Уильям Сомерсет Моэм - Джейн Остен и Гордость и предубеждение
"Гордость и предубеждение" - отлично построенный роман. Эпизоды следуют один за другим естественно, наше чувство достоверности нигде не страдает. Может показаться странным, что Элизабет и Джейн хорошо воспитаны и ведут себя прилично, в то время как их мать и три младшие сестры, по выражению леди Начбулл, "заметно ниже нормы", но сделать их такими было необходимо для развития сюжета. Я и сам, помню, задавался вопросом, как мисс Остен не обошла этот опасный поворот, сделав Элизу и Джейн дочерьми миссис Беннет от первого брака мистера Беннета, а миссис Беннет - его второй женой и матерью трех младших дочерей. Элизабет была ее любимой героиней. "Должна признаться, писала она, - что, по-моему, такое прелестное создание еще никогда не появлялось в печати". Если, как полагают иные, она сама послужила оригиналом для портрета Элизабет, а она, конечно же, отдала ей собственную веселость, бодрость и храбрость, - тогда, может быть, не грех и предположить, что изображая добрую, мирную и прекрасную Джейн Беннет, она имела в виду свою сестру Кассандру. Дарси заслужил репутацию ужасающего хама. Первым его прегрешением было - нежелание танцевать с незнакомыми девушками, с которыми он и не хотел знакомиться, на публичном балу, куда его затащили чуть не силой. Это был не такой уж смертельный грех. Неудачно получилось, что Элиза случайно услышала, как уничтожающе Дарси описал ее своему приятелю Бингли, но он не знал, что она его слышала, и мог оправдаться тем, что приятель упросил его сделать то, что ему вовсе не хотелось делать. Правда, когда Дарси делает Элизабет предложение, звучит это непростительно нагло. Но гордость, гордость своим происхождением и положением, была первейшей чертой его характера, и без нее ничего бы и не произошло. К тому же форма этого предложения дала мисс Остен возможность написать самую драматическую сцену во всей книге. Можно себе представить, что позже, обогатившись опытом, она могла бы показать чувства Дарси (очень естественные и понятные) так, чтобы не восстановить против себя Элизабет, не вложив ему в уста речи столь безобразные, что они безнадежно шокировали читателя. Есть, пожалуй, преувеличение в изображении леди Кэтрин и мистера Коллинза, но если это больше того, что допускает комедия, так разве что на самую малость. Комедия видит жизнь в свете более сверкающем, но и более холодном, чем просто дневной свет, и немножко преувеличения, то есть фарса, как сахара на клубнике, может сделать комедию более приемлемой на вкус. Что касается леди Кэтрин, нужно помнить, что во времена мисс Остен носители титулов ощущали себя неизмеримо выше простых смертных и не только рассчитывали на то, что к ним будут обращаться с крайней почтительностью, но и не обманывались в своих расчетах. В молодости я знавал знатных леди, чье чувство превосходства сильно напоминало леди Кэтрин, хоть и было не так вопиюще. А что до мистера Коллинза, кто не знавал, даже в наши дни, мужчин, наделенных этой смесью подхалимства и напыщенности? То, что они научились скрывать ее под маской благодушия, только прибавляет им одиозности.
Джейн Остен не была крупным стилистом, но писала ясно, без аффектации. Мне кажется, что в построении ее предложений можно усмотреть влияние доктора Джонсона. Есть у нее тенденция употреблять слова латинского происхождения, а не простые, английские. Это придает ее фразе некоторую книжность, отнюдь не противную; мало того, часто прибавляет остроумному замечанию остроты, а лукавству - псевдоцеломудренной прелести. Диалог ее, полагаю, естествен в такой мере, в какой он мог быть по тем временам. Нам он может показаться слегка ненатуральным. Джейн Беннет говорит о сестрах своего поклонника так: "Они, конечно, не поощряли его знакомство со мною, и я не могу этому удивляться, ведь он мог выбрать кого-то другого, более выгодного во многих отношениях". Может быть, она и произнесла эти самые слова, но в них не верится, то же самое замечание нынешний писатель выразил бы по-другому. Записывать на бумаге разговор точно так же, как он звучит, очень скучное дело, и какая-то аранжировка его безусловно необходима. Только в самые последние годы писатели, стремясь к достоверности, стараются сделать диалог как можно более разговорным. Подозреваю, что в прошлом было принято, чтобы образованные персонажи выражали себя уравновешенно и грамматически правильно, но это, разумеется, было им не по силам, а читатели, надо полагать, принимали это как нечто вполне естественное.
