Проспер Мериме - Варфоломеевская ночь

Тем временем вдоль стен комнат разостлали сено и приготовили место для женщин и детей. Среди прибывших было несколько дворян, дома которых не могли бы выдержать осады; их жены с детьми поместились в покоях графини.

Как только поднялась тревога, двух молодых ловких солдат тотчас послали на холм, через который шла дорога, чтобы высмотреть, как велик неприятельский отряд. Они скоро вернулись вместе с солдатами, сторожившими дорогу, и донесли, что на замок идет более трех сотен конницы и тысяча четыреста пехотинцев. Филипп бросился к Рожеру, стоявшему невдалеке с оседланной лошадью.

— Скачи во весь опор в Ла-Рошель — сказал он ему, — сообщи адмиралу число наших врагов и проси помощи.

Рожер вскочил в седло и скрылся за воротами.

При входе народа в замок стоявший в воротах человек отмечал прибывавших по заранее составленному списку. Теперь Филипп мог убедиться, что вне стен никого не осталось — все вошли в замок. Поэтому немедленно был поднят подъемный мост и ворота заперты. У каждого окна и каждой бойницы в замке и на стенах стояли наготове люди. Командование на стенах и у ворот взял на себя Франсуа, а в замке Филипп.

Прошло полчаса томительного ожидания. Но вот послышался глухой и отдаленный шум, бряцание оружия. Он усиливался и приближался, но вдруг затих. Какая-то фигура осторожно приблизилась ко рву, за которым в замке царила мертвая тишина, и тотчас удалилась.

— Его послали узнать, не спущен ли подъемный мост, — шепнул Франсуа Филиппу. — Посмотрим, что они теперь предпримут.

Минут десять было совсем тихо, потом можно было заметить множество людей, осторожно приближавшихся к замку.

— Несут, очевидно, доски, чтобы положить через ров, — сказал Филипп.

— Мы дадим им подойти шагов на двадцать, — ответил Франсуа, — а потом удивим их.

Наступающие были уверены, что в замке все спят, что нет даже человека на стенах. И вдруг грянули выстрелы. Ядра посыпались на католиков. В толпе наступающих подняли крики изумления, ярости и боли, а минуту спустя все бежали, оставив на земле много темных фигур.

— Они, очевидно, думали застать нас врасплох, — сказал один из дворян. — Теперь они поневоле подождут до утра, чтобы осмотреться, да кроме того им нужен отдых — они пришли издалека.

— Верно, — сказал Франсуа. — Поэтому, господа, вам здесь нечего оставаться, пожалуйте в залу ужинать, а потом отдохните в приготовленных для вас комнатах, а я с своими людьми буду стоять на страже.

Поужинав, Филипп опять пошел на стены.

— Ну, что, Франсуа? Пока все спокойно?

— Вероятно, они утомлены и спят как убитые, — ответил Франсуа. — Очевидно, в течение ночи нам нечего опасаться.

Глава XIV

Штурм замка

Едва взошло солнце, как послышались звуки труб, и перед воротами замка появились два рыцаря в сопровождении оруженосца, на копье которого развевался белый флаг. К ним на стену вышла сама графиня.

— Именем его величества, — закричал один из рыцарей, — приглашаю вас, графиня Амелия де Лаваль, сдаться. В своем милосердии его величество дает жизнь и свободу всем, находящимся в замке, за исключением вас и сына вашего: вас отвезут в Париж и будут судить за выступление против короля.

— В таком случае, — ответила графиня громко, — вам не следовало бы пытаться овладеть замком в полночь, подобно шайке разбойников, и, я думаю, мы не много услышали бы о милосердии короля, если бы вам удалось напасть на нас врасплох.

Рыцари уехали. Они были убеждены, что графиня решилась защищать замок, и предложили ей сдаться только для формы.

— Едва ли нам следовало предпринимать этот поход, де Бриссак, — говорил один из них другому в пути. — Нас уверили, что замок слабо укреплен и плохо охраняем, и что нам нетрудно будет дать хороший урок гугенотам всей этой местности, а между тем мы уже потерпели неудачу.

— Пустяки, — ответил другой. — Гарнизон, как нам известно, состоит всего из пятидесяти человек солдат да десятков двух слуг и конюхов положим, даже вдвое больше, так ведь с нашими силами мы в полчаса возьмем замок, пусть только сделают лестницы да нанесут досок с ферм.

Когда они вернулись в лагерь, к ним подъехал один дворянин.

— Ну, что хорошего, де Вильетт?

