Виктор Левашов - Марфа-посадница или Плач по Великому Новгороду
МАРФА. Господи милосердный. Господи милосердный. Господи милосердный. Сохрани мне сына моего. Обереги его от напастей лютых. Обереги от злой доли последнего моего. Сына моего. Кровинушку мою. Господи милосердный. Господи милосердный. Господи милосердный!..
Негромко, словно издалека, начинают звучать колокола. Слуга со свечой оборачивается. Это Отрок.
ОТРОК. «Вещи и дела, аще не написании бывают, тмою покрываются и гробу беспамятства предаются, написании же яко одушевлении… Числа 21-го, месяца ноября, в год 1475-й великий князь московский Иоанн Третий прибыл в Великий Новгород вершить свой высокий суд…»
Звук колоколов нарастает, и вот уже вовсю мотаются на звонницах кованые била, раскачиваются колокола Святой Софии, величая державного своего господина. Но еще не государя.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина шестая
С небывалой торжественностью встречал Новгород Иоанна, пустившегося к берегам Волхова без войска, «с одною лишь избранною, благородной дружиной». За 90 верст от города ожидали его виднейшие новгородские граждане с богатыми дарами, призванными снискать расположения великого князя. Бесчисленные толпы народа встретили Иоанна на Городище, где он слушал литургию и ночевал. На другой день угостил обедом владыку, посадников и бояр и вступил в Новгород. В храме Святой Софии поклонился гробам древних князей, обедал у епископа, говорил только слова милостивые.
За днями пиршеств последовали дни суда. С утра до вечера дворец великокняжеский не закрывался для народа. Одни желали только видеть Иоанна, утесняемые искали правосудия.
БРАДАТЫЙ. Бьет тебе челом, государь, новугородский купец на новугородского тож тиуна за мздоимство.
ИОАНН. В чем мздоимство?
ИСТЕЦ. Пропуска не давал моим товарам в Нижние земли. А за дачу истребовал две гривны серебра, и взял.
ИОАНН. Зачем же дал?
ИСТЕЦ. Товар стоял, промедленье в горазд убыток вставало. И он то знал.
ИОАНН. Свидетелей яви.
ИСТЕЦ. Без свидетелей брато. На что ему свидетели.
ИОАНН. Ответчик здесь? Ответствуй.
ОТВЕТЧИК. Извет! Он пропуск получил без малой мзды.
ИОАНН (Истцу). Докажешь чем?
ИСТЕЦ. Великий князь! Чем купец честной может доказать честность свою? Спроси любого! Отступил я когда хоть малую толику от слова своего? Уязвил ли кого бесчестно? Коль кто укажет вину, вини и ты. Имением своим и честью клянусь!
ОТВЕТЧИК. Тем же клянусь и я.
ИСТЕЦ. Здоровьем всех чад и домочадцев!
ОТВЕТЧИК. Клянусь и я.
ИСТЕЦ. Целую крест святой!
ОТВЕТЧИК. И я целую.
ИСТЕЦ. Что выше клятва есть? Вот, знаю. Клянусь Святой Софией новгородской!
ИОАНН (Ответчику). Готов ли тем же клясться?
ОТВЕТЧИК. Готов ли я? Да, государь, готов.
ИСТЕЦ. Ужель посмеешь? Пред Богом клятву преступив, отмолишь. Но чем искупишь грех великий свой пред матерью своей, Святой Софией? Чем отдалишь ты суд новугородцев? Неужто чаешь, что хоть час отсрочки откупишь или вымолишь у них?
ИОАНН. Мы ждем.
ОТВЕТЧИК. Пощады, государь! Виновен, каюсь! Злой бес попутал! Милости молю!
ИОАНН (Холмскому и Брадатому). Когда б столь верный способ сей дознанья нам перенесть в Москву, возможно б было весь тайных дел приказ уволить от трудов. Но вот вопрос: найдется ли во всей Москве хоть бы один подъячий, чтоб пред любой святыней открылся в воровстве? Как мыслите?
ХОЛМСКИЙ. Один иль два. Не боле.
БРАДАТЫЙ. Ни одного.
ИОАНН. Ты прав. Увы!.. Именье, чем клялся он, изъять в казну. А член, чем лгал передо мной и Богом, пресечь.
ОТВЕТЧИК. Государь! Милостивец! Пощади! Невиновен! Клянусь Софией, Богом, всем! Клянусь! Пощады! Боже правый!..
По знаку Холмского стража уволакивает Ответчика к Палачу.
ПАЛАЧ (сыну). Тверди урок, вот случай.
СЫН (деловито). Урезать или рвать?
ПАЛАЧ. Пресечь – то суть урезать. А рвать и было б рвать!..
Вслед за стражей уходят.
ИСТЕЦ. Милостивый государь! Дашь ли соизволенья сложить к ногам твоим ничтожный дар купцов новугородских в знал верности тебе?
ИОАНН. Даю соизволенье.
ИСТЕЦ. Прими ж от нас… Корабельников золотых полновесных, счетом тридцать…
Вносят золотые монеты на серебряном блюде.
Зуб рыбий!
Вносят моржовый клык.
Поставов рудожелтого сукна, счетом десять… Сороков соболей, счетом пять… Ковш с жемчугом речным… Рог, чтобы пить, окован серебром…
В то время как оглашаются и вносятся дары, появляется Упадыш и знаком отзывает в сторону Захария и Назария.
УПАДЫШ. Борецкий Феодор вернулся в ночь. С обозами. Из Двинских мест. Час сей будет. Откуда знаю – от вечевого пристава, он нес ему указ сюда явиться. Ему и Марфе.
