимназию для бурятских детей. В ней учились, например, Г. Цыбиков, Ц. Жамцарано, Б. Барадийн, ставшие затем известными учёными. Подобную школу он создал и в Забайкалье. Он преподавал на восточном факультете Санкт-Петербургского университета, выделял для бурят две именные стипендии.
Пётр Бадмаев служил в министерстве иностранных дел 18 лет, дослужился в конце концов до действительного статского советника – генеральского звания. Высокому начальству он нравился масштабными проектами освоения Дальнего Востока.
Бадмаев обещал включить Монголию, Китай и Тибет в сферу влияния Российской империи и удостоился личной аудиенции у императора. Представил Александру III записку: «Народы Азии ищут покровительства, защиты, дружбы и подданства России. Они относятся с энтузиазмом к царствующему в России дому и беспредельно преданы ему. Весь Восток симпатизирует России, и русского царя называют на Востоке белым царём, богатырём».
СПРАВКА
Доктор исторических наук, профессор, директор Гуманитарного института Новосибирского государственного университета Андрей Зуев по этому поводу говорит следующее:
«Добровольность – понятие весьма относительное, добровольность всегда чем-то обусловлена. Если кто-то добровольно подчиняется власти другого – значит, он стремится извлечь из этого какую-то выгоду.
Так было и в Сибири. Отдельные территориальные группы сибирских народов, в силу разных причин и конкретных обстоятельств, мирно и, бывало даже (правда, очень редко), по собственной инициативе признавали своё подчинение государю всея Руси. К этому их, как правило, подталкивало стремление либо обрести в лице русских союзников и защитников, либо предотвратить возможное насилие с их стороны.
Однако такое случалось нечасто. Присоединение Сибири осуществлялось всё же преимущественно с использованием военной силы. Подавляющее большинство сибирских народов признало русскую власть после сопротивления, которое могло быть кратковременным, а могло продолжаться несколько десятилетий.
Кодские ханты, томские татары, енисейские кеты, предбайкальские эвенки, забайкальские буряты сразу признали власть русских, рассчитывая с их помощью усилить свои позиции и защититься от соседей. Но, говоря об этом, нужно иметь в виду два момента.
Во-первых, не весь народ целиком признавал русскую власть сразу же, при первых контактах с русскими. Это делала какая-то его территориальная группа. Причем эта группа могла оказать русским существенную помощь в подчинении тех, кто оказывал сопротивление, – как своих соплеменников, так и других народов.
Во-вторых, коренные обитатели Сибири не сразу осознали, что русские пришли навсегда, воспринимая их сначала как временных пришельцев. Поэтому нередкими были ситуации, когда те, кто поначалу мирно взаимодействовал с русскими, затем поднимали восстания, стремясь избавиться от тех новшеств, которые появились с приходом русских, прежде всего от уплаты дани-ясака и от многочисленных злоупотреблений, которыми сопровождался сбор этого ясака.
Многие русские люди стремились уйти подальше от налоговых сборщиков и крепостников-землевладельцев в поисках «земли и воли», в том числе в Сибирь. И это обеспечивало колонизацию людскими ресурсами.
С другой стороны, надо понимать, что Московское государство изначально, со времён Ивана III, строилось как империя. А