Итак, объяснив, откуда в диалоге у мисс Остен эта легкая книжность, надо напомнить и то, что в ее романах каждый говорит сообразно своему характеру. Я заметил только один случай, когда она поскользнулась: "Энн улыбнулась и сказала: "Мое представление о хорошем обществе, мистер Эллиот: это общество умных, много знающих людей, умеющих вести беседу - вот что я называю хорошим обществом". - "Вы ошибаетесь, - сказал он мягко, - это не просто хорошее общество, но самое лучшее".
У мистера Эллиота были кое-какие изъяны в характере; но если он был способен так замечательно ответить на слова Энн, значит, у него были и качества, с которыми его автор не нашел нужным нас познакомить. Я лично так очарован этим ответом, что был бы рад, если бы она вышла за него, а не за этого нудного капитана Уэнтворта. Правда, мистер Эллиот женился на женщине "более низкого звания" за ее деньги и пренебрегал ею; и с миссис Смит он обращался невеликодушно, но, в конце концов, его историю мы знаем только в ее изложении, и вполне возможно, что если бы нам дали выслушать его, мы сочли бы его поведение простительным.
Есть у мисс Остен одна заслуга, о которой я чуть не забыл упомянуть. Она удивительно легко читается, легче, чем некоторые более великие и более прославленные писатели. Как сказал Вальтер Скотт, она имеет дело "со сложностями, чувствами и характерами обыденной жизни", ничего из ряда вон выходящего в ее книгах не происходит, а между тем, дочитав до конца страницы, переворачиваешь ее поспешно, чтобы узнать, что же было дальше. Там тоже нет ничего особенного, и опять спешишь перевернуть страницу. Писатель, обладающий способностью достичь этого, наделен самым драгоценным даром, каким может обладать сочинитель.
Примечания
1
Клодель Поль (1868-1955) - французский поэт, эссеист, драматург. В 1893-1894 гг. был вице-консулом Франции в Нью-Йорке, в дальнейшем сделал дипломатическую карьеру.
2
Форстер Джон (1812-1876) - английский журналист и литературовед, друг и коллега Диккенса, его биограф.
3
"Корнхилл" - ежемесячный журнал, основанный Теккереем в 1860 г.
4
Остен Каролина Мэри (1805-1881) - автор мемуаров "Моя тетушка Джейн Остен".
5
Остен Ли Эдвард (1798-1874) - племянник писательницы Джейн Остен, ее первый биограф.
6
Берни Фанни (1752-1840) - английская писательница, автор социально-психологических семейно-бытовых романов из светской жизни, пользовавшихся у современников большим успехом.
7
Эджворт (Эджуорт) Мария (1767-1849) - ирландская писательница и педагог, автор педагогических сочинений, сборников дидактических рассказов для детей и принесших ей известность "ирландских" романов.
8
Купер Уильям (1731-1800) - английский поэт, переводчик Гомера.
9
"Монах" Льюис - прозвище Мэтью Грегори Льюиса (1775-1818), английского писателя и драматурга, выступавшего в жанре "готического романа", прославившегося своим романом "Монах" (1796).
10
У Уэнтворта это, конечно, было то, что Стендаль назвал amour passion... - В книге "О любви" (1822) Стендаль дал анализ любви в различных странах и в различные эпохи. Он наметил несколько "видов" любви, первое место среди которых отвел "любви-страсти". Это непосредственное, захватывающее всего человека чувство, которое может принести большие страдания, но в целом является "счастливой" страстью.
11
...предисловие Элизы Фэй к ее "Письмам, из Индии". - Имеются в виду "Подлинные письма из Индии" Элизы Фэй, изданные в Калькутте в 1817 г.
