Хозяйка дворца - Чжоу Мо
Нежный голос, подобно пению иволги и щебетанию ласточки, тихо звучал среди весенних ароматов – и все сказанное осталось между ними, неведомое ни небу, ни земле, ни людям.
Спустя полчаса они расстались: Хайланча вернулся на стрельбище, а Вэй Инло взяла в столовой коробку с едой и отправилась на берег озера.
Водная гладь сливалась с небесной, и в павильоне в центре озера виднелись несколько придворных, которые наслаждались пейзажем и читали стихи.
А вот Юань Чуньван на берегу, вместо того чтобы предаваться такому же изысканному отдыху, босиком шлепал по воде и, согнувшись в три погибели, собирал скопившийся в озере сор. Услышав шаги за спиной, он даже не обернулся.
– Что сегодня на обед?
– Пак-чой, каша из круглозерного риса и чашка мяса с острым перцем. – Называя блюда, Вэй Инло доставала их одно за другим из открытой коробки и расставляла по траве неподалеку.
– О, мясо. – Юань Чуньван повернулся, но не стал брать протянутые палочки, показал ей испачканные в иле руки и улыбнулся. – Покорми меня!
Вэй Инло возмущенно закатила глаза:
– Ешь сам!
– Погоди, для начала помою руки. – Юань Чуньван подошел к берегу, погрузил руки в воду, как следует их оттер, набрал воды, чтобы умыться, и лишь после этого с мокрым лицом вернулся на берег, взял палочки и принялся за еду.
Глядя на его мокрые волосы, капли с которых едва не падали в рис, Вэй Инло не удержалась и, снова закатив глаза, хорошенько вытерла ему лицо платком.
Обычно строптивый, Юань Чуньван с ней был похож на прирученного дикого зверя: он послушно вытерпел обтирание, а потом рассмеялся.
– Обычно это я приношу тебе еду, а сегодня вдруг ты меня кормишь… Ты что-то натворила?
Сердце Вэй Инло забилось чаще, она отложила платок и тихо сказала:
– Братец, я всегда буду помнить, как ты был добр ко мне в эти годы…
– Но, несмотря на всю мою доброту, ты все равно отказываешься меня покормить.
Девушка посмотрела на него внимательно и вдруг протянула руку:
– Давай!
Спустя мгновение она выхватила из рук ошеломленного Чуньвана палочки и свирепо заткнула ему рот большим стручком острого перца.
Юноша не был большим любителем перца, и лицо у него сразу покраснело. В обычное время его красота производила пугающее впечатление из-за чрезмерной отстраненности. Сейчас же слабый румянец разбавил холодную безучастность, сделав облик куда более человечным.
Высунув язык, он облизнул горящие губы.
Эти алые сочные губы без всякой краски были ярче любого кармина и казались невероятно соблазнительными.
Уголки рта юноши дрогнули, и он позвал с обольстительной улыбкой:
– Инло.
– А, что? – Звук его голоса заставил девушку очнуться.
Молодой евнух молча смотрел на нее так, что Вэй Инло стало не по себе, а потом тихо спросил:
– Что у меня с лицом?
Она собиралась уже вытереть ему рот рукавом, когда ее остановила протянутая навстречу рука – Чуньван холодными пальцами коснулся ее лица.
– Инло, что бы ни творилось вокруг, мы с тобой навсегда останемся в резиденции Юаньмин, только ты и я. Ты сама это обещала… не забудь.
От этих слов, звучащих одновременно как напоминание и как предупреждение, сердце девушки замерло, а спина внезапно покрылась холодным потом.
Чуньван снова улыбнулся, а потом округлил рот.
Вэй Инло посмотрела на него со смешанными чувствами, зачерпнула риса и отправила ему в рот, подумав: «Прости. Мне придется заняться кое-какими делами… потому что никто не сделает их, кроме меня».
Глава 116. Церемония освобождения живых существ[7]
Вскоре началось официальное празднование дня рождения вдовствующей императрицы.
Хрустально-бирюзовая гладь озера Хоуху в резиденции Юаньмин сияла как зеркало, в котором отражались живописные окрестности. Хунли занял место в небольшой беседке у озера, и по мановению его руки несколько евнухов поднесли две большие железные клетки, где расправляли перья и пели во весь голос разные птицы.
Хунли произнес:
– Прошу мать-императрицу выпустить птиц на волю.
Вдовствующая императрица улыбнулась, шагнула вперед, легко провела рукой по клетке и произнесла:
– На волю.
Евнух открыл железную клетку, все птицы разом затрепетали крыльями и взмыли ввысь, в одно мгновение закрыв собой небо.
Толпа ахнула.
Ритуал освобождения живых существ проводился каждый год, но в этот раз, вопреки обычаю, птицы вдруг начали снижаться, и вскоре вся стая вернулась к клеткам.
Среди наложниц пробежал шепоток:
– Что с этими птицами? Все ведь шло хорошо, так почему они вернулись?
– На прошлых церемониях такого не случалось!
– Что за странная история!
Слуги попытались прогнать птиц, но, сколько они ни кричали, половина пернатых продолжали кружить у клеток, остальные же и вовсе забрались внутрь.
Мать-императрица многое повидала на своем веку, но подобное зрелище предстало перед ней впервые. Под руку со служанкой она несколько раз обошла клетки, после чего с любопытством спросила:
– Кто ухаживал за этими птицами?
Толпа расступилась, из нее вышла Вэй Инло и вежливо ответствовала:
– Приветствую вдовствующую императрицу, императора и императрицу. За кормление и воспитание птиц перед проведением ритуала освобождения живых существ отвечала я.
– Расскажи тогда, отчего эти птицы, которым полагалось бы улететь в небесные дали, вернулись, не смея оставить эти места?
Девушка ответила спокойно и без смущения:
– Освобождение живых существ в день рождения вдовствующей императрицы служит примером того, что добродетель присуща и животным: даже бессловесные твари могут испытывать благодарность. Доброта вдовствующей императрицы растрогала сердца этих птиц, вот они и не смогли улететь. Должно быть, само Небо посылает это счастливое предзнаменование в день вашего рождения в благодарность за многие благодеяния.
Императрица-мать не удержалась от смешка, а вслед за ней рассмеялись и остальные. Правда то была или нет, но слова про счастливое предзнаменование всем пришлись по душе, и, раз уж рассмеялась сама госпожа, почему бы и другим было не последовать ее примеру?
Тем заметнее среди общего смеха и улыбок был вздох благородной супруги Чунь.
– Вдовствующая императрица так добра и снисходительна. Но ведь эта служанка в надежде заслужить награду плетет небылицы на глазах у всех и дурачит вас грубой лестью. – Она подошла ближе под руку с Юйху и снова вздохнула. – Если и другие начнут брать с нее пример, не выйдет ли во дворце беспорядка?
Вэй Инло повернулась к говорящей.
– Не знаю, о чем вы, госпожа.
– Вдовствующая императрица, – благородная супруга не удостоила девушку и взглядом, адресуя