— Плохие вести, — ответил де Вильетт. — Де Бовуар просил меня передать вам, что фермы пусты, а скот и лошади куда-то исчезли вместе с жителями.

— Черт возьми. Собаки гугеноты, должно быть, спали с открытыми глазами и заранее приняли меры. Впрочем, — прибавил он хвастливо, — раз они все в замке, значит, избавили нас от труда загонять их туда.

Тем временем осажденные с раннего утра усиливали средства защиты.

Нижние окна замка, укрепленные железными решетками, представляли довольно основательную твердыню и при них поставили только несколько солдат; потайная же дверь была завалена камнями и тяжелой мебелью, а в окнах следующего и верхних этажей поставили множество солдат.

Филипп занял место на первом этаже, на который должен был прежде всего устремиться неприятель, В комнатах везде кипятили воду и всюду стояли наготове мальчики с ведрами, чтобы подавать кипяток. Такие же котлы кипели и на дворе для защиты стен.

Если бы у осаждающих были пушки, защита не могла бы длиться долго — стены не устояли бы против ядер; но пушки в те времена были редки и слишком неудобны для перевозки, чтобы сопровождать легкие отряды, и потому защитники спокойно ждали нападения.

Атака началась часов в десять. Несколько отрядов одновременно с разных сторон устремились на замок. Перед каждой колонной несли лестницы и длинные доски.

Подпустив их на близкое расстояние, осажденные осыпали солдат стрелами и пулями. Подстегиваемые офицерами, осаждающие тщетно старались перебросить доски через рвы и подняться по лестницам на стены или в замок. Их всюду сталкивали, поражали, обливали кипятком. Фермеры, видя вдали свои пылающие жилища, с ожесточением помогали солдатам.

Два часа продолжался жестокий штурм. Наконец де Бриссак, видя безуспешность усилий, несмотря на страшные потери, приказал дать сигнал к отступлению.

Вожди осаждающих собрались тотчас на совет.

— Нам невозможно вернуться в Пуатье, после того как мы потеряли двести человек, — говорил де Бриссак. — Мы взялись перебить здесь всех гугенотов и пригнать в лагерь массу скота для армии, а вместо этого сожгли только несколько деревушек. С другой стороны, у нас нет времени строить стенобитные машины; осажденные, оказавшие нам такую неожиданную встречу, наверное успели послать за помощью в Ла-Рошель, и завтра, самое позднее к полудню, перед нами появится адмирал. Атаки на стены не удаются. Поэтому нам следует попробовать сжечь большие ворота и потайные двери. Нужно послать людей набрать побольше дров и хвороста и затем тотчас начать атаку. Мы должны к ночи покончить с осадой замка, иначе будет поздно.

С этим все согласились.

Между тем с башни в замке зорко наблюдали за действиями неприятеля и тотчас угадали его намерения.

— Что нам делать? — говорил Франсуа Филиппу. — Положим, мы их перестреляем множество, но все равно они ворвутся в замок, как только сгорят ворота, а нам, кроме ворот нужно защищать и стены.

— Да, это наше больное место, — заметил Филипп. — В узких потайных дверях сорок человек удержат целую армию, даже большие ворота защитить можно, но одновременно защищать стены и ворота будет нелегко. — Он остановился и задумался. — Стой, Франсуа, я нашел средство, — сказал он с живостью. — Надо убить несколько быков и коров и туши их нагромоздить в дверях и в воротах. Пусть они сожгут двери и ворота, но с тяжелыми тушами они ничего не поделают. Тогда ста человек будет вполне достаточно для охраны ворот и потайных дверей, а сто останется для защиты стен и дома.

— Великолепная мысль, Филипп. За дело! Не будем терять времени.

Позвали людей, и работа закипела. Филипп приказал сиять с животных шкуры и прикрыть ими каждый ряд мясных туш внутренней стороной наружу, а к верхнему ряду прибить шкуры гвоздями, чтобы их не стащили.

— По этой скользкой поверхности никто не сможет взобраться к нам, — сказал он Франсуа, — в особенности, если мы еще польем ее кровью.

— Превосходно! — восхищался Франсуа, когда мясные баррикады были устроены. — Теперь тут двадцать человек могут удержать целое войско.

Едва осажденные окончили работу, как три неприятельские колонны приблизились к замку с фашинами и множеством мешков.

— Что это у них в мешках? — спросил Филипп у одного из дворян.

— Я думаю, земля, — ответил тот.

— Земля! — повторил Филипп с беспокойством. — Для чего им она?

— Вероятно, чтобы покрыть ею доски, которые иначе могут сгореть и упасть в воду раньше, чем огонь сделает свое дело в воротах.