Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов
А потом наступило время праздновать победу. Нахи предались веселью. В благодарность за великую милость, проявленную к ним, дети Турпал Нохчо приносили жертвы Селе и Арсу. Было забито множество скота. В каждой крепости, в каждом селении устраивались обильные пиршества. Народ ел, пил, веселился… И боевыми танцами возносил славу богам – покровителям нахов…
Предводитель войска Муоца предстал перед Советом Страны.
– Враг разбит. Захвачено в плен более тысячи его воинов. Военная добыча доставляется на площадь Мехкан Пх,ёха19. Наши павшие воины с должными почестями погребены в родовых склепах рядом с останками предков. Слава им во все времена! Следуя обычаю, я слагаю с себя полномочия военного бяччи.
Немногословные, мудрые старцы склонили головы в знак признания заслуг Актин Муоцы и благодарности за слова его и дела…
– Актин Муоца, – торжественно произнес Ачакан Ташта от имени Совета Страны, – ты выполнил свой долг перед нашими богами, перед отчизной и нахами! Честь и суть звания Военного Бяччи Нахов ты сохранил незапятнанными.
…Через неделю после победы друзья ввели Азни в башню Муоцы. К,онах и красавица, воин и воительница – достойные потомки благородных предков – соединились в священном браке… Чтобы род Турпал Нохчо не прерывался! Чтобы не погас огонь в очаге! Чтобы жизнь продолжалась – наперекор всем войнам!
Девять месяцев спустя, день в день, появился на свет Болат – первенец счастливой четы. Обрадованный столь щедрым даром Небес, Муоца устроил состязания наездников и турнир для воинов. Он разослал гонцов с приглашением на праздник во все крепости и селения земли нахов. Победителей ожидали в качестве призов чистокровные скакуны, воинские доспехи тончайшей работы и оружие, изготовленное лучшими мастерами. Много славных удальцов показали народу свое воинское искусство, силу и ловкость. Старцы, восседавшие на почетных местах, с удовлетворением наблюдали за состязаниями, вполне довольные молодыми сородичами.
И только Ташта, старый Ташта, сиротливо сидел в стороне, изредка бросая отрешенный взгляд на веселящихся соплеменников. Он был погружен в глубокое раздумье. Счет его дням на этой земле подходил к концу, и старец это знал. Но нет… конечно же, нет! Не страшился Ташта смерти. И не бегал от нее никогда. Она столько раз вставала на его пути, пытаясь заслонить своим мерзким видом все то, что дорого и мило человеку. Она столько раз смотрела ему в глаза, стремясь наполнить его душу ужасом безысходности. Да и сама смерть, привыкшая мучить жертву, кидая ее из ледяного озноба в пылающий жар, каждый раз с наслаждением взирающая на агонию несчастного, переступающего последнюю черту между сияющей явью и бездной неизвестности, – эта самая смерть тоже знала, что Ташта не обращает никакого внимания на ее кривые гримасы и что этот человек всегда будет равнодушен к ней, в каком бы ужасающем обличье она не представала перед ним. Нет, не было под этим небом ничего, что смогло бы заставить дрогнуть отважное сердце, бьющееся в груди легендарного Ташты…
Старца, бесстрашным львом прошедшего по нелегким тропам жизни, терзало совсем другое.
Ташта движением посоха подозвал юнца, который оживленно обсуждал что-то со своими сверстниками, и послал его за Муоцой.
Хозяин торжества не заставил себя ждать и вскоре предстал перед старцем.
Ташта привстал, приветствуя молодого человека.
– У меня к тебе важный разговор, Муоца.
– Может, пройдем под навес, Ташта? Там прохладней и шума меньше. Да и обедать пора.
Старец покачал головой.
– Нет, Муоца, нам надо съездить в одно место… Не хотел я отрывать тебя от веселья с верными друзьями да дорогими гостями, ведь это твой праздник. Но… чувствую, время на исходе. Боюсь не успеть. Конец моих земных дней уже близок, поэтому давай-ка поторопимся. Нас с тобой ждет Туш-Лам. Ты, должно быть, слышал о священной пещере на склоне этой горы?
Молодой человек кивнул.
– Я должен поговорить с тобой о важном деле. Сделать это нужно в той самой пещере.
Муоца поднял на старца удивленные глаза.
– Туда же один день пути… Да еще все время в гору… Это и для молодых-то изнурительно, а вам, в ваши-то… – покачал он головой. – Вы выдержите?
– Выдержу, – улыбнулся Ташта.
Старец провел рукой по белоснежной бороде, встал во весь рост и с каким-то юношеским озорством попытался расправить согнутые долгими годами плечи. Впрочем, получилось это у него довольно неуклюже, что вызвало добрую улыбку на лице молодого человека.
Ташта сел и тяжело выдохнул:
– Да-а, силы уже не те. Но ты не беспокойся за меня… Не так уж и плохи дела у старого Ташты! Вели подготовить нам двух коней, да самых резвых.
Кавказ…
Кавказ, ярко наряженный, словно невеста на свадьбу, но своенравный и дикий, как необъезженный конь, во всей своей красе раскинулся у подножия Туш-Лама. Обогретая летним солнцем нежная зелень медленно покачивалась на легком ветерке. Вековые дубы и буки… кокетливые и стройные, словно юные девы, белоствольные тополя… дикие груши, плодами своими заменявшие нахам хлеб в неурожайный год… красная ольха и мягкая липа… Выросшие в дикой свободе огромные деревья с переплетенными мохнатыми кронами, связанные паутиной лиан… Одно тело, единая судьба… В этом общем для всего живого доме жили и благоденствовали разнообразные звери, которые в других краях встречались только самым удачливым охотникам; здесь водились птицы, от вполне обычных до самых редких и таинственных, которым, казалось, место не в реальном мире, а только в волшебных сказках. Крик… свист… уханье да перепевы…шелест-шорох-треск… Нереальная реальность. Сон наяву… Возродившаяся легенда. Оживший миф… Девственные леса Кавказа, полные неизведанных тайн и сулящие неожиданные встречи – как радостные, так и горькие…
В густых лесных чащах и сырых ущельях не раз пересекались пути беспечного человека и ужасного алмаста20. Немало было среди нахов опытных охотников, хитростью или в открытом бою бравших верх над этим огромным чудищем. Но много было и тех, кто оставался лежать бездыханным после встречи с кровожадным гигантом. Тяжелая рука алмаста, его острые зубы и каменная грудь не оставляли обычному человеку никаких шансов на благополучное возвращение под своды своей башни. На победу же в схватке с этой живой скалой мог рассчитывать только богатырь, обладающий хитростью и недюжинной силой… А когда алмасты выходили на опушку подступающего к селению леса и,