ЗАХАРИЙ. То нам и без тебя ведомо. Успешен был надзор?
УПАДЫШ. Вельми.
ЗАХАРИЙ. И что?
УПАДЫШ. Ничто.
ЗАХАРИЙ. Сношения с Литвой? Хотя б попытки?
УПАДЫШ. Ни единой.
ЗАХАРИЙ. Посланье грамот в Литву с оказией иль с нарочным?
УПАДЫШ. Тож не было.
НАЗАРИЙ. Да верно ль все?
УПАДЫШ. Мой человек был средь его людей. Не упускал из глаз на час единый. Изволь расчет за службу.
НАЗАРИЙ. Сполна получишь. (Заметил, что к ним приближается Брадатый.) Пока годи.
Упадыш отходит.
ЗАХАРИЙ (Брадатому). Борецкого вели изъять из списка изменников. Он не замечен в сношениях с Литвой.
БРАДАТЫЙ. Вот так! Взять и изъять? Добро! Так не замешан иль не замечен?
НАЗАРИЙ. Не уличен. Но коль нужда – свидетель уличит. (Подзывает Упадыша.) Вот свидетель.
УПАДЫШ. Да, я свидетель.
БРАДАТЫЙ. Чему?
УПАДЫШ. Всему!
БРАДАТЫЙ. Свидетельства сии! Чуть повелят Софией новгородской в них присягнуть, так тотчас на попятный!.. Радения не зрю, бояре!.. (Возвращается в приближение к Иоанну.)
ИСТЕЦ (завершая перечень даров). А тако же двух ловчих соколов прими и меру ягод винных!
ИОАНН. Являю вам, купцам новугородским, свою приязнь за верность!
Истец и дарители с поклонами отдаляются. Появляется Марфа. С ней Федор. Явление Марфы производит впечатление на всех присутствующих, не укрывшееся от Иоанна.
ХОЛМСКИЙ. Се Марфа, посадница. Посадника Борецкого вдова.
ИОАНН. А! Вот, значит, какова!.. Продолжим дело.
БРАДАТЫЙ. Бьют тебе челом, государь, жители улицы Славской и улицы Никитиной на разбой, учиненный посадником Васильем Ананьиным со товарищи. Наехав на те улицы, они многих перебили и переграбили, а иных до смерти убили. Вина доказаны многими свидетелями неложными. На пеню речено, что то дело их, новугородское, свои счеты меж ними, и к тому тебе, государь, касательства иметь не должно.
ИОАНН. Вот как! Разбой, а мне не должно?
Неожиданный шум. Появляется Гробовщик. Одной рукой он волочет подростка-оборвыша, а другой вздымает плотницкий инструмент.
ГРОБОВЩИК. Великий государь! Терпеть нет больше сил! Доколь у нас в Великом Новуграде разбою всякому и озорству цвести?! Вот, лишь на миг присмотр ослабил, как сей поганец инструмент исхитил и еле пойман быв! Сей случай мал, но я к тому привел, что таково у нас! Добро бы тать в нощи разор творил! Ан ино, вот такие озоруют! И коли так пойдет, к чему придем?
ИОАНН. Не диво. Коль посадники в разбое греха не видят, что ж иным? На что ему строгало?
ГРОБОВЩИК. Продать за деньгу. Или сменять на хлеб.
ИОАНН. О чем гласит закон?
БРАДАТЫЙ. Закон гласит: «А буде кто уличен в воровстве, отсече тому длань, коей деяние учинено».
ИОАНН. Какою дланье строгало схвачено?
ГРОБОВЩИК. Правшей. Одначе, государь, я за затем…
ИОАНН. Ту и отсечь. Исполнить.
ХОЛМСКИЙ. Стража!
Стражники берут ничего не понимающего Оборвыша и ведут к Палачу.
МАРФА. Остановитесь! (Иоанну.) От глада ж то! И он же несмышлен!
ИОАНН. В законе есть изъятья?
БРАДАТЫЙ. Нет, государь. Для малых и больших, для гладных и иных, для нищих и бояр – закон един.
ИОАНН. И он превыше нас!
ПАЛАЧ (сыну). Трудись, нехитро дело.
СЫН. Но, отче…
ПАЛАЧ. Да ты в своем уме? Коли палач государя указы почтет сомненью подвергать, что с Русью станет!.. (С Оборвышем и сыном уходит.)
ИОАНН. По челобитью таково решенье: виновных в узы взять! А также за измену, за связь с Литвой железом оковать и так в Москву отправить (по списку). Лощинского Богдана и Ивана. Тож Афанасьева Елевферья. Тож Борецкого Феодора.
МАРТФА. Нет! Непричастен он! (Загораживает сына от стражи.) Великий князь, клянусь Софией, невинен он! На что тебе мой сын? Молю о милосердье! Неповинен!
Стук топора и тотчас рвущий душу, исполненный ужаса и муки крик Оборвыша.
ФЕДОР (освобождается из рук матери и предстает перед Иоанном). Причастен ко всему! Во все виновен! Клянусь Святой Софией новгородской, душою был всегда со всеми, кто чаял пасть тебе забить железом, московский лютый волк! Виновен в том, что много говорил, да мало делал, и подлую таил в душе надежду, что сам собой народ наш пробудится и близкую беду свою прозрит. Очнись же, Новоград! Тщетны потуги задобрить злого хищника дарами, лишь алчь его тем распалится пуще! Не утешеет волк, покуда все стадо не вырежет! Помните о том!
